Книга Мифы и личностные изменения. Путь к блаженству - Джозеф Кэмпбелл

Тайна существования вашего стула и тайна существования самой Вселенной — это одно и то же. Следовательно, любой объект — палка, камень, человек, животное — могут быть помещены в центр такого таинственного круга, чтобы стать идеальным источником медитации.

Созданная в VIII веке до н. э. Упанишада Чхандогья ясно выражает эту мысль, говоря: tat tvam asi («Вы — это оно»)[56]. Весь смысл этих религий — индуизма, джайнизма, даосизма и буддизма — в том, чтобы вызвать в человеке переживание единства с вселенской тайной, тайной бытия. Вы — это оно. Но это не то личностное «вы», которое так вам дорого. Не то «вы», которое отличает вас от других[57].

Эта формула является способом осознать себя и как наблюдателя, и как объект наблюдения. Общепринятый взгляд на мир дуалистичен: я существую в своем теле, я — не мое тело; я знаю свои мысли, и я — не мои мысли; я испытываю чувства, и я — не мои чувства, со мной происходит нечто, и я тому свидетель. А потом приходит Будда и говорит, что вы даже не свидетель. Таким образом вы можете вытащить себя «по другую сторону стены».

И вот мы приходим к следующему выводу: все, что может быть обозначено словом, этим и не является. Если вы можете дать чему-то имя, то вы — не оно, и все же вы — оно; такое противоречивое утверждение дает нам ключ к разгадке того, что мы называем «тайной Востока».

В этом — мистика наших собственных мистиков. Многих из них сожгли на кострах за то, что они привлекали внимание к подобным идеям. К западу от Персии, в традициях, которые пришли с Ближнего Востока, — а именно в христианстве, иудаизме и исламе, — это высшая степень ереси по отношению к незыблемой истине: Господь сотворил мир, Создатель и созданное им — не одно и то же.

Обычно наша теология излагает вещи с точки зрения подвижного сознания: логика Аристотеля утверждает, что A — это не не-A. Но на другом уровне — и это уровень, к которому апеллируют все религии, в том числе и наша собственная, хотя они бы предпочли держать это в тайне, — высшая тайна заключается в том, что эти два явления едины: A — это не A. Но наши официальные религии проклинают за святотатство всякого, кто скажет: «Я и Отец Небесный — одно целое». Иисус провозгласил это, и его за это убили. Именно за это его и распяли: за святотатство.

Девятьсот лет спустя великий суфийский мистик аль-Халладж[58], казненный за ересь, выразил ту же мысль, и его тоже за нее распяли. Аль-Халладж выразил мысль, к которой стремятся все мистики: сообщество правоверных существует для того, чтобы воссоединить Того, Кто любит, с тем, кого Он любит, чтобы объединить Вселенную с ее Богом. Он сравнил это с мотыльком и пламенем: мотылек видит огонек и бьется об стекло, возвращается к своим сородичам утром и говорит: «О, какое чудо я видел этой ночью!» Ему отвечают: «От добра добра не ищут». Что ж, такова жизнь аскета. Мотылек возвращается к лампе на следующую ночь, пробирается к огню и воссоединяется с предметом своей любви, став пламенем. Аль-Халладж провозглашал, что это и есть цель мистика: полное исчезновение эго в единении с Тем, Кто Один-из-Всех.

Наша собственная традиция не преувеличивает внутреннее ощущение общности с божественным, занимаясь способами установления отношений с богом. Наша религия — это религия отношений: A относится к X. Конечно, на Востоке A равно X и при этом не равно ему. Отношения и идентичность — это две различные формулы.

Итак, как же вступить в отношения с божественным? В иудаизме для этого нужно быть правоверным иудеем: никто в мире не знает Бога, кроме иудеев, — так сказано в Ветхом Завете. Как стать иудеем? Родиться у еврейской матери. Это не всем дано.

В христианской традиции Христос рассматривается как уникальное Воплощение Бога: он настоящий человек и настоящий Бог. Мы воспринимаем двойственную природу Христа как чудо. Как установить отношения с Иисусом? Пройти обряд крещения и стать прихожанином церкви.

Нынче мы отчуждаемся от нашей божественности. Отчуждаемся и от социального института, утверждающего, что внутри него контактируют с Богом, мы больше не верим в этот институт. Христос воскрес из мертвых, основал Церковь и так далее? А что, если он не воскресал? Был ли он тем, что о нем утверждают? Родился ли он от непорочной девы, являлся ли истинным Богом и реальным человеком одновременно? Предположим, что вы в этом сомневаетесь. У вас отняли правду. Некий институт забрал у мира божественное и заставил вас общаться с Богом через посредников, а теперь этого института не стало, и у вас вообще нет никаких отношений с божественным. Только всеобщее отчуждение.

И тогда приходит старый Свами Сатчитананда[59].

На Востоке каждый должен осознать дуализм своей собственной природы; инкарнация — аватар — это лишь модель, с помощью которой вы можете открыть божественное в себе самом.

Итак, я подчеркиваю это различие, поскольку оно демонстрирует различные ключевые моменты в восточных религиях. Они зависят от исторических обстоятельств — объективной реальности, от их особых, конкретных ситуаций. Иудейская традиция основана на понятии особого откровения особых людей в особое время в особом месте; это событие может быть исторически задокументировано. Ну что же, получается, что эти документы можно подвергнуть сомнению.

Христианская традиция строится на идее уникальности Воплощения, на очевидности чудес и основании Церкви и ее постоянства. Эти события должны быть представлены как исторические, поэтому наши символы постоянно и настойчиво апеллируют к историчности.

Мусульманская вера связывает правоверных с Аллахом через мир Мухаммеда, пророка его.

Это может быть приемлемо в отношении института церкви, или Израиля, или ислама, но отвлекает от первичного смысла этих символов, взывающих к вам, к тому, что внутри вас. Поэтому гуру приходят из Индии, а мастера дзен — из Японии: они совмещают все понятия сразу. Они утверждают, что все символы обращены внутрь человека.

В начале своей замечательной книги «Философские течения Индии» Генрих Циммер отмечает, что наша культура столкнулась с кризисом, который произошел в Индии около трех тысяч лет назад: полным разрушением унаследованных мифов. Их больше нельзя было интерпретировать в конкретном ключе, принятом и практически неизбежном в менее развитых обществах. Сейчас мы, подобно индийцам того времени, осознаем, что все мифические силы приходят из нашего внутреннего мира. Вы не можете победить того, кто внутри вас, и нам