Книга Корона из шипов - К. Р. Лазаускас

юбку.

Келани сопротивлялась его поцелуям, не зная, что делать: или остановить эти ласки, которые постепенно становились слишком жадными, заводя в какие-то дебри, или все-таки позволить им продолжиться и узнать, до чего они дойдут. Пока она раздумывала, губы Сета покрывали поцелуями ее кожу. Она чувствовала, как затуманился от новых ощущений ее рассудок. То, что она уже чувствовала раньше, казалось слишком невинным для ее внутреннего голоса. Чаша грозила переполниться, она была почти готова для нового шага. Сила страсти была столь велика, что причины для сопротивления виделись ей абсолютно ничтожными. Лерен знал, чего хотел, и его решимость способствовала тому, что она позволила убедить себя, что хочет того же.

Она сжала его пальцы еще крепче, из-за этого он сместился немного в сторону. Он сделал это весьма охотно, положив руку ей на грудь.

– Сет.

– Шшш.

Хруст неподалеку привлек внимание лересы, которая неуклюже попыталась вырваться из рук лерена. Ее сердце стучало так, словно пыталось выбраться из ее тела, но застряло где-то в горле, лицо раскраснелось. С. тоже возбужденно дышал, его грудь напряженно вздымалась и опускалась.

Треск не прекращался. Это означало лишь одно. Кто-то шел в их направлении. На этот раз Станкевичус уже не мог не обратить внимание на это.

Она повернулась к нему. В ее глазах читалась тревога.

– Оставайся здесь, – велел он и вышел навстречу тому, кто осмелился помешать им, молча проклиная его. Она почувствовала, что Сет был не в духе и ей передалось его мрачное настроение.

Ему не пришлось далеко идти, чтобы наткнуться на охранника.

– Надеюсь, что у тебя найдется веское оправдание для такой дерзости, – заявил наследник С., уже немного заскучав.

– Лерен Станкевичус, – часовой поклонился. – Секир требует вашего присутствия немедленно.

Сет прикрыл лицо рукой, смиряясь.

– Хорошо, – он согласился. – Дай мне минутку.

Лерен вернулся, чтобы напоследок переговорить с Келани. Он не мог обещать, что сможет вернуться быстро, пока не узнает, чего хочет от него отец. С. поцеловал ее на прощание. Оба понимали, что больше не встретятся этой ночью и им придется отложить все на потом.

Келани не знала, благодарить или проклинать божество, которое словно смеялось над ней, поглядывая из заросшей мхом фонтанной чаши. Она не знала, был ли это страх или какое-то приятное томление. Может, просто не лучший момент идти дальше. Они уже достаточно правил нарушили той ночью. Это утешало.

7

Последствия плохого выбора

Она даже не заметила, как Кевалайны вошли в комнату. Триша Тахира смотрела только на своего сына. Стул, на котором она сидела, был словно намертво приделан к его кровати. Ногами она касалась одеяла, которым укрыли К. Руки женщины лежали на коленях. Она выглядела обеспокоенной, но Келани не могла понять, из-за страха потерять родное дитя или те привилегии, которыми она пользовалась как мать наследника К.

Нет. Келани не должна так думать. С Киганом не случится ничего плохого.

Когда сестры встали напротив Т., та поднялась. Она больше не могла избегать их настойчивых взглядов и, уделив им капельку внимания, кивнула и удалилась. С их появлением в комнате Тахира вынуждена была уйти в тень. Лересы Кевалайн имели несомненно больший вес в этом доме, независимо от того, что она была матерью больного. Сначала род – потом все остальные.

Келани и Кирстин присели на кровать. Брат сильно ворочался во сне.

Ранее он встал с сильным недомоганием, которое распространилось от желудка по всему телу. Несмотря на заботу врачей, боль усиливалась, сопровождалась рвотой, лихорадкой и судорогами. Поставить диагноз было не сложно: пищевое отравление. Виновник – дуткур. Это было не пустое предположение. Киган не единственный, кто лежал сейчас в постели, одолеваемый недугом.

Херальдумы тоже страдали от последствий употребления своих драгоценных плодов. Они первыми слегли и поспешили предупредить остальных. Видимо, ликер испортился еще на одном из этапов изготовления. Возможно, отобранные дуткуры не были самыми зрелыми. Плохо пришлось каждому, кто отпил хоть глоток из медной чаши, как и в случае с Киганом, который, едва смочив губы, горько поплатился.

– Ведь мы его предупреждали, – заговорила Кирстин, удивив сестру. – Этот отвратительный вкус точно не принесет ничего хорошего.

– Кирстин! – отругала ее сестра. – Сейчас не время.

– Кела, это просто пищевое расстройство, – защищалась лереса. – Завтра утром с ним все будет в порядке.

Келани не была так уверена. Она еще не видела брата столь уязвимым и слабым. Его фиолетовые губы слегка дрожали. Она не знала, было ли это из-за плохих снов, которые, казалось, мучили его, или из-за чего-то еще более бессознательного, непосредственно связанного с его состоянием. Ей не нравилось видеть его таким, без привычной живости и мужества. Эти мысли не давали ей покоя.

– Надеюсь, это так, – согласилась она.

– Вот увидишь, – уверила ее Кирстин, встряхивая за плечо. – Как только доставят лекарства от рода Тахира, все эти страдания покажутся ночным кошмаром.

Во всем Китовом мысе не было лекарственных средств лучше, чем у Тахира. Когда Настя Тахира получила титул секейры и земли во владения, к западу от первой части реки Куид до побережья и прилегающих островов, позже названных островами Колибри, она обнаружила неисчислимое множество незнакомых трав, которые нигде больше не росли.

Все эти растения, несмотря на скудность пространства, вскоре разрослись в четыре раза. Это подтолкнуло ее к изучению как местных трав, так и тех, которыми делились остальные секьяры. Это сделало ее подданных-ученых бесспорными знатоками свойств каждого вида.

Обучение целительству стало обязательным в ее роду. То, чего не знали о растениях, а особенно об их целебных свойствах, Тахира или их ученые, не знал никто. Некоторые историки утверждали, что эти сведения стали известны благодаря обаянию правительницы. Настя, как говорят, очаровала дикаря, и он поделился с ней всеми секретами. С тех пор никаких преград не было на пути ее Имени.

Множество слухов ходили о способностях рода Т. Какой-то писатель без Имени тщетно пытался исказить их славу. Он осмелился утверждать, что благодаря искусству, которое они хранили в секрете, Гайя Тахира отравила своего секира, Рецена Вулкана, открыв после его смерти Третью Арену 1171 года. Однако никто не возражал против борьбы за земли, которые остались обездоленными, и в отсутствие доказательств она так и не предстала перед судом.

Келани доверяла лекарствам, которые Т. могли предоставить. Тиберий Тахира, возможно, по просьбе своей сестры, или руководствуясь какой-то своей выгодой, срочно помог племяннику.

К. не намеревалась развеивать тяжелые мысли, которые посещали секира. Но как он должен был себя чувствовать в то время, как его единственный наследник, Тео,