Книга Леха - Константин Закутаев

работал и, Ермака, когда тот на сутках, дубьем отбуцкал а!? Он студент! Студент, сука, первокурсник!

Бойцы молчали. Даже скрипучий и жестокий Грека еле заметно жался, отступая в темноту. Краснов переводил десятипудовый чугунный взгляд с одного на другого, наконец, уткнув в перебитую переносицу, отхрипевшегося, Ермакова.

– Андрей Сергеевич, – севшим голосом пробормотал тот, – мы не хотели ничего такого, просто поговорить, а он…

– А он не зассал, да!? Ни стволов ваших, ни ксив мастерских!? – Краснов подтянул за ворот кожаной куртки пандуЕрмакова, – Юра, я этого пацана хотел в сборную области взять, на первенство страны готовить, а вы, уроды, на инвалидность его чуть не перевели! Вы бы такие смелые с фаридовскими были или у Макара таксистов отжали вокзальных! И Таньку Владимирову ты на хера в этот блуд втащил! Я же тебе говорил, кто её отец! Идиот! Он из вас всех фарш сделает и у себя на даче собакам скормит!

– Так это… Она ж в клубе… – растерянно оглянулся на своих Ермаков.

– Это она мне на пейджер скинула, что вы обеими ногами опять в жир залезли! Я только с Москвы в город заехал, хотел в баньке посидеть с братом, а тут…

Краснов устало, но уже без агрессивной экспрессии, махнул рукой.

– Короче, пацана этого не трогаете и забываете на хер. Ты, Греков, завтра игрушку свою у Вошкадера выкупишь, он тебе и сумму скажет. Это ваш штраф за то, что коллективной собственностью как своей распоряжаетесь. Хочешь, сам плати, хочешь, вон, на мажора повесь или на всех раскиньте… А сейчас ведра забирайте, телок подотрите и по ха‑вирам… Да, Таню я сам увезу. Всё.

Широкая морда «Мерседеса, вплыв на освещенную парковку из уличного сумрака, внесла в алкогольно‑клубную монотонность заметное оживление. Одно из отличий небольшого города – все знают принадлежность крутых машин. Поэтому красновский «мерс» срисовали сразу же. Легкий, почти видимый, шелест прокатился по кучкам курящих и тусующихся и, вполне осязаемо, юркнул в тоннель входной группы. Краснов не был частым гостем ночных клубов, предпочитая русскую баню, поэтому появление его автомобиля перед увеселительным заведением можно было назвать событием городского масштаба.

Малыгин, пришедший в себя, удивленно, изредка морщась от болезненных ощущений, осматривался в, бликующем кожей, салоне немецкого автомобиля. Девушку он не видел за широченной спинкой переднего сиденья и, лишь когда в салоне на секунду вспыхнул свет – Краснов, открыв дверцу, сел за руль – Леха понял, что в машине он не один.

– Как себя чувствуешь, боксёр? – грузно повернулся в его сторону Андрей Сергеевич, – ч то, где болит?

– Везде, – улыбнулся Малыгин, – но не смертельно…

– Это хорошо, – удовлетворенно хмыкнул Краснов, – сам понимаешь, в больничку не поедем… Ты где обитаешь?

– В общаге, на Горького…

– Сам из Ярославля, вроде бы? – под этот вопрос машина зарулила ко входу в клуб.

Да… На истфаке учусь… – превозмогая астеническое состояние, Леха чуть подался к передним сиденьям.

И замер. Тот самый – сандаловое – фруктовый запах, которым он бредил, сидя на стуле в вонючей кухонной подсобке «Джема», едва уловимой кистью прошелестел по обонянию.

– А здесь чего забыл? – Краснов кивнул через лобовое стекло на появившийся в зоне видимости клуб, – потанцевать?

– А он здесь в охране работает, – Таня, развернувшись, наконец показала себя Малыгину, – но только в непутевой какой‑то… Ни украсть, ни покараулить.

Она весело, явно скрывая испуг, посмотрела Лехе прямо в глаза. Смешинка её взгляда подействовала как обезболивающее – потерпевший просиял ответной улыбкой, но тут же схватился за ссадину от пистолетного ствола, пробороздившую шею.

– Ты с Травой, что ли, шагаешь? – несколько озадаченно спросил Краснов, – к огда успел‑то под него нырнуть?

– Нет, я первый день, – Леха не отрывал взгляда от спинки и подголовника, за которыми вновь скрылась Татьяна, – сосед по общаге попросил подменить кого‑то…

– Харлам? – скорее с утвердительной, нежели вопросительной интонацией произнес Краснов.

– Да, а вы откуда…

– Понятно… – протянул, чуть отпуская напор диалога, Андрей Сергеевич, – Харлам давно мог бы уже нормальные бабки зарабатывать, а всё билетики на входе проверяет… Чего ж ты его с пацанами не позвал, когда тебя Ермаков на рамс поволок?

– Не успел, да и я ж без претензий…

– Он не захотел, я просила уйти, а он уперся, – снова вмешалась девушка в мужской разговор.

– Третий раз за сегодня ты меня удивил, пацан… Вон, кстати, и Харли собственной персоной.

Краснов кивнул на лобовое стекло. По ступенькам, без верхней одежды спускался Харламов. Леха удивился – никакой озабоченности на лице товарища не было. Он был спокоен, некоторым образом даже доброжелателен. Лехин взгляд упал на приборную панель, и он увидел время на циферблате.

00.28. А выходил он подышать свежим воздухом в начале первого. То есть все эти, пожалуй, на сегодня самые драматичные, события в его жизни случились в отрезке минут пятнадцатидвадцати. Естественно, неведение Харламова было абсолютно объяснимо.

– Посидите, – коротко бросил Краснов и вышел из машины.

Пока Харламов почтительно здоровался с Андреем Сергеевичем, перекидываясь фразами обязательной программы приветствия, Леха засмотрелся на профиль Татьяны. Та, почувствовав его взгляд, обернулась.

– Я не знаю, зачем я это сделала.

– Что? – не понял Малыгин, начинавший терять нить мыслей, когда девушка обращалась к нему столь непосредственно.

– Зачем в раздевалке спрятала, зачем Андрею Сергеевичу на пейджер скинула, что Юра тебя избить хочет, зачем платок свой испачкала…, – рассмеявшись, уже на выдохе, она бросила бежевый комочек Малыгину на колени.

Леха автоматически поймал подачу, но ответить ничего не успел.

– Малыга, е!.. – резко распахнувший заднюю дверцу, Харламов осек, вылетевшую было, матерную тираду, при виде девушки и истерзанного состояния младшего товарища.

– Нормально всё, – пробурчал, вновь выбираясь на холод, Малыгин, – отогреться надо бы…

Видóк у него был ещё тот. Оторванный рукав олимпийки, пятна от растаявшего грязного снега на джинсах, ссадина в пол‑лица и распухшие губы с запекшейся кровью.

– Ты за каким хером поперся с ними!? – зашипел в ухо Харламов, стараясь, чтобы его не услышали находившиеся рядом посетители клуба, – меня не мог позвать?

– Не мог, – вписался Краснов и похлопал Малыгина по спине, – забирай его быстрее. Водки полтинник внутрь и сотку снаружи, а то простынет. Всё, пока, после Нового года увидимся…

Леха