Книга Классическая музыка для чайников - Дэвид Пок

первым.)

Теперь нам известен медицинский термин, выражающий суть болезни Шумана: у него был маниакально-депрессивный психоз. (Бетховен тоже страдал им.) Позже депрессия, к сожалению, начала сопровождаться галлюцинациями. В 44 года, находясь к состоянии кризиса, Шуман предпринял попытку самоубийства, бросившись в Рейн. Однако, не читав биографии Берлиоза, он не знал, насколько неэффективный путь избрал; как и Берлиоза, его вытащили из воды, испачканного, но живого. Увы, последние два года своей жизни он провел в психиатрической больнице.

Слушая Шумана

 Лучшие работы Шумана — это его циклы пьес для фортепиано. Послушайте такие.

˅ Карнавал

˅ Fantasiestucke (Фантазии)

˅ Крейслериана

˅ Kinderszenen (Сцены из детства)

И обратите внимание на следующие произведения для оркестра.

˅ Симфония № 2 до мажор, соч. 61

˅ Симфония № 3 ми-бемоль мажор (Рейнская), соч. 97

˅ Фортепианный концерт ля минор, соч. 54

Иоганн Брамс

Подобно Моцарту и Бетховену, рожденный в Германии Иоганн Брамс (1833–1897) — изображен на рис. 2.14 — был музыкально одаренным ребенком. К его и нашему счастью, отец Иоганна, игравший на духовых инструментах, распознал и выпестовал талант сына в годы его становления.

В отличие от своих музыкальных предшественников, которые получали работу в кафедральных соборах и костелах, Брамс начал деятельность пианиста в гамбургских тавернах и публичных домах. (За подробностями о публичных домах и остальной соответствующей тематике мы украдкой отсылаем вас к книге Секс для чайников, написанной доктором Рут Вестхаймер.) Но работа есть работа, и Брамс стал знакомиться с огромным пластом музыки, особенно танцевальной, которую он исполнял каждую ночь на протяжении своих юношеских лет.

Разрушитель семейных уз

Брамсу было 20 лет, когда он пришел на встречу со знаменитым Робертом Шуманом. После знакомства с музыкой Брамса Шуман написал в музыкальном журнале: “Снимите шляпы, джентльмены, — перед вами гений!”

Но Роберт не единственный из Шуманов, кто интересовал молодого Брамса; среди них была и юная жена Роберта, Клара. История не сохранила точных сведений, насколько тесными были отношения Клары и Иоганна, — за исключением того, что после смерти Роберта Шумана они стали проводить все больше и больше времени вместе.

Пришел момент, когда Брамс стал одним из лидеров современных ему композиторов; его слава распространилась по родной Германии и за ее пределами.

В высшей лиге

Знаменитый немецкий пианист и дирижер Ганс фон Бюлов высказал однажды чеканную фразу: “Три великих Б: Бах, Бетховен и Брамс”. Этот знак уважения должен был невероятно льстить самолюбию Брамса, но он также накладывал и бремя большой ответственности за продолжение великих австро-германских традиций в музыке. Брамс даже переселился в Вену, где жили все крупнейшие мастера.

Брамс с честью выполнил свою миссию, привнеся в формы и структуры музыки Барокко и Классицизма теплоту, богатство и выразительность Романтизма. Но он был одним из наиболее самокритичных композиторов в истории. Он выбросил десятки, если не сотни, своих композиций, прежде чем кто бы то ни было получил возможность их услышать. Действительно, он опубликовал свою первую симфонию, когда ему исполнилось 43 года. Посмотрите на контраст: Моцарт за такой же период успел опубликовать 41 симфонию, умереть и восемь лет покоиться в прахе.

Как странно нам слышать сегодня, что музыка Брамса, такая сочная в гармониях и обаятельная по стилю, публикой того времени часто рассматривалась как академичная, тяжелая, резкая и даже диссонирующая. Даже сравнительно недавно, в 30-х годах ХХ века, завсегдатаи известных американских концертных залов писали на стенах: “Аварийный выход на случай Брамса”.

Причина подобного недовольства, мы полагаем, заключалась в том, что мелодии Брамса не всем могли угодить. Как и Бетховен, он часто обдумывал маленькие музыкальные идеи, которые называл мотивами, иногда состоящие буквально из двух-трех нот, и работал над ними изобретательно, исследуя все возможные их перестановки. Результат был ошеломляющим, но не всегда таким, который можно назвать общедоступным. Брамс, однако, определенно хотел, чтобы вдохновение подарило ему мелодии, обреченные на успех. “Я отдал бы все, что сделал, — однажды сказал он, — за возможность написать вальс Голубой Дунай!”

Подзубрим Брамса

Большинство работ Брамса совершенны, и вы можете, благоговея, начать знакомство с любой из них. Вот некоторые из предпочитаемых нами.

 Произведения для оркестра.

˅ Все четыре его симфонии, но первой послушайте симфонию № 2!

˅ Вариации на тему Йозефа Гайдна

˅ Концерт для фортепиано № 2 си-бемоль мажор, соч. 83

˅ Концерт для скрипки ре мажор, соч. 77

˅ Ein Deutsches Requiem (известный как Немецкий реквием) для солистов, хора и оркестра

Малые формы.

˅ Соната для скрипки и фортепиано № 1 соль мажор, соч. 78

˅ Интермеццо для фортепиано, соч. 118

Суперзвезды: Паганини и Лист

 Рок-звезды произошли не от Элвиса. Две величайшие рок-звезды из всех, которых знал мир, жили в ХІХ веке (рис. 2.15), сводя с ума толпы и заставляя юных дев визжать и падать в обморок.

Никколо Паганини (1782–1840) был самым талантливым из всех скрипачей, которые когда-либо жили. Он обладал совершенной техникой, порхающими пальцами, смычком, который высекал искры, и пылкой эмоциональной манерой исполнения, повергающей публику в экстаз.

 Паганини полностью изменил саму природу скрипичного исполнения. Да, он мог одним залпом сыграть такие пьесы, которые, как считалось, невозможно было исполнить; но он также являл выдающийся в мире классической музыки пример антрепризы самому себе, представляя публике свое искусство как феномен. Перед концертом, например, он мог подготовить свою скрипку, почти до конца подпилив на ней три струны из четырех. Во время выступления эти три струны лопались, заставляя его завершить исполнение на единственной оставшейся.

Женщины (и некоторые мужчины тоже) просто теряли сознание на концертах Паганини. Не раз он просил ослабить свет во время исполнения им пьес, звучащих особенно зловеще. Когда свечи вновь зажигали, зал выглядел как после битвы, там и сям валялись тела.

Как сказал бы Саддам Хуссейн, известность — это не всегда вопли поклонников и почет. Тогдашние