Книга На балу грёз - Дэй Леклер

— Да, должен. Но с финансами все в порядке.

— Тогда?..

— Мотивы личные. И, как я сказал, это не твоего ума дело. — Раф прошел мимо Эллы и остановился в дверях. — Пойдем посмотрим, все ли чемоданы добрались до твоей комнаты. Хочешь, Челита распакует?

— Спасибо. Разложить одежду по полкам я и сама могу. — Элла поравнялась с ним в дверях. — Не знаю, что ты там думаешь обо мне, но я в состоянии о себе позаботиться.

— Превосходно. — Раф смерил ее взглядом. — К твоему сведению: все твои слова о вечной любви ко мне — всего лишь слова. Есть только одна причина, почему ты здесь, — желаешь спасти своих родителей от финансового краха. Все остальное — дымовая завеса.

— Нет. Если бы ты и вправду хотел отомстить, за пять лет у тебя было достаточно времени. Но ты так и не замахнулся. — Элла откровенно смеялась над ним. — Когда жаждут мести, не откладывают.

— Ты так думаешь?

— Я знаю.

— Считаешь, я несерьезно угрожаю твоим родителям? — полюбопытствовал он.

— Конечно, я…

Раф захватил ладонями щеки Эллы, большим пальцем запечатав ее губы.

— Слушай меня внимательно и запоминай. Ни ты и ни кто-либо другой никогда не отвратят меня от моей цели. Твои родители дадут письменное заверение? — Он обвел ее рот и отпустил.

— Пока не знаю. — Элла облизнула губы.

— Предупреждаю: их судьба в твоих руках.

— Нет, Раф. В твоих.

Промолчав, он вышел за дверь, подведя черту под их разговором. Кто победил, кто проиграл? — спрашивала себя Элла, когда вернулась в свою комнату. Она отстояла право остаться на la finca — и то на время, к тому же поставив под угрозу финансовое благополучие своих родителей. По-умному, отдать бы ему то, что он так хочет, и уехать. И поставить жирный крест на их отношениях? Ясно одно: их брак будет в силе до тех пор, пока она может ему что-то предложить.

* * *

Легкий стук в дверь прервал ее размышления.

— Элла? — Шейн заглянула в спальню, заплетая соломенные волосы на затылке. Ее огромные черные глаза смотрели удивленно. — Можно войти?

— Шейн! — Элла бросилась к молодой девушке и обняла. Шейн бурно ответила и сразу вырвалась. — Как давно мы не виделись!

— Пять лет. Целых пять лет. — Если не принимать в расчет нервно сплетающиеся пальцы, Шейн являла собой образец хороших манер.

— Я так рада тебя видеть. — Непрошеные слезы блеснули в глазах Эллы. — Только посмотрите на нее, — Элла рассматривала свою прежнюю подругу и поражалась, как сильно та изменилась, — ты стала выше и… — холоднее, отстраненнее, как Раф, — совсем взрослая, — немного натянуто закончила Элла.

— Рано или поздно это всегда случается. — Шейн неуверенно топталась на месте. — Вот пришла извиниться. За Рафа.

— Извиниться? Ты? — Элла отошла от двери. — Заходи. Давай я буду раскладывать вещи, а ты мне все расскажешь? С чего ты взяла, что должна извиниться?

Шейн опустилась на краешек кровати, спина прямая. Она выглядела очень серьезно и сдержанно для своих двадцати трех лет.

— Билет, по которому Раф попал на бал, был моим.

— Твоим?!

— Он так взбесился, когда раскрыл мой план.

Элла, сбитая с толку, покачала головой.

— Не пойму, как ты достала билет? Кандидаты задолго присылают бланки. Каждого тщательно проверяет охранная фирма. Я бы заранее знала о твоей заявке на участие.

— Обходные пути всегда найдутся, — изрекла Шейн. — Один мой друг заполнил бумаги для меня. Я хотела взять его билет. Но забыла: вы доставляете билеты на дом специальным курьером. Такая оплошность.

— Заявка была на чужое имя?

— Да. — Волосы Шейн рассыпались, и с гримаской недовольства она заправила их за уши. — Весь городок переполошился, когда появился курьер с билетом. Раф сразу прознал и догадался.

— Понятно… — Элла встревоженно смотрела на Шейн. — А зачем тебе пона…

— Догадаться не трудно. Там мог быть Чаз, — коротко ответила Шейн. — По этой же причине я и поехала на Юбилейный бал. Если б не авария… — Девушка откинула волосы. Ее плечи ссутулились.

— Вот как ты вся изранилась — по дороге на Юбилейный бал?

— Ты разве не знала? — Шейн удивилась.

— Только сейчас, от тебя. — Элла подсела к Шейн, взяла ее за руку. — Дорогая, если б ты только позвонила мне вместо того, чтобы сломя голову нестись на машине, я бы сказала тебе, что Чаза там не будет. — (Самые разные чувства отразились на лице Шейн и тут же исчезли, она вновь надела маску самообладания.) — Я лично проверила список.

Шейн повесила голову.

— Все так по-детски. И Раф не стал бы тебя преследовать. Он ведь из-за меня так настроен против «Золушкина бала».

— Обещай, что больше не будешь тревожиться. Ты еще не знаешь своего брата.

— Обещаю. Ради тебя. — Шейн сделала паузу и вдруг проговорила скороговоркой: — Скажи, ты никогда не рассказывала Рафу о том, как все было на самом деле?

— На балу? — уточнила Элла. — Нет, не рассказывала.

— Но почему ты не уличила меня? Не сказала, что не отсылала приглашение?

— Я никогда не встану между тобой и Рафом — вот и все.

— Я… — Шейн закусила губу. — Спасибо.

— Не благодари. — Глаза Эллы сверкнули. — Это не ради тебя, Шейн, это ради него.

— Хорошо. — Она оправилась от переживаний. — Я в таком долгу перед тобой. В огромном долгу. Использовать тебя, хуже того, разрушить отношения с моим братом… Что теперь говорить. Но мне так жаль.

— Тебе было всего семнадцать. Я понимаю.

— А Раф не понимает и не поймет, — посетовала Шейн. — Я причинила такую боль вам обоим. Простишь ли ты меня когда-нибудь?

— Давно простила. — Элла улыбнулась и укорила: — Рафу ты тоже не рассказала правду?

— Пыталась. Я призналась, что сама во всем виновата. Но он и слышать не хочет. Не хочет слышать правду.

— Какую правду?

На миг выдержка изменила Шейн, и Элла увидела раздираемую страданиями женщину.

— Я до сих пор люблю Чаза Макинтайра. Пять лет, но все по-прежнему.

— Вот почему ты не отступаешься? Надеешься вновь обрести его?

Шейн кивнула.

— Раф аннулировал брак, так как я была несовершеннолетней. Знаешь, что самое смешное? — Шейн криво улыбнулась. — На следующий день мне стукнуло семнадцать. Будь бал на день попозже, кто знает, что за конец был бы у этой истории.

— Шейн…

Девушка распрямила плечи и выдернула руки.

— Давай не будем больше об этом. Я пойду. — Шейн задержалась перед дверью — осанка гордая, пальцы напряженно сжимают круглую дверную ручку. — Ужин в семь. Увидимся.