Книга Инцидент - Клим Жуков

Судя по докладам группы и собственным результатам майора, аналогия с «Марией Целестией» выходила полная.

Карибский занял оперативный центр, техническую его часть. Пересматривая записи камер, он тоскливо размышлял. Интуиция и немалый опыт подсказывали: следующие сутки не принесут ничего нового. Будет целый ворох информационного хлама, который к делу не подошьёшь, вроде того прободённого стула, засечки на другом стуле или дивана с распоротой обшивкой. Или, прости господи, следа ранта на стальном полу в кунге КШМ.

Хорошо Крапивину дедуктировать, будто Шерлок Холмс!

Он – прикомандированный консультант, светлая голова. Но с него взятки гладки. Его рассуждения о драке весьма остроумны и даже логичны. Более того, Андрей в диспуте убедит любого, что он прав.

И толку?

Предположим, пара спецназовцев в самом деле подрались. Что с того? Карибский буквально слышал разочарованный бас Кречета:

– Материала много, улик – ноль! Это всё фактики, я фактов не вижу!

Или как гром окончательного фиаско:

– Трое суток! Что сделано за трое суток? Мамино вы несчастье!

Фактиков в самом деле было море.

Но они не объясняли массивного, мощного факта: на объекте нет восьмидесяти трёх человек и сорока семи единиц оружия! Включая автоматы ТКБ-22, пистолеты ТТ, пулеметы Калшникова, снайперские винтовки Драгунова, а также снаряжённые магазины, гранаты… хоть плачь! И куда они делись?

Что известно на данный момент?

Согласно записям в текущей документации, весь личный состав без изъятия пребывал на территории периметра до ночи 21-22-го.

Всё.

Дальше следовали, по выражению генерала Кречета, «башни из слоновой кости», сиречь высокие эмпиреи, в которых с наслаждением витал Андрей Крапивин. Версии, дедукция, выводы… без железных, неопровержимых улик.

Была одна версия. Одинаково гадкая и неправдоподобная. Насчёт того, что персонал в полном составе отправился в самоход, а проще говоря, дезертировал.

Но куда и, главное, зачем, скажите на милость, товарищи?! И отчего дезертиры не выгребли всю оружейку и провиантскую дочиста? Ведь могли. И даже должны были. Далеко ты уйдёшь в Пустоши без банального патрона и жратвы? Вот то-то.

На секундочку допустим, что взвод спецназа мог слинять. Например, к бандитам. К банде легендарного Нагана, которая окопалась на мобилизационных складах за Наро-Фоминском. Но профессор Сидоренко и замдиректора «Спецмонтажа» Бальмонт слинять никак не могли. Что им делать у бандитов?

Предположить, что их вывели за периметр и там аккуратно шлёпнули, тоже можно, но всё равно объяснить, что многоопытные вояки перед самоходом не запаслись снаряжением – нельзя.

«Неужели же, неужели же проклятые мимикраны? – думал Карибский, гипнотически уставившись в экран, на котором часовой при посредстве цифрового носителя отплясывал в трёхкратном ускорении. – Для карьеры оно неплохо, м-да. Оставят в Победограде как ведущего специалиста в области. Но это что же за мимикраны, что сумели подчистить такой объект! Да так, что ни одна камера ничего не заметила! Даже всеведущая „Сетунь“, которая обязана была сопоставить несоответствия и поднять тревогу! Не нагрести бы тоски с такими мимикранами, ведь так и карьера может того, досрочно выйти! В каком-нибудь леске с начисто выжженными мозгами!»

Додумав грустные мысли, Карибский глянул на хронометр. До планёрки оставалось четверть часа.

Он откатил стул к другому терминалу и в пятый раз включил запись из КШМ начальника объекта.

Что-то там произошло, что-то нехорошее. Это было яснее ясного.

Вот на отметке 00:24 дежурный поднимает трубку. Долго, секунд десять, вслушивается, убирает от уха и, кажется, дует в микрофон. Снова слушает. Кладёт на стол. Поднимается, берёт автомат из стойки, что-то говорит оператору связи и оператору ТСО и выходит в дверь. Спокойно выходит. Операторы переглядываются, берут автоматы и следуют за ним, тоже прогулочным шагом. Ремень ТКБ последнего цепляется за гроссбух на столе и стаскивает его на пол. Книга падает, бумаги рассыпаются. Оператор смотрит на них и выходит в дверь.

Конец записи, точнее, содержательной её части.

Далее следует трое суток пустой комнаты.

– Как вас прикажете понимать, товарищи спецназ? – сказал вслух Карибский, напугав незнакомого техника, щёлкавшего кнопками на главном терминале отсека ТСО.

– Что, простите? – недоумённые глаза, полуоткрытый рот.

«Неужели я тоже выгляжу таким вот кретином? – подумал Карибский, глядя в лицо технику. – А ведь похоже на то!»

– Не обращайте внимания. А лучше скажите… Служебная инструкция позволяет операторам связи и ТСО покидать пост во время дежурства?

– Категорически нет! Только в случае форс-мажорных обстоятельств!

– Нашествия марсиан, понял вашу мысль, – улыбнулся майор.

– Что? Ах, юмор! Да-да, именно марсиан!

– Вот я интересуюсь, куда понесло старшего сержанта Фефилова, лейтенанта Громченко и старшего лейтенанта Исинбаева? Марсиан вроде как не зафиксировано! Да ещё этаким вальяжным шагом! Полюбуйтесь!

Техник полюбовался. Комментарий был вполне ожидаем.

– Не могу знать, товарищ майор. Не положено. Явное нарушение инструкции.

– Скажите ещё, как спец по всей этой машинерии: запись возможно подделать? Я не знаю, подчистить, изменить? Фальсифицировать?

– Ну… – техник почесал русые волосы, которые были длинней любой самой либеральной уставной нормы, – в принципе да. Запись не на магнитной ленте, а в цифровом формате. Но практически для этого необходимо взломать защитный блок памяти «Сетуни», а это возможно только при наличии второй такой же «Сетуни» или сопоставимой по мощности машины. Взлом кода вручную… у-у-у… у меня на это ушло бы лет десять ежедневной работы. Не меньше.

– А профессор Сидоренко, у него же были все пароли – он бы мог?

– Он бы мог. Только… вы серьёзно?

– Не обращайте внимания, это так, игры разума.

Планёрка была назначена прямо в оперативном центре, благо его центральное помещение, хоть и с трудом, но могло вместить всех причастных, включая капитана Журавлёва.

Народ стоял, сидел на стульях, на полу, на топчане. Карибский во славу субординации оккупировал стол дежурного.

Начали.

В принципе, ничего нового. Основное содержание докладов своих подопечных он и так знал, спецназ успокоил насчёт безопасности (муха не пролетит!), так что интерес представлял только отчёт группы Вяземской.

Но майор не торопил событий.

Он знал, как важно дать всем выговориться. Атмосфера «мозгового штурма», пожалуй, – самое полезное, что есть в таких многолюдных заседаниях.

Слушая доклады, Карибский всё сильнее погружался в чёрную пучину безысходности. То, что они тянут пустышку, было понятно ещё два часа назад. «На стол» вывалили тот самый ворох «фактиков, но не фактов». Только Крапивин под занавес развлёк гипотезой о заговоре руководства объекта.