Книга Ветры Запада. Книга 2 - Андрей Стоев

class="p1">— Никаких, насколько я знаю, — пожала плечами Кира. — Мы с ними нигде не пересекались. Похоже, они нас просто не любят, без особой причины.

— Обычное дело с теми, кто высоко забрался, — понимающе кивнул профессор.

— Принцип пирамиды, — хмыкнула Кира. — Чем выше залез, тем меньше друзей рядом, и тем больше врагов внизу.

— Превосходная аналогия, — засмеялся Монссон. — Но возвращаясь к вашему конфликту с господином Ростиславом: так что же сейчас на самом деле будет происходить?

— На этот вопрос очень легко ответить, профессор, — с усмешкой отозвалась Кира. — Вы ведь наверняка и сами догадались. Острожский сейчас будет в панике звонить отцу и пересказывать наш разговор, пытаясь при этом убедить его, что он ничего особенного не говорил. Адриан Острожский сначала позвонит Кеннеру Арди и заверит его, что не собирается предпринимать никаких враждебных действий, а затем проведёт с сыном воспитательное мероприятие. После чего господин Ростислав немножко поумнеет, хотя этот момент вызывает у меня серьёзные сомнения.

— То есть вы не собираетесь обращаться к князю?

— Разумеется, нет. Вряд ли князю понравится, если мы станем бегать к нему из-за каждого недоумка. Я всего лишь попыталась донести до господина Ростислава мысль, что наследник семейства должен следить за своим языком, и что, в принципе, он способен уничтожить семейство неосторожным высказыванием. Впрочем, не уверена, что у него хватит ума сделать выводы.

— Ну, в этом возрасте умных не бывает, — глубокомысленно заметил профессор.

Кира с удивлением посмотрела на него, и он засмеялся.

— Я был неправ, госпожа Кира, признаю, — сказал Монссон посмеиваясь. — Я забыл, что говорю со студенткой, и совсем упустил из виду ваш возраст. И в самом деле, вы полностью опровергаете эту теорию своим существованием.

— А ещё вы упустили из виду возраст Кеннера Арди, профессор, — заметила Кира, слегка улыбнувшись в ответ на это заявление. — Впрочем, мы в любом случае присмотримся к Острожским. Но я всё-таки не совсем понимаю, чем вас могла заинтересовать эта глупая стычка с господином Ростиславом.

— Меня не интересует Острожский, да и ваш с ним конфликт меня тоже не интересует, — отозвался профессор, внимательно на неё глядя. — Но я хочу понять, чего можно ожидать от вас, а как раз вот в таких мелких конфликтах и проявляется характер. Однако коридор всё же не место для серьёзных разговоров — пойдёмте в мой кабинет, нам с вами надо многое обсудить.

Он неторопливо двинулся по коридору, и Кира пристроилась рядом.

— И что именно нам надо обсудить? — поинтересовалась она.

— Ну, например, чего вы от меня ждёте, и что я смогу вам дать.

— Чего я от вас жду? — удивлённо переспросила Кира. — Того же, чего ждёт любой студент от своего научного руководителя.

— Вот только вы не любой студент, — хмыкнул Монссон. — Вы знаете, что никто из профессоров не хотел быть вашим руководителем? В конце концов дело дошло до ректора, и он специальным приказом назначил вам того, кто не сумел увернуться. Меня.

— С чего бы у профессуры такая нелюбовь ко мне? — озадаченно спросила Кира. — Чем я это заслужила?

— Вы неправильно поняли, — покачал головой профессор. — К любви или нелюбви это не имеет никакого отношения. Дело в вас. Понимаете, никому из профессоров не хочется чувствовать себя неучем по сравнению со студентом, а ведь в вашем случае действительно непонятно, кто у кого должен учиться.

— Вы даже не представляете, насколько вы ошибаетесь, профессор, — отреагировала на это она. — Несколько удачных операций никак не заменят систематических знаний. Я очень многое почерпнула даже на первых трёх курсах, где изучают, по сути, самые базовые вещи. Уверена, что старшие курсы дадут мне гораздо больше.

— Не скромничайте, госпожа Кира, это вам не идёт, — улыбнулся Монссон. — Вам известно, что вашим, как вы выражаетесь, «нескольким удачным операциям» уже посвящено несколько статей в серьёзных журналах? Понимаете, мы, теоретики, легко можем разработать рекомендации, что можно сделать с миллионом гривен, но одно дело высказывать умные мысли, и совсем другое — действительно попытаться что-то сделать с реальным миллионом. Никто не знает так хорошо, как теоретики, что любая теория в экономике — это всего лишь наши предположения. Любой экономический процесс может пойти самым неожиданным образом, а мы будем лишь гадать, что послужило этому причиной. Многие ваши успешные действия были весьма сомнительными с точки зрения теории, но вы действовали, как будто были уверены в успехе. Как будто заранее знали результат.

Он помолчал немного, кивая каким-то своим мыслям.

— По правде сказать, госпожа Кира, я ведь сначала и сам был очень недоволен этим назначением. А потом вдруг осознал, что на самом деле это мой шанс узнать что-то новое.

— Правильно ли я понимаю вас, профессор, — пристально посмотрела на него Кира, — что вы готовы меня учить, но взамен хотели бы получить от меня какие-то материалы для вашей работы?

— Нет, вы поняли меня совершенно неверно, — решительно отказался тот. — Я в любом случае готов вас учить, это, в конце концов, моя прямая обязанность. Более того, я воспринимаю это как честь. Но я действительно надеюсь и сам что-то получить от нашего с вами общения. О делах семейства Арди известно настолько мало, что исследователю во многих случаях приходится просто гадать. И это чрезвычайно печально, потому что операции Арди потрясающе интересны. Например, каким образом в вашей собственности оказались четвёртый механический и мастерская Ивлич? Выглядит так, будто вы получили их даром — во всяком случае, совершенно точно доказано, что вы ни гривны за них не заплатили. Но предположение, что князь просто подарил вам завод, выглядит совершенно невероятным. А безвозмездная передача Драганой Ивлич семейного предприятия находится вообще за пределами здравого смысла.

— Я не могу ничего сказать вам по этому поводу профессор, — нахмурилась Кира. — И никогда не смогу, даже не спрашивайте.

— Я так и предполагал, — понимающе кивнул Монссон. — Но это было просто любопытство. Полагаю, там была очередная в высшей степени изящная комбинация, но с точки зрения экономической науки она всё-таки вряд ли представляет интерес. Меня, как учёного, больше интригует ваша деятельность в старом фабричном городке — правду ли пишут, что вы собираетесь устроить там многоуровневое хранилище?

— Вы имеете в виду ту статью в «Вечерней столице»? Да, там всё правда.

— И про крокодилов тоже? — весело посмотрел на неё профессор.

— Насчёт крокодилов никаких комментариев, — засмеялась Кира.

— Но вы действительно строите огромное хранилище, в котором будет как минимум три уровня, — кивнул Монссон. — При этом любому совершенно очевидно, что для подобного хранилища не найдётся достаточного числа клиентов не то что в столице, а даже во всём княжестве.

— Никаких комментариев, профессор, — нахмурившись, немедленно отреагировала Кира.

— А может, вы собираетесь хранить что-то для князя? — продолжал рассуждать профессор. — Нет, пожалуй, вряд ли. Князь безусловно в состоянии сделать своё хранилище, и он уж точно не станет арендовать у кого-то место для хранения своих ценностей и секретов. Остаётся единственный вариант — вы будете хранить там что-то своё.

Кира молча шла рядом, буквально излучая недовольство затронутой темой.

— С первого взгляда у вас нет никакой необходимости для подобного хранилища, но совсем недавно в имущественном реестре Арди произошло небольшое изменение, которое, разумеется, не прошло мимо тех, кто интересуется вашим семейством. Я говорю о приобретении вами золотого прииска — опять, заметим, непонятно каким образом. С первого взгляда, защищённое хранилище прекрасно сочетается с золотом, но зачем вам создавать свой золотой запас? Даже для государства необходимость золотого запаса не так очевидна — во всяком случае, некоторые исследователи в такой необходимости сомневаются.

Он бросил быстрый взгляд на Киру, которая шла, глядя прямо перед собой и совершенно явно не собиралась комментировать его предположения.

— Из всего этого я могу сделать только один вывод, — заключил Монссон: — Арди собираются создать рынок золота.

— Вы вступаете на очень опасную почву, профессор, — вздохнула Кира.

— Я это полностью понимаю, — согласился тот. — И поэтому обещаю, что мои предположения останутся при мне — по крайней мере, до тех пор, пока вы не разрешите мне обнародовать мои наблюдения. Но я надеюсь, что вы всё же поделитесь со мной некоторой информацией. Создание нового рынка — это тема для фундаментального исследования, и я хотел бы если и не находиться внутри, то хотя бы постоять рядом.

Кира посмотрела на него оценивающим взглядом.

— О, нет-нет, — замахал руками Монссон. — Вы неправильно меня поняли. Это ни в коем случае не шантаж — я в любом случае буду молчать.