Книга Тьма между нами - Джон Маррс

За последние годы я встречалась с несколькими мужчинами, но ни один из них не волновал меня так, как Джон. К тому же все они либо искали секс без обязательств, либо хотели создать полноценную семью. И когда обнаруживали, что первое я дать им не хочу, а второе не могу, быстро теряли ко мне интерес.

В девятнадцать лет, через несколько месяцев после того, как я сдала все экзамены на отлично, моя репродуктивная система вдруг полностью отказала, как будто мало мне было дефективных хромосом. Ни с того ни с сего месячные стали приходить все реже, пока, в конце концов, совсем не исчезли. У меня появились проблемы со сном, тело бросало в жар, и то и дело случались панические атаки. Я опасалась, что у меня повторится нервный срыв — состояние настолько ужасное, что я поклялась скорее сдохнуть, чем еще раз его пережить.

Сдала кипу анализов в больнице Нортхэмптона, и оказалось, что у меня преждевременная менопауза.

— Первый раз с таким сталкиваюсь, — врач пожала плечами. — Преждевременное истощение яичников. Крайне редкий синдром, особенно в таком раннем возрасте. Мне очень жаль.

Я хотела спросить ее, связано ли это каким-то образом с моей прозэнцефалией, но передумала: какая теперь разница. Изменить все равно ничего нельзя, оставалось лишь смириться.

Оплакивать потерянные месячные и усохшие яйцеклетки я не стала, потому что лишилась всякого интереса к романтическим отношениям. Лишь спустя почти десять лет решила найти кого-нибудь, благо в изобилии появились приложения для знакомств, идеально подходящие для таких одиночек, как я, — достаточно зрелых, но не готовых увядать и тухнуть.

Дальше просмотра профилей в «Тиндере» у меня зашло только с двумя мужчинами. Увы, несмотря на все мои усилия, общение с ними принесло лишь разочарование. Неудачный опыт отбил у меня всякую охоту заводить новые знакомства. И тут неожиданно появился тот, кто все изменил. За последние два года он стал для меня самым важным человеком. Стоит подумать о нем, как губы сами расплываются в улыбке. Именно ради него я хочу похудеть и привести тело в порядок. Именно его одобрения жажду. И он — самый большой мой секрет…

Я разрезаю пластиковые жгуты, стягивающие коробки, и раскраиваю картон на части, чтобы уместить в мусорный бак. Мебель не требует сборки; я просто расставляю ее на террасе и по очереди присаживаюсь на все стулья, пробуя их на прочность и любуясь садом с разных ракурсов. Наливаю бокал шампанского и наслаждаюсь весенним субботним вечером в одиночестве.

По соседству Элси невпопад подпевает кухонному радио. Похоже на слащавую попсу, от которой млеют дамы в возрасте. Раздается скрип ее задней двери; сквозь щели в деревянном штакетнике я замечаю, как она пытается со своими громоздкими ходунками преодолеть порог и выбраться в сад. На шее у нее специальный красный брелок, с помощью которого можно послать сигнал о помощи. Раньше мама была одним из ее экстренных контактов, но когда она «переехала в Девон», я попросила Элси убрать наш номер из списка — не горю желанием спасать неприятную мне старуху.

Сижу неподвижно и надеюсь, что она меня не заметит. Увы.

— Привет, — начинает Элси, осуждающе глядя на мои ноги, закинутые на стол. — Давно не виделись.

К неприязни в ее взгляде явно примешивается подозрение: она никогда до конца не верила моим словам о болезни мамы.

— Как поживаешь, Элси? — вежливо спрашиваю я.

— Недурно, несмотря на болячки. Барбара заходит дважды в день — утром и вечером, — чтобы помочь. Мне повезло с дочкой — не то что некоторым…

В чью сторону этот выпад, несложно догадаться.

— Транжиришь деньги? — продолжает Элси, тыкая пальцем в новую мебель.

Я игнорирую ее эскападу.

— Передавай Барбаре привет, — говорю и отворачиваюсь, давая ей понять, что разговор окончен.

Однако Элси не понимает намеков.

— Как мама? — спрашивает она с нажимом.

— Сейчас не очень.

— Часто ее навещаешь? Я смотрю, по выходным ты все дома…

Ничего-то от нее не ускользает. Кроме того, что ее лучшая подруга прикована цепью и заперта на чердаке.

— Раз в месяц езжу на поезде, — говорю я. — Билеты дорогие.

— Семья бесценна.

— Конечно. Но одна поездка стоит как мой недельный заработок. К тому же мама меня не помнит и не узнает.

— Может, и узнавала бы, если б видела почаще. Или жила рядом.

— Я же говорила, Элси, что она сама попросила отвезти ее к сестре. Хотела вернуться в Девон, в место, где выросла. Там из окон открываются чудесные виды на побережье. И соседей нет — не то что здесь.

Элси достает из полиэтиленового пакета ломтики хлеба и крошит их птицам на лужайке.

— До сих пор не понимаю, как она так быстро сдала. Ни разу не замечала у нее признаков слабоумия.

— Мозг — штука сложная. И хрупкая.

— Ну-ну…

На мгновение наши неприязненные взгляды пересекаются. Она всегда относилась ко мне с недоверием, даже когда я была подростком. Сама не знаю почему.

Элси машет мне и медленно ковыляет к двери. Ну ничего, она у меня дождется: полью ей порог, как только ударят морозы, и посмотрим, поможет ли ей брелок, когда она будет валяться на земле с переломом шейки бедра и переохлаждением.

Наконец я вновь остаюсь в одиночестве и осматриваю сад. Он довольно обширен, не то что в современных домах, — в тридцатых годах земля стоила дешевле, и строили с размахом. Бордюры я закрыла мембраной с защитой от сорняков и отсыпала щепой, чтобы было меньше хлопот, так что летом достаточно стричь газон и подстригать кусты раз в две недели.

Дорожка, выложенная бетонными плитами, ведет от черного хода вглубь сада и исчезает за дикими яблонями. Там папин сарай. Крыша теперь протекает, и дверь заклинивает. Внутри хранятся инструменты, покрытые паутиной, и с прошлой весны висит остов осиного гнезда. Забор в конце участка окружен рядом хвойных деревьев, которые настолько разрослись, что за ними ничего не видно. Они надежно закрывают эту часть сада от любопытных взглядов соседей.

С бокалом вина я иду туда и опускаюсь на траву рядом с единственной клумбой, разбитой в нашем саду. Меня часто сюда тянет; просиживаю здесь часами, пытаясь вспомнить прошлое и предугадать будущее. Я понимаю, почему Мэгги выбрала именно это место. Оно скрыто от посторонних глаз. И отлично подходит для могилы.

Глава 19

Мэгги

«Откуда я тебя знаю?» — крутится в голове, пока я рассматриваю сквозь жалюзи мужчину, стоящего перед нашим домом.

Вынужденная изоляция не могла не сказаться на моих когнитивных способностях: память то и дело подводит. И хотя я обычно хорошо запоминаю лица, этого человека, пусть и смутно знакомого, опознать не получается.

Издалека трудно понять его возраст, но одет он современно. Стоит по-хозяйски, уперев руки в бока, и осматривает мой дом, как агент по недвижимости. А вдруг Нина действительно выставила участок на продажу? Хотя, конечно, нет. Тут же отметаю эту нелепую мысль. Хотела бы я посмотреть на лицо агента, когда, изучая «объект», он обнаружит, что к нему прилагается призрак на чердаке. Щипаю себя за руку, чтобы убедиться в своей телесности. Кожу саднит от боли. Хороший знак.