Книга Царица Шаммурамат. Полёт голубки - Юлия Львофф

Внезапно Туруль оказался рядом с ней, схватил её сильными руками и поволок внутрь строения. Ану-син рванулась, забилась, но почувствовала, что руки держат её, как клещи. Бросив девочку наземь, Туруль шагнул за порог и закрыл за собой тяжёлую дверь. Скрипнули ржавые завесы, щёлкнул замок.

Ану-син встала, протянула руки вперёд. Ступила несколько шагов, нащупала стену. Нет, здесь было пусто. Наверное, это и было её наказание — провести ночь в полной темноте, в каморке, где отверстий для света нет даже под крышей. Только сплошные голые стены, мрак и пустота. И ещё какой-то неопределённый запах — не то конюшни, не то псарни.

Неожиданно в тишине раздался странный звук, похожий на сонное бормотание. У Ану-син мурашки побежали по телу. Значит, она была не одна? В нескольких шагах от неё в темноте притаилось какое-то неведомое существо…

Девочке показалось, что существо зарычало, потом несколько раз громко зевнуло, клацнув зубами в непроглядном мраке. В каморке ещё больше запахло острым запахом, похожим на псину. Но отчего-то Ану-син была уверена, что это не пёс.

Ей пришли на память рассказы о ночных чудовищах, о людях с собачьими головами, о демонах, которые приходят в мир людей из Страны без возврата. Вспомнились старинные предания о злобных духах и призраках, которые живут в пустых, заброшенных домах. Но то были лишь разговоры, страшные и всё же невероятные. А тут ей и в самом деле пришлось столкнуться с каким-то неведомым и наверняка ужасным существом.

Ану-син, забившейся в уголок, показалось, что в темноте сверкнули и погасли два желтовато-зелёных огонька глаз. И вдруг стало совсем тихо. Ни один звук не долетал сюда со двора. Девочка не знала, сколько времени прошло с тех пор, как Туруль запер её в эту каморку. Наверное, уже не один час просидела она в углу неподвижно, боясь даже вздохом выдать своё присутствие. Ноги у неё совсем занемели — подняться бы, выскочить во двор и бежать, бежать без оглядки подальше от этого жуткого места…

Ану-син была уже не в силах совладать с собой. Едва она шевельнулась — тут же послышалось глухое, злобное рычание неведомого существа; звякнула цепь. Ану-син испуганно вжалась спиной в стену: ей хотелось стать трещинкой в этой стене, превратиться в пылинку — только бы не достаться невидимому чудовищу, только бы оно не дотянулось до неё своими лапами. Она ощутила жадное горячее дыхание существа, которое шумно втягивало ноздрями воздух, и закричала. Существо ответило ей дребезжащим прерывистым смехом. Чёрный мрак погасил сознание девочки…

Ану-син пришла в себя от того, что чей-то жёсткий шершавый язык облизывал её щёки, лоб, подбородок, щекотал в носу. Девочка несколько раз чихнула, приподнялась на локте и только потом вспомнила всё, что произошло ночью. Чудовище по-прежнему было здесь, вместе с нею и оно не тронуло её. Не покусало, не разорвало её на куски, не съело. Девочка протянула руку, и в тот же миг в её ладошку ткнулось что-то мокрое и холодное. Может, это всё-таки был пёс?..

Ану-син нащупала шерсть животного — она была грубая, щетинистая, с прилипшими к ней комочками засохшей глины. Девочка гладила существо сначала робко, дрожащей рукой, но постепенно осмелела, движения её стали уверенными и в то же время лёгкими, ласковыми. Животное жалобно заскулило, опустилось у ног Ану-син и доверчиво положило ей на колени громадную ушастую голову.

Сама не понимая, для чего она это делает, Ану-син начала потихоньку мурлыкать одну из тех колыбельных, которыми убаюкивала её мать. Должно быть, она пела довольно долго, потому что существо, уткнувшееся мордой ей в живот, мирно сопело, изредка повизгивая во сне.

Неожиданно до слуха Ану-син донеслись чьи-то торопливые шаги, которые замерли за дверью каморки. Существо вздрогнуло и, приподняв голову, настороженно прислушалось вместе с девочкой.

— Эй, ты жива? — раздался осторожный шёпот Убарсина.

— Когда меня выпустят? — спросила Ану-син, не зная, радоваться ли ей появлению мальчика или готовиться к новому, худшему испытанию.

— Я слышал, как мать говорила отцу, что продержит тебя взаперти ещё три дня и три ночи, — торопливым шёпотом продолжал Убарсин. — Твой крик ночью сильно напугал меня. Наверное, не я один подумал, что от тебя остались только обглоданные кости…

Ану-син услышала, как мальчик вставил ключ в замок, и сердце у неё забилось часто и громко. Она медленно поднялась на ноги, приложила руки к груди. Ей всё ещё не верилось, что ради неё Убарсин мог решиться на такой отчаянный поступок: выкрасть ключ и прийти сюда, чтобы освободить её.

Когда дверь открылась, в свете восходящего солнца, ворвавшегося в каморку, Ану-син смогла наконец увидеть, какому существо её отдали на растерзание. Да, это в самом деле было чудовище, похожее и на собаку, и на дикую кошку. Голова у него была крупная, с закруглёнными ушами, широкой пастью и мощными челюстями; бурые пятна покрывали сероватого цвета шерсть на боках и на верхних частях ног, передние из которых были длиннее задних. Короткий лохматый хвост также обрамляли бурые кольца, а кончик его был чёрным. На шее у животного был кожаный ремешок с длинной цепью, прикованной к ввинченному в стену железному кольцу.

Увидев на пороге мальчика, зверь рванулся вперёд и тут же остановился в шаге от него — дальше цепь не пускала.

— Эту гиену мать выкупила у степных охотников, — сказал Убарсин и протянул руку Ану-син, чтобы девочка могла довериться ему. — Хочет приручить и саму гиену, и её будущих детёнышей…

Ану-син с жалостью посмотрела на гиену, на её отвисший живот. Она почему-то подумала, что Аваса в гневе за то, что зверь пощадил узницу, способна погубить мать и её потомство.

— Убарсин, ты вправду пришёл, чтобы устроить мне побег? — спросила девочка, вложив свою ладонь в руку мальчика.

— Конечно, — с готовностью ответил тот и сжал её ладонь. — Беги, пока цела. Такие, как ты, редко доживают у нас до последнего дня своей кабалы.

— Тебя накажут, не боишься? Зачем ты мне помогаешь?

— Ты — мой единственный друг, хотя и девчонка.

Показалось Ану-син или в глазах Убарсина в самом деле блеснули слёзы?

— Я побегу, — сказала она, чувствуя, как в груди защемило от нежности к храброму мальчику. И потом прибавила: — Но и она здесь не останется.

Убарсин в изумлении округлил глаза:

— И как же мы её отпустим?

— Нужно перерезать ошейник, — предложила Ану-син. — Сможешь раздобыть нож?

После короткого колебания мальчик согласился.

— Я постараюсь вернуться как можно скорее, — сказал он. — Но ты всё же беги. Вдруг сюда нагрянет Туруль? Ведь я стащил у него ключ…

— Поклянись священным именем Мамиту*, что освободишь её, — потребовала Ану-син, глядя на Убарсина своими огромными бездонными глазами.

И только после того, как мальчик произнёс слова клятвы, Ану-син со всех ног бросилась бежать. Она перелезла через ограду и очутилась на улице. Стрелой помчалась к околице, перескочила через ров. Теперь перед ней расстилалось поле. В этот предрассветный час стояла необыкновенная тишина; ни малейшее дуновение ветерка не волновало высокую траву.