Книга Первое решение - Casperdog

наедине.

Когда все вышли, генерал почти совсем успокоился.

— Что это было? Я ощутил невыносимую боль во всём теле. Такое было чувство, что меня разрывает на малейшие кусочки. Потом видел, как какая-то женщина буквально из меня вынимает внучку. А ещё через мгновение — Катя кричала во весь голос, призывая к себе смерть, но не желая, что бы я умер. ЧТО ЭТО БЫЛО, Белый???

Ярый посмотрел на своего собеседника и с ужасом увидел, что перед ним находится не Олег, а глубокий старик, по глазам которого текут слёзы.

— Ты, Сергей, на несколько секунд оказался на моём месте, в моём теле. Ты сам ощутил и увидел фрагменты того, что было со мной и Катей. Ты понял, какой ВЫБОР сделала Катя в тот момент, когда решалось кому жить, а кому нет?

Сергей Павлович ничего не ответил, вновь и вновь ощущая и боль в теле и слыша, как наяву, крик девочки, видя её лицо, поднятое к ночному небу… Закрыл глаза. Его опять всего затрясло от ужаса и не до конца осознанания увиденного.

— Катя в ту ночь сделала ВТОРОЙ шаг. Он был, по факту, основным в её маленькой жизни.

Девочка не понимала в тот момент своей головой то, что делает. Вместо её разума были чувства. Её душа кричала и требовала справедливости. Вот так, Сергей. Ты теперь хоть немного сможешь понять то, чем я занимаюсь и, порой, что испытываю.

— Это страшно. Как такое можно вынести?

— Можно, Сергей, когда принимаешь осознано своё предназначение и идёшь по выбранному ПУТИ.

— Олег, ты…

— Не будем обо мне. Кстати. Насколько я чувствую, через пару минут Стас будет у дома. Встреть его, пожалуйста, а я сейчас постараюсть вернуться в норму. Прости, но мне надо побыть одному минут пять в ванной. Попроси своих, что бы меня не тревожили.

Белый встал и, стараясь никому не показываться на глаза, быстро прошёл в ванную.

Закрыв дверь, сел на пол, включил тонкую струйку воды, закрыл глаза и отстранился от всего…

* * *

Как и предупредил Белый, через несколько минут раздался звонок от консьержа и к ним в квартиру ввалился бледно-зелёный Станислав Терентьев.

Генерал встретил его у дверей, помог раздеться и провёл к себе в кабинет.

— Голова болит, тошнит? — с сочувствием спросил Ярый у капитана.

— Да, чудовищно. Как вечером началась боль, так и до сих пор. Волнами. То сильнее то слабее, но полностью не перестаёт. Каких только таблеток не глотал. Немного лучше становится минут через двадцать, а потом, кажется, что ещё сильнее. Почти не спал сегодня. Выть хотелось.

— Потерпи немного, Стас. Немного осталось.

— Немного до чего, до конца? — поднял глаза на генерала капитан. — Уж лучше вообше, что б прекратилось, чем так.

— Потерпи. Ты ж мужик. Держись.

Вскоре в комнату зашёл тот, кого Стас совсем не ожидал встретить в квартире генерала.

— О, ещё один несчастный. Привет. Голова болит?

— Привет, Белый. Ты сможешь мне помочь? Ну как недавно?

— Нет. Я с тобой лично не буду заниматься. Если честно, сил немного. Но помочь тебе, как я думаю, поможем. И в данный момент должна раздаться барабанная дробь. Катя, заходи.

— Издеваетесь? — с мучительной ухмылкой на лице простонал Стас. — Вам бы такое…

— Нам другое выпало, Стас. Не гневи высших. Садись на пол лицом к дивану. Спину держать прямо и говову не наклонять. Закрой глаза и терпи. Не дёргайся. Когда скажу, тогда и будешь свободным. Тебе ясно? — командным голосом проинструтировал капитана Олег.

— Белый, ты как мой прапорщик в учебке. Таким же тоном.

— Вот и славно. Делай то, что сказано. Чего ждём?

Станислав послешно выполнил то, что ему велели — сел на пол и закрыл глаза.

— Катя, — обратился к девочке Олег. — Я принесу свежую воду, а ты готовься. Будешь делать всё то же, но самостоятельно. Не бойся, я буду рядом и подстрахую.

Через минуту Катя стояла за спиной капитана.

Белый, прижавшись грудью к спине девочки, создал ей опору.

— Делый всё так же, как и с дедом. Только сейчас твои ладошки будут самостоятельны — я не буду прижиматься к ним своими руками. Уверенн что ты справишься. Главное — уверенность в победе. Ты сильная и сможешь повторить, что уже делала. Готова?

— Да, — чуть слышно ответила Катя. Ей было страшно. Такая ответственность — лечить живого человека. В первый раз ей было совсем не страшно — рядом был её друг, наставник, а сейчас… Она приоткрыла глаза и заметила, что руки Олега хоть и не касались её, как в первый раз, но были очень близко. Закрыв глаза, ощутила тепло рук дяди.

— Я готова, Олег, начали — уже скомандовала Катя и самостоятельно начала искать «кляксу» в голове мужчины.

— «Вот она. Немного больше, чем у деда, но почему-то дёргается. Вспомнить, что говорил Олег. Оторвать… Аккуратно поднимаем над поверхностью, где она прикрепилась… Ждём, что бы все «нитки» втянулись в «кляксу». Так… Медленно скатываем в комочек. Еще более тугой. Ещё плотнеее… Теперь медленно вынимаем из головы. Не торопиться, а то будут ругать… Я должна сама… САМА… Вывнула… Теперь надо немного отступить и опустить руки в таз. А вот и давление сзади больше нет. Её Олег меня отодвинулся. ЕЁ??? А чей же? Только её. Любимый и родной человек… Не отвлекаться. Полшага назад и опускаюсь на колени. Ощущаю ладонь Олега на бок. Таз. Руки в воду и… быстро вынимаю…

- -

Катя открыла глаза и пошатнулась, но её мгновенно обняли и прижали к груди. Девочка ощутила слабость и сползла по груди Белого, сев тому на колени. Подняла глаза.

— Я правильно всё сделала?

— Катя. Ты сделала всё на твёрдую четвёрку.

— А где ошиблась? Я же не вмешивался и не помогал. Так почему четыре?

Она встала с коленей Белого и повернулась к нему лицом.

— Говори. Только честно.

На лице Кати не было ни тени улыбки. Сейчас Олег видел перед собой взрослого человека, который своим тоном и видом обязывал другого относиться соответственно.

— По извлечению — нареканий нет.

— Тогда что?

— Мысли, Катя, мысли. У тебя в голове было лишком много ПОСТОРОННИХ мыслей. Ты не смогла сконцентрироваться. А следствием этого могла быть трагическая ошибка. Не для тебя, для твоего пацента. Честно скажу, я был готов подхватить то, что ты могла уронить, в любую секунду. У тебя был существенный сбой, когда… Впрочем, закрой глаза и смотри сама.

Белый, как и с Ярым, взял одну руку девочки в свою, а вторую положил на голову