Книга Долг - Алексис Опсокополос

— ответил мамин брат. — И от меня мало что зависит. Главное, как Роман настроен.

— Да вроде настроен, — сказал я. — Страшновато, конечно, но, надеюсь, всё пройдёт хорошо.

— Мы все на это надеемся, — поддержала меня бабушка и снова обратилась к Волошину: — Да, Володя?

— Да, — ответил мамин брат и насторожился. — Что-то случилось?

— Ничего не случилось, — сказала бабушка. — И я надеюсь, ничего плохого не случится, но на всякий случай я должна тебя, Володенька, предупредить: если ты что-то задумал вместе с Жилинским, то лучше отказаться от этой затеи прямо сейчас, пока ещё не поздно.

— Ничего я не задумал, кроме спасения своей сестры и племянников, — ответил Волошин. — Я понимаю, что Вы мне не доверяете. Имеете полное право. Но что-то задумывать и отдавать при этом кровь Романову, что может быть глупее?

— Мало что, — согласилась бабушка. — Но тем не менее я хочу, чтобы ты погостил у меня до возвращения Романа.

— Да я и сам, Екатерина Александровна, не особо хочу разъезжать по Петербургу сейчас, — сказал дядя Володя. — Спасти Ольгу и Андрея с Машей предстоит Роману, но лавры-то все достанутся мне. Я знаю, на что иду, и делаю это осознанно, но при этом не забываю, чем мне это грозит. Поэтому я не просто с радостью у Вас погощу, моя жена с детьми тоже уже сюда выехала. И я надеюсь, Вы приютите мою семью в своём имении до того дня, пока не покончите с Жилинским.

— Умное решение. Но почему только семью?

— Мне самому нужно попасть в Новгород, без меня там совсем дела встанут.

— Договорились, — сказала бабушка. — Я с радостью приму твою семью, а тебя самого после того, как вернётся Роман, в любой момент Тойво доставит в Новгород.

— Благодарю Вас!

Похоже, дядя нас не обманывал и ничего с Жилинским он не затеял, потому как это было бы с его стороны просто безумием — отправить меня в ловушку и остаться у бабушки. Уж кто-кто, а Волошин знал, чем чревато сильно разозлить княгиню Белозерскую. Но при этом я понимал, что не застрахован от сюрпризов. Жилинский не дурак, и он явно догадывался, что мы с бабушкой будем пытаться освободить мою мать и брата с сестрой. Поэтому признание дяди Володи в его чистых намерениях, в общем-то, не особо и успокоило.

Мне всё равно было страшновато. Одна лишь мысль о том, что меня могут обыскать, заставляла нервничать. Я ведь должен был пронести на встречу с родными магический порошок и амулеты, целых четыре штуки. Дядю Володю во время прошлой встречи с мамой не обыскивали, это было бы чересчур — слишком уж унизительная процедура для аристократа. Но мало ли что могло прийти в голову Жилинскому или его охране в этот раз? И от таких мыслей тревога лишь возрастала.

Иногда мне казалось, что чем рисковать с проносом амулетов и порошка, лучше поставить метку, ведь её намного проще пронести незаметно. Но если в комнате для встречи поставили бы полную или частичную блокировку магии, то вариант с меткой мог не сработать. Я мог её поставить и ждать помощи, а Тойво с Ристо в этот момент безуспешно пытались бы открыть портал к этой метке.

Вариант с открытием мной портала был всё же намного надёжнее. Хоть это и казалось безумным, но с порталом у меня имелся план «Б» — в случае блокировки магии в комнате я мог попытаться нейтрализовать охрану и увести родных туда, где портал бы открылся. Да, это было бы непросто, но шанс у меня был бы. А вот просто с меткой при блокировке магии его не оставалось. Но я всё равно собирался её взять с собой и поставить — вдруг у Тойво получится открыть портал по метке. Помощь в виде двух сильных боевых магов точно не помешала бы.

Пришла прислуга, принесла кофе, и в кои-то веки мне не захотелось его пить. Дяде Володе тоже. А вот бабушка с радостью взяла чашку, сделала глоток, улыбнулась и сказала:

— Я прям жду не дождусь, когда у меня будут развязаны руки.

Потом бабушка и дядя Володя немного поговорили о бизнесе в военное время, полчаса прошли, и мы отправились к Романову.

У Александра Петровича было уже всё готово, едва мы вернулись в комнату, он предложил нас с дядей раздеться до трусов и лечь на кушетки. Мы быстро разделись и легли. Романов подошёл ко мне, положил руку мне на голову и принялся начитывать какое-то заклинание, я сразу же вспомнил, что примерно так же он начинал работу с Дроздовым, и мне стало не по себе. Но боли я не почувствовал, я вообще ничего не почувствовал и почти сразу же потерял сознание.

Неизвестно как долго я пробыл без сознания, но, когда пришёл в себя, увидел улыбающееся лицо Александра Петровича. Романов радостно потёр ладони и сказал:

— Получилось!

Я тут же поднёс к лицу руки, посмотрел на них и понял, что это не мои руки. Быстро вскочил с кушетки и подошёл к зеркалу, посмотрел в него. Из зеркала меня разглядывал Владимир Волошин — босой, в одних трусах, которые были на размер больше, чем надо.

У меня аж перехватило дыхание. Хоть я и ожидал этого всего, но, когда оказался, так сказать, в «дядиной шкуре», растерялся. За время моих занятий магией я часто менял своё тело: становился больше или меньше, покрывался бронёй, изменялся до неузнаваемости, но никогда я не принимал форму другого человека или эльфа. Это было поистине удивительно.

— А что у меня с голосом? — спросил я и спросил это голосом маминого брата.

— Ты полная копия своего дяди, — ответил Романов. — У вас одинаковые голосовые связки, разумеется, и голос одинаковый. Хотя манера говорить или какие-нибудь слова-паразиты могут тебя выдать. Поэтому будь осторожнее.

— Буду стараться, — сказал я и аж вздрогнул, настолько непривычно было говорить чужим голосом.

На дядю Володю это всё тоже произвело сильное впечатление. Он стоял и смотрел на меня, практически как на чудо. Мы действительно стали настоящими близнецами и отличались лишь трусами: на настоящем Владимире Волошине они сидели нормально, липовый Волошин их поддерживал, чтобы не упали.

— Невероятно! — произнёс дядя Володя и принялся одеваться.

Бабушка за всё время не проронила ни слова, но по её