Книга Жизнь №2 - Anne Dar

думала, что ты настолько сильно любишь свою работу, что ни за что бы не уехала из Бостона.

– Через два года мне исполнится пятьдесят лет, мама. Бóльшую часть своей жизни я посвятила делу критика, а это не самый лёгкий бизнес. У меня были и поклонники, и два предложения выйти замуж, но я отказалась и от замужества, и от идеи стать матерью, и всё ради того, чтобы реализовать себя в деле, в котором меня даже по истечении двух с половиной десятилетий ценят только наполовину. Скажу откровенно: это дело опостылело мне уже достаточно давно. Моя работа умеет только брать, отдает же взамен сущие крохи: дипломы, авансы, приглашения на званые ужины элит… Я немного устала. Хочу отдохнуть. Но для того отдыха, который я хочу для себя, нужны деньги. Да, в свои сорок восемь я вся подтянутая, упругая и свежая, но всё это не даётся мне бесплатно: массажи, уколы, йога, все круги спа-салонов, да еще нуждающийся в постоянном обновлении гардероб – вот основная статья моих расходов. Я бизнесвумен, которая наконец может признаться в том, что устала. Не хочу прозябать в безликой Бостонской суете из бетона и механических шумов. Обожаю озелененные европейские города с их древней архитектурой. Так почему бы и не начать новую жизнь с Европы?

Я задумалась: и вправду, почему бы?..

– Мама, ты меня слушаешь?

– Что я пропустила?

– Закари говорил, что возил тебя утром на перевязку руки. Как себя чувствуешь?

Что это, забота? Или беспокойство о том, чтобы я не испустила последнее дыхание до того, как они успеют разбогатеть через меня?

– Рука всё ещё побаливает, но я чувствую себя в порядке. Доктор даже сказал, что кожа заживает очень хорошо, как для моего возраста. Секрет в марлевых примочках из трав, которые я делаю по утрам и по вечерам… – я покосилась взглядом на дочь и увидела то, что и ожидала: безразличный взгляд незаинтересованного слушателя, сверлящий лобовое стекло. – Я думала, ты хотела уехать в Бостон сегодня вечером.

– Издеваешься? По такому случаю я, конечно же, задержусь.

Даже на дни рождения своих родителей она не задерживалась, а здесь – без проблем, и даже дела на роскошной работе уже не помеха. Я замолчала, решив переварить всю новую информацию в тишине, но не знала, с какого конца взяться за переваривание. С того ли, что я все эти годы была слепа, или с того, что по чуть-чуть начала прозревать только сейчас, когда уже слишком поздно…

Наконец мы подъехали к моему дому, Тиффани остановила автомобиль прямо напротив подъезда.

– Дом, милый дом, – улыбнулась мне дочь.

– Тиффани, – я посмотрела в светлые глаза своей дочери в упор и с лёгкостью разглядела в них не только Бекс, но и Трумана, а себя с Геральтом нет, не увидела.

– Что ты хочешь сказать, мама?

– Я хочу попросить тебя об одной услуге.

– Всё что угодно, дорогая, – дочь неожиданно положила свою руку на моё здоровое предплечье и слегка пожала его – жест заботы. Когда в последний раз она называла меня “дорогой” и называла ли таковой вообще?.. Когда она была так готова слушать меня? И так добра – когда?

– Ты ведь знаешь, что сказал в присутствии Джерри мистер Пибоди о том, когда именно я вступлю в наследование?

– Да, ровно через две недели.

– Верно. Так вот моя просьба: перед тем, как мистер Пибоди передаст мне это наследство и вы назначите дату аукциона, я хотела бы провести хотя бы одну неделю в спокойствии. Всё это слишком неожиданно, всё перевернулось с ног на голову, понимаешь?

– Конечно понимаю. Ты хочешь, чтобы мы тебя просто не беспокоили до твоего официального вступления в права на наследство.

– Не просто. Я хочу уединения. Дом у озера отлично подойдёт. Помнишь, какой он замечательный? – я невольно улыбнулась. – Его спроектировал мой Шон. В этом месте я была счастлива с Геральтом, мы все тогда были вместе, ты с Джерри и Закари ещё были подростками… Я бываю там каждое лето – меня возят туда твои братья. Там так спокойно и хорошо…

– Мама, – рука дочери на моём предплечье сжалась сильнее, – тебе разве Джерри с Закари не рассказали?

Моё сердце замерло:

– Что именно мне должны были рассказать твои братья?

– Дом у озера уже выставили на продажу.

– Как?! – восклицание вырвалось из моего рта прежде чем я поняла, что хочу именно воскликнуть. – Не спросив у меня разрешения?! Это ведь мой с вашим отцом дом!

– Да, но официально он записан на Закари, так что с продажей не должно было возникнуть проблем. Мы думали, что он тебе больше не понадобится, раз уж ты начнёшь жить в “Доме Счастья”. – Она снова перепутала слова! Вместо “закончишь жить” произнесла “начнёшь жить”! – Прости, что не сказали тебе сразу. Не переживай, мы его еще не продали. Скажу братьям, чтобы немедленно сняли его с продажи. Мы можем себе это позволить, раз уж мы теперь богаты. Теперь эта продажа не важна: смешная сотня долларов на фоне миллиардного состояния. Я тебя услышала, мам. Поездка в дом у озера для твоего успокоения. Сегодня же передам братьям твою просьбу.

Я вышла на тротуар на ватных ногах. Как будто меня подушкой по голове ударила собственная дочь и сделала это не в порыве игры, а в реальной попытке оглушить. Стоило мне хлопнуть дверцей автомобиля, как он снова завелся и уже спустя несколько секунд скрылся за поворотом соседней улицы. Дочь даже не подумала убедиться в том, что я благополучно поднялась по высоким ступеням и вошла если не в квартиру, тогда хотя бы в подъезд. И даже знание того, что я теперь бесценна в материальном плане, не заставило её наблюдать за разваливающейся старухой, ползущей вверх по лестнице.

Я повернулась лицом к двери подъезда и снова замерла. Знакомая фигура и знакомый костюм, но в ночной темноте, да еще и без света потухшего на прошлой неделе уличного фонаря, я не смогла точно определить, кто именно стоит возле входа в мой дом. Но стоило мне услышать низкотонное: “Добрый вечер, Мирабелла”, – как сразу же поняла, что не ошиблась. Это и вправду была Хильда, которую я не видела последние два года – со времени её развода с Джерри. Её внезапная материализация могла бы показаться мне интересной, если бы не всё то, что я узнала о своей семье за последние пару дней. Так что нет, не интересно. Напротив – весьма предсказуемо. И тем не менее, я не ждала её прихода уже