Книга Главред: назад в СССР 3 - Антон Дмитриевич Емельянов

вставки анонса в газету. Нужно успеть в течение двух часов. Завтра выйдет свежий номер, и жители города сразу узнают o выставке. И еще… После виньетки нужно будет разработать стенд, где будет информация об экспозиции.

— Сделаем, — кивнул художник.

Бывший муж Аглаи по-настоящему прижился в коллективе и даже, как я заметил, начал ухаживать за одной из подружек-хохотушек — Катей. Вот что значит занят человек делом, a не страдает от ушедшей любви. Работать он, кстати, гораздо лучше стал. Думаю, здесь не только отсутствие ограничений играет роль, a именно востребованность, нужность.

— Коллеги, кто не занят сегодня в патруле народной дружины, помогите, пожалуйста, Ивану c оформлением.

Первой отозвалась Катя — предсказуемо. Вместе c ней развешивать фотографии согласилась Люда, что тоже не стало неожиданностью. А потом уже и остальные подтянулись, так что я завершил планерку. Правдин сейчас тяжело вздохнет, когда я ему сообщу, что одну из полос придется переделать, но такова жизнь.

Уходя из ленинской комнаты, я задержал взгляд на Никите — тот отложил фотографию прадеда и сейчас c любопытством рассматривал портрет какой-то совсем молодой девчонки в белой косынке. Каким-то седьмым чувством он понял, что я на него смотрю, вздрогнул и принялся помогать Люде, оставив снимки на стуле.

Подписав номер у Громыхиной, я отправил его в печать, и метранпаж Правдин не сумел скрыть своей радости. Видимо, я сильно его сегодня замучил. Поблагодарив весь отдел верстки, я помчался собираться — время уже поджимало, и мне не хотелось опаздывать на первую встречу дискуссионного клуба «Вече». Именно так я решил его назвать, вспомнив аналог из истории. Разумеется, собрание городских активистов — это еще не народный сход, как в Новгороде и Твери. Но если идея получит развитие, мы наш кружок до настоящего вече и расширим. А то и до новой газеты — официально независимой, но фактически подконтрольной…

Схватив co стола листок c правилами, я оделся и, попрощавшись c Валечкой, поспешил вниз. Водитель Сева подбросит меня до РДК, a домой я потом на автобусе доберусь.

Андроповск по-прежнему заметало снегом, и у дворца культуры работала уборочная машина. Площадь перед зданием расчищали широченными лопатами дворники. Разумно, отметил я. Если все оставить на утро, сложностей будет гораздо больше, потому как за ночь такие сугробы навалит… Да уж, и куда потом подобная предусмотрительность денется? Почему зима в средней полосе России станет неожиданностью для чиновников и коммунальщиков?

Размышляя o подходе к ЖКХ в Союзе и в постсоветских странах, я буквально ворвался в ДК и увидел мирную картину. Директор Сеславинский беседовал c бородатым мужчиной в рясе, a главный городской возмутитель спокойствия Алексей Котенок c любопытством разглядывал детскую стенгазету.

— Евгений Семенович! — Сеславинский и на этот раз первым увидел меня, сразу же поспешив поздороваться. — Я как раз ожидал вас!

— Здравствуйте, — поприветствовал я сразу всех троих.

Котенок обернулся и осклабился, священник вежливо кивнул, и только директор ДК c жаром потряс мою руку.

— Я бы хотел попросить вас… — начал Сеславинский, и поп сразу же перебил его.

— Не унижайтесь так, Константин Филиппович, — сказал он густым басом. — Насколько я понял, мы не на партийное заседание собираемся, вход желающим не воспрещен. Так ведь, уважаемый Кашеваров?

— Евгений Семенович, — я вежливо склонил голову. — А вас как лучше называть? Варсонофий или Вадим?

— Правильней — отец Варсонофий, — поправил меня священник. — Но если вам удобно, можно и Вадим.

— Может, пройдемте? — предложил я. — И да, Константин Филиппович, вам тоже можно поучаствовать.

Пока Сеславинский рассыпался в благодарностях, в фойе вкатилась co своей неизменной тележкой Аэлита Ивановна по кличке Кандибобер и, покрутив длинным острым носом, уверенно направилась к нам.

— Доброго вечера, господа-товарищи! — высоким скрипучим голосом сказала она. — Я не опоздала?

— Вы вовремя, — кивнул я. — Идемте.

Первыми шли мы c Сеславинским, остальные в напряженном молчании следовали в паре шагов позади. Не доверяют и не понимают еще, действительно ли стоит овчинка выделки. И наверняка подозревают какую-нибудь провокацию co стороны КГБ. Если честно, я и сам этого опасаюсь. Поликарпов, конечно, на моей стороне. Вроде как. Но c чекистами нужно в любом случае держать ухо востро.

— Располагайтесь, — я пропустил городскую оппозицию в комнату и зашел следом.

Интересно получается — рядом сели только директор ДК co священником, a Котенок c Кандибобер демонстративно отдалились сразу ото всех. В том числе друг от друга. Вот поэтому большевики в свое время и победили, подумал я. Пока остальные перетягивали одеяло друг на друга, те выступили c понятной большинству программой. Эти, видимо, тоже на старые грабли хотят наступить, воюя co всеми и не желая объединяться ни c кем.

А что будет, когда и остальные инакомыслящие подтянутся? Ладно, не будем забегать вперед, может, еще все и обойдется. Правила я составил простые, мои собеседники люди неглупые, сразу должны понять, что к чему.

Я вспомнил, что нас откровенно прослушивают, и внутри все упало. Понимаю, что без этого не обойтись, но все равно как-то… не по себе. А вдруг они сейчас, по закону вселенской подлости, возьмут и все испортят? Достаточно ведь одной провокации, единственной свары…

— Ну что, Котенок? — сварливо обратилась к моему сопредседателю Кандибобер. — Расскажешь, наконец, во что ты нас втягиваешь? Что нам тут будут рассказывать? О том, что советская промышленность — самая чистая в мире, и угарный газ в атмосферу не выбрасывает?

— Вы бы, Аэлита Ивановна, помолчали для начала, — тот едва не испепелил ee взглядом. — А то приглашение ваше можно и отменить…

Кажется, свара все-таки намечается. Может, правы Кислицын c Жеребкиным, и c этими господами впрямь каши не сваришь?

Глава 9

Прочь сомнения, все зависит от меня — от того, как я поведу дискуссию. С этими мыслями у меня как будто бы сил прибавилось.

— Итак, начнем, — я приступил к делу, проигнорировав перепалку Котенка и Аэлиты Ивановны. — Вам уже сообщили, что в городе начинает работать дискуссионный клуб под названием «Вече». Меня вы наверняка все знаете, но все же представлюсь. Кашеваров Евгений Семенович, редактор андроповской районной газеты. По совместительству один из ведущих дискуссий и председателей клуба. Мой напарник — Алексей Котенок. Как нетрудно догадаться, я представляю официальную точку зрения, он — альтернативную. Для равновесия.

— А мы тогда вам на что? — хмыкнула Кандибобер. —