Книга «Если ты пойдешь со мною…». Документальная повесть - Рут Баки-Колодный

сторонами сделки. Она попросила родственников поручиться перед богачом в том, что Иеѓошуа выполнит условия договора. В скором времени земли Хирбет Дурана перешли в собственность Иеѓошуа.

Покупка была совершена в Хануку 1890 года. Как раз в это время в страну приехало много еврейских рабочих, на которых так рассчитывал Иеѓошуа. Однако иммигранты эти отнюдь не были богачами. Чаще всего они вообще не имели средств к существованию, отчаянно искали источники заработка и, разумеется, были не в состоянии покупать земли. Так что ханукального чуда с Иеѓошуа и Ольгой не произошло. Зря они понадеялись, что иммигранты или еврейские организации из России с руками оторвут у них эту землю. Иеѓошуа почувствовал себя загнанным в угол. С утра до вечера метался он по крошечной квартирке, нервно поглаживая бороду, производил на бумажках какие-то расчеты. Потом, не сказав ни слова, выбегал на улицу и отправлялся к менялам. Он прекрасно был знаком с ними — арабами-мусульманами, армянами, персами и ливанскими христианами, которые все знали о нелегальных партиях золотых монет с севера и о финансовом положении бейрутских богачей, владевших землей в Палестине. За чашечкой горького кофе Иеѓошуа выслушивал последние новости о стычках арабских кланов, о ссорах за наследство, рассказы о супружеских изменах и других скандалах, имевших финансовое значение.

Каждый меняла в этом узеньком переулке специализировался на чем-то своем — на курсах валют, на их обмене и продаже и на всевозможных хитрых комбинациях.

Походы Иеѓошуа к менялам ничуть не беспокоили Ольгу. Она понимала, что там он удовлетворял свою потребность в приключениях и риске, испытывал смекалку и коммерческую интуицию и хотя бы на время обретал спокойствие. А жил Иеѓошуа как в лихорадке. В его мозгу постоянно возникали всевозможные проекты, рассыпавшиеся один за другим, как карточные домики. Он был азартен, как левантийские купцы, знавшие все о состоянии рынка и о контрабандных товарах, и, как они, нуждался в риске. Поэтому Ольга даже радовалась, когда Иеѓошуа отправлялся в узенький переулок. Она знала, что разговоры с его обитателями принесут ему облегчение. Она примерно представляла себе его маршрут. Сначала он обычно заходил к ливанцу. Потом к персу, который единственным своим глазом безошибочно отличал фальшивое золото от настоящего и точнее, чем его собратья, определял процент золота или серебра в любом изделии.

Раньше, возвращаясь из переулка менял, Иеѓошуа чувствовал умиротворение. Сейчас же удрученное состояние духа не покидало его даже там. Пытаясь развеяться, он заходил в переулок ювелиров поболтать с Аароном Шлушем. Шлуш уже давно по хорошей цене купил песчаные земли недалеко от Яффы. По инициативе Шимона Рокаха там был построен поселок Неве Цедек. Аарон Шлуш был сефардским евреем и очень гордился тем, что предки его проживали в Алжире. Он умел хорошо и с толком торговаться, соблюдая все правила замысловатого восточного этикета, и Иеѓошуа любил перекинуться с ним парой слов. Но сейчас и визиты в переулок ювелиров не приносили ему успокоения. Тогда в отчаянии он уезжал к своему другу Аарону Айзенбергу, который обещал помочь ему продать купленные участки сионистским организациям.

Ольга вскоре убедилась, что нет ничего страшнее, чем раздоры среди своих. В еврейской среде у Иеѓошуа было довольно много завистников, которые отговаривали иммигрантов от покупки его участков.

Ольга часто твердила мужу, что настоящие неприятности еще впереди и поэтому надо научиться стойкости. Она была уже зрелым человеком, еще в Петербурге хорошо изучила человеческую натуру и понимала, какой разрушительной силой обладают люди, обуреваемые жаждой власти и богатства. Она советовала Иеѓошуа остерегаться как чиновников барона, так и всевозможных крупных и мелких дельцов, недоброжелательно настроенных к людям, цель которых не собственная нажива, а общее благо.

Иеѓошуа вначале отмахивался от ее советов, но когда общество «Менуха ве-Нахала», якобы собиравшееся приобрести земли, поставило ему ряд невыполнимых условий, он понял, что Ольга была права. От него требовалось, например, оформить покупку на имя каждого покупателя. Это было совершенно невыполнимо, потому что турецкие власти запрещали продавать земли евреям, имевшим русское подданство. Кроме того, «Менуха ве-Нахала» требовала от Иеѓошуа получить разрешение на застройку продаваемых участков, что было невозможно опять-таки из-за турецких законов. И снова Ольга спасла положение. Она посоветовала мужу раздобыть разрешение на постройку коровников, против чего турецкие власти возражать не будут. Впоследствии поселенцы легко смогут благоустроить эти коровники и превратить их в жилые дома. Иеѓошуа последовал ее совету. Однако серьезных покупателей у него по-прежнему не было, зато день ото дня возрастала опасность, что купленной землей вновь завладеют феллахи и пастухи.

Однажды Ольга предложила Иеѓошуа устроить в Хирбет Дуране громкое торжество, чтобы таким образом открыто и во всеуслышание объявить о покупке этих земель евреями. Иеѓошуа, привыкший скрывать свои сделки, сначала отнесся к ее предложению весьма скептически. Ольга, однако, продолжала настаивать на том, что теперь, когда земля уже куплена, надо действовать смело и открыто. «Этим празднеством мы расставим все точки над i, — убеждала она мужа. — Пастухи и наши недоверчивые евреи поймут наконец, что земля действительно больше не принадлежит эфенди Руку. Тогда они, может, и захотят купить Хирбет Дуран». В конце концов Иеѓошуа согласился с доводами жены и не просчитался. Все произошло именно так, как говорила Ольга.

За несколько дней до Пурима семейства Ханкиных и Белкиндов переехали в новое поселение, которое назвали Реховот, ибо, как сказано в Библии, «теперь Господь дал нам пространное место (на иврите — ирхив лану), и мы размножимся на земле».

Глава четырнадцатая

Дом у моря

Однажды ночью Ольга сквозь сон услышала конский топот и испуганное ржание. За этим последовал глухой звук — она поняла, что это всадник соскочил на землю. Иеѓошуа, хромая, вошел в комнату. Было уже за полночь, появление мужа окончательно разбудило Ольгу, и она с тревогой наблюдала, как он тщетно пытается совладать с прерывистым дыханием. Она встала с постели и подошла к нему. На ней была белая вышитая ночная рубашка. Ее длинные волосы темной волной спускались до пояса.

Задавать вопросы не было нужды. Рана на его руке кровоточила. Он с трудом держался на ногах и ухватился за стол, чтобы не упасть. Сесть он тоже не мог. Рубаха была вся в крови. Ольга поспешно достала из домашней аптечки бинты и йод и начала делать ему перевязки.

«На этот раз я едва спасся», — пробормотал Иеѓошуа. Ольга молча перевязывала ему плечо, осторожно вытирая кровь. «Их было пятеро. Один из них закричал, чтобы я остановился. Когда я пришпорил лошадь, остальные окружили меня