Книга Бритва Оккама в СССР - Евгений Адгурович Капба

Глава 10, в которой кое-чему находится объяснение

Лежа в прошлогодней листве, хвое, мелких щепочках и веточках я разглядывал нечто, напоминающее ошметок маскировочной сети. Больше всего сей предмет напоминал растрепанную метелочку из полосок материи зеленого, серого, черного, коричневого цветов. Она застряла между дверью и косяком, в ржавой дверной петле и довольно сильно походила на простой лесной мусор, сливалась с пейзажем. Для этого, собственно, она и была создана: сливаться с пейзажем.

Кряхтя и матерясь я встал, вытянул из двери эту хреновину и сунул ее в карман. Блюхер не очень-то заботился о какой бы то ни было маскировке своей заимки, достаточно было удаленности от населенных мест и расположения в распадке меж холмов. Хижина, сколоченная из досок-горбылей и накрытая крышей из тех же горбылей и рубероида, стояла в тени высоких сосен и смотрелась весьма органично. Единственным чужеродным элементом казалась ржавая металлическая труба, торчащая из задней стенки халабуды.

Я обошел строение по кругу, примечая штабель с дровами, пенек и чурбачки, которые скорее всего использовались в качестве стола и стульев, о чем свидетельствовали несколько старых консервных банок и бутылка из-под огненной воды. Окна были застеклены: ну надо же! Дверь — закрыта на щеколду. Скорее — защита от зверей, чем от людей. Тут орангутангов не водится, некому щеколды открывать… Хотя, говорят, вороны — жутко умные птицы! Но вряд ли жутко умных птиц мог привлечь кисло-дрожжевой аромат браги с яблочными нотками.

Щеколдой явно пользовались часто: шпунька-ручечка была отполирована многочисленными прикосновениями и не думала ржаветь. Я распахнул дверь, выпуская наружу кислое амбрэ, и впотьмах огляделся. Ну да! Полевая кухня тут была. Большая, немецкая, ротная, трехкотловая! Только какой-то мастер-ломастер переделал ее под нужды дистилляции, во славу Бахуса! Трубки, переходники, краники и черт знает что торчало тут и там из творения тевтонского кулинарного гения. А еще — конструкция эта была лишена колес и обложена кирпичом. Хрена с два ее отсюда можно было утащить! Плохая наводка, не стоит она семидесяти рублей, которые просил Сеня. Совсем не стоит!

Снаружи послышалась возня, суета и какое-то фырканье. Я глянул за дверь и оторопел: огромная серая псина трепала те самые козлиные обсмаленные полтушки! Осознание пришло чуть позже: никакая это была не псина! Это был волк, здоровенный лесной волчище, чтоб его! Рука моя шарила где-то за плечом, в поисках двустволки, но пальцы хватали только воздух: ружье валялось рядом с «Орленком», на ковре из хвои и прошлогодней листвы!

— Э-э-э-э! Ты того! Вали нахрен отсюда! — краем глаза я увидел у самой двери метелку на крепком и длинном березовом древке, ногой сковырнул с нее веник и оказался обладателем деревянного копья.

Почувствовал я себя немного увереннее, но в целом — с первобытным оружием против волка я вряд ли бы выдюжил. А потому принялся орать и колотить своим копьем по стенке хижины:

— Вали отсюда, псина! А-а-а-а!!!

Волк поднял верхнюю губу и сказал:

— Р!

И снова обратил внимание на козлиные полтушки. И что мне было с ним делать? К ружью бежать — стремно, а ну как кинется? Смотреть как он жрет козла — тоже не очень, мы вроде охотиться на волков собрались, а не подкармливать. Тут же, в хибаре, на каких-то деревянных ящиках стояла целая батарея стеклянных бутылок — вот выход! Перехватив доисторическое копье в левую руку, я правой подхватил какую-то склянку поувесистей и с индейским криком швырнул ее в хищника.

Бутылка ляснула о проклятущий «Орленок», разбилась, ударившись об раму, во все стороны прыснули осколки. Какие-то из них, видимо, достигли морды серого хищника и тот вдруг издав что-то вроде скуления, отпрыгнул в сторону.

— Ага-а-а-! — почуяв победу, обрадовался я, и принялся швыряться бутылками дальше.

Ну да, засоряю лес, ужасный я человек. Но деваться некуда! Или он — или я! Наконец, седьмая или восьмая склянка достигла цели, крепко приложив донышком по волчьему черепу. Это для санитара леса было, видимо, слишком, а потому он отступил куда-то за линию сосен.

Я кинулся к двустволке, швырнув в сторону черенок от метелки. Слава Богу, с ружьем всё было в порядке! Проверив наличие патронов в стволах я тут же почувствовал себя гораздо более уверенно.

— Вот, теперь повоюем!

Ответом мне стал волчий вой — откуда-то далеко сзади. Хищник был не один! Вряд ли стая — но и семейной парочки мне хватило бы за глаза! Нужно было делать ноги! «Орленок» все еще оставался единственным транспортным средствам, а с тормозами или без тормозов — в данной пугающей ситуации мне было уже наплевать. А еще — наплевать мне было и на незакрытую дверь халабуды Блюхера. Завтра закрою, если живой буду!

Повесив ружье на грудь, я взгромоздился на велосипедик, молясь о том, чтобы никаких критичных поломок у него не обнаружилось — всё-таки хряснулся я знатно! Крутанул педали — «Орленок» полетел вперед! Песен не пел — страшновато было. И темно! Солнце должно было вот-вот опуститься, и представить, что я окажусь на этой тропке, в паре километров от сторожки, в темном лесу, по которому носятся волки — бр-р-р-р! Нет, такие развлечения не для моей тонкой душевной организации…

— Петрович! — кричал я, крутя ногами педали изо всех сил. — Соломин! Волки!

Сраный козел на бельевой веревке телепался за мной следом. В какой-то момент я краем глаза увидел две смутные тени, которые мчались меж деревьев параллельно тропке. Хищники преследовали меня! Страшнобыло до чертиков.

— Петрович!!!

Опушка виднелась впереди, в сторожке горела электрическая лампочка — и я стал ориентироваться на свет. В какой-то момент я увидел, как из-за угла выбегает Соломин с карабином и приготовился, как вдруг…

— Кур-р-р-ва! — «Орленок» что-то потянуло назад, я снова не справился с управлением, но на сей раз завалил велосипед на бок, а не полетел через руль. — А-а-а-а, холера ясна!

Волки грызли козлиную тушу! Прогремел выстрел, потом — еще один. Оба — мимо! Хищники рванули в лес, я встал, сжимая в руках ружье.

— Живой? — закричал Соломин.

— Живой и почти целый! — откликнулся я. — Накрылась наша охота, похоже.

* * *

А вот старый Гумар был уверен, что у охоты есть еще все шансы. Он прозрачно намекал на то, что раз волки обнаглели настолько, что буквально подметки рвут, то вполне возможно — зайдут на огонек и еще раз.

— Осерели херые! — сказал он. — Белены объелись, что ли? Никогда таких наглых не видал! Обычно по весне и в начале лета они осторожничают, это зимой, в бескормицу — злобные что бесы! А такого вот — не видал!

И, ухватив три крепкие жердины и моток проволоки, пошел в сторону несчастной козлиной полутушки. А у меня появилась возможность выдохнуть и осмотреться.

Сумерки уже брали свое: над полями и мелиоративными каналами опускался вечерний туман, солнце едва-едва подкрашивало краешек неба в бледно-розовый цвет, взошел месяц и засияли звезды. Заорали как оглашенные лягухи, примолкнувшие от шума выстрелов, и их кваканье сливалось в единый, монотонный гул.

Соломин подошел ко мне, перезаряжая карабин на ходу:

— Подумать только! — майор закинул оружие на плечо. — Какие здоровенные! Похоже — парочка, волк и волчица! Ты где их нашел?

— Да на заимке, у Блюхера. Там вообще- очень интересно всё было…

— И рожу там ободрал?

Я потрогал ладонью лицо, почувствовал что-то мокрое и теплое, глянул — кровь. Ну, теперь Тася точно снова будет цыкать и говорить, мол, Белозор в своем репертуаре… Нельзя просто так взять и не ободрать рожу!

— Гадство… Но волки — это еще что! У меня трофей покруче,- я не мог не похвастаться.

— Что — лешего нашел? — хихикнул Олежа.

— Очень может быть, — как можно более туманно ответил я, чем согнал с его лица ехидную ухмылку.

Петрович в это время закончил мастерить свою конструкцию: что-то вроде треноги высотой около полутора метров, внутри которой висела приманка на веревке. Со стороны сторожки, на фоне звездного неба и полевого ландшафта вся эта конструкция просматривалось неплохо: четкий, черный силуэт, в который так удобно целиться. И дистанция подходящая — метров сорок, или около того.

— Всё! — сказал Гумар,который тащил «Орленок» на себе. — С тебя, Герман, новые велосипед. Ухайдокал ты его.

— Будет вам велосипед! Нормальных размеров, а не это чудовище…

— Сам ты- чудовище. Пойдемте внутрь, чай пить. Думаю, эти двое еще не скоро осмелятся из лесу выглянуть… Да и механизмы проверить надо!

Мы пошли внутрь. Лампочку над дверью