Книга Ветры границы - Валентина Яковлевна Голанд

середину черты, под черные стволы автоматов вышел капитан. Очевидно, он чувствовал себя, как в войну на линии огня. Да, по сути, это и была война, война нервов, психическая война. Такое выпадает не всякому, и не всякий выдержит это.

Шкред, казалось, был спокоен. Приняв решение, он, очевидно, обрел хладнокровие, только красные пятна на побледневшем лице выдавали его волнение.

Он повернулся к своим и властно скомандовал: «Встать! Оружие — к ноге! В укрытие!» Он не слышал собственного голоса, он чувствовал себя, как сапер на минном поле, которому нельзя ошибиться, когда второго раза может и не быть.

Пограничники мгновенно исполнили команду.

Но что это? Шкред поначалу не поверил своим глазам. Следом за советскими пограничниками встали и ушли с рубежа и чужие солдаты.

Инцидент был исчерпан.

А когда Шкред дождался звонка и доложил обстоятельства инцидента, ему сказали: «Правильное, смелое решение приняли вы, товарищ капитан. Спасибо за службу!»

Солнце поднялось уже высоко, когда они возвращались домой. Его лучи согревали остывшую за ночь землю. Маша только просыпалась.

— Ты дома? — спросила она, едва он вошел в спальню.

— Да, милая, — он смотрел на нее счастливыми глазами.

«Есть такая профессия на земле — охранять свою Родину», — ему сейчас хотелось повторить ей эти слова, потому что профессия эта — быть пограничником — стала и его главным делом. Теперь он знал: он делает это хорошо.

Она требует колоссального напряжения сил и смелых решений. Порой, она стоит жизни. Но именно это и есть для него настоящее счастье: жить для дела, которое тебе доверили.

Ему казалось, Маша читает его мысли.

4

А еще через год Шкреда вызвали в отряд и предложили новое назначение — заместителем коменданта по боевой подготовке. Это было повышением, и он сказал Марии: «Будем собираться».

Он любил смотреть на то, как работают ее руки — ловко, проворно, а тут она делала все с вдохновением: и белье выстирала, и банки с вареньями и соленьями упаковала, и детей накормила, и все выгладила, уложила в чемодан.

Ребята суетливо бегали рядом, выполняя ее распоряжения, превращая обычные сборы в радостное событие! Еще бы! Новые места для них — всегда счастливые открытия.

Степана она встретила к вечеру шутливым рапортом:

— Товарищ командир, ваше приказание выполнено, мы готовы к отъезду!

— Что ж, тогда на завтра и закажу в отряде грузовик, — сказал он. — С крещением тебя! Вот и начинается твоя кочевая жизнь, — он легонько сжал ее руку.

— Не начинается, а продолжается, товарищ капитан! И потом, Степан, мы все с удовольствием едем. Я хоть белый свет посмотрю.

Дорога к новому месту службы мало чем отличалась от той, первой ее дороги, к первой в ее судьбе пограничной заставе — такие же бескрайние солончаковые равнины, ни кустика, ни деревца — глазу не за что зацепиться. Только один саксаул, лишь ближе к городу поливные поля.

Ехали долго. Почему-то вспомнилась ей родная Орловщина: веселые травянистые поляны и светлые березовые леса. Теперь ей казалось, что в тех, своих, местах каждая березка, каждая елочка ей знакомы, каждая глядела на нее, как родная. А здесь? Конечно, люди везде селятся да живут, хоть вот на этом просторе неоглядном, и тут привыкнут, и тут увидят свою красоту… Она, конечно, тоже освоится, приспособится. Лишь бы Степану было хорошо. А она ему во всем — первая помощница!

Город, город… Она свыклась с мыслью, что если город, значит, высокие дома, широкие асфальтированные дороги, такси, троллейбусы, трамваи. Тут — невзрачные глинобитные домики, едва не вросшие в землю. Обнесены дома высокими заборами-дувалами. Издали город напоминал древние поселения, возрожденные трепетными руками археологов.

Жить Шкреды стали в таком же низеньком доме, летом сохраняющем прохладу, а зимой — тепло, хорошо защищающем от сильных ветров.

Хлопот Степану прибавилось: если раньше он держал ответ за одну свою заставу, то теперь он отвечал головой за службу и боеготовность многих подразделений.

Его редко можно было застать дома, он все ездил по заставам, изучал положение дел, обобщал и распространял передовой опыт, учил отстающих.

А еще ему хотелось найти подход к каждому своему подчиненному, воспитывать самостоятельность мышления, умение взять на себя ответственность, если это необходимо.

Обмен опытом происходил, как правило, на заставе, где было чему поучиться. Хорошо ведется служба подвижного поста наблюдения, пожалуйста, — все могут убедиться, как это достигается. Отличились сержанты — изучи их опыт! Правильно и эффективно используется техника — можете взять себе на вооружение.

Степана Федоровича Шкреда всегда отличало чувство нового, он много читал, многое знал и всячески использовал это в своей практике. Так вышло и с применением эффективных средств управления.

В гражданских журналах, которые он выписывал и читал, его занимали вопросы технического совершенствования производства. Кое-что он попытался сделать и у себя. Так, комнату дежурного по комендатуре через некоторое время было не узнать, в ней появились экран, пульт управления и связи. Вспыхивали и гасли электрические лампочки. Раздавались позывные: «Алло, алло, я — «Орел». Как слышите меня? Прием». — Это стал поистине командирский, оперативный пульт управления заставами.

Команды для личного состава передаются автоматически. На экране можно увидеть участок каждой заставы. Дежурный включает проектор и детально знакомится с участком, откуда поступил сигнал тревоги. Конечно, все это помогало быстро оценить обстановку, мгновенно принять решение и более эффективно организовать службу, а если необходимо, и задержание нарушителя.

Много сил и времени уделил Степан Федорович оборудованию класса для командирских занятий. Каждый учебный экспонат в нем — его маленькое творческое открытие. Так, классная доска, на которой решались оперативно-тактические задачи, служила одновременно и экраном для демонстрации учебных фильмов.

Подсвеченная изнутри карта хорошо видна отовсюду в классе. Немало там было собрано и электротехнических средств, используемых в охране границы. Занятия с офицерами велись на электрифицированной карте с изображением на ней мест вероятного движения нарушителей. Загораются огни, и начальник заставы видит, как поступить в данном случае, куда послать тревожную группу, где выставить заслоны.

Наглядная форма обучения была и с солдатами. Они отлично различали цели. Шкред специально организовал

проверку: посылал на участок, контролируемый техникой, одного человека, двух, машину, потом проверял журнал наблюдения. Выходило, что пограничники точно обнаруживали и фиксировали все эти цели.

Техника в их руках работала безотказно.

Бывает так: увлечешься каким-нибудь занятием, перестанешь обращать внимание на другие, не менее важные дела, они-то и напомнят о себе неприятностью.

Объезжая как-то заставы левого фланга, Шкред глазам своим не поверил: контрольно-следовая полоса не обработана, на многих участках инженерные сооружения нуждаются в обновлении.