Книга Арест - Валерия Ангелос

В этот миг. В эту конкретную секунду.

Я вижу его настоящего. Реального. Не красивый и эффектный образ для игры на публику. Не выхолощенный тип в безупречном костюме. Маска сгорает дотла.

Зверь. Голодный. Изощренный. Извращенный. Зверь, которого нельзя победить… ведь ему хочется сдаться, уступить во всем, упасть на колени, преклоняться, покоряться.

Больше нет слов. Мысли оседают вязким пеплом. Чувства обострены до предела. Ранят, терзают, продирают. Эмоции раздирают на части, ребра выламывают.

Каждое прикосновение ощущается как удар. Вышибает кислород из легких. Каждое прикосновение возносит до небес и свергает в самое сердце пекла.

Нет ничего. Только он и я. Темень. Беспросветная. Мрак.

Огромный член толкается вглубь. Плавно. Жестко. Ритмично. Овладевает, порабощает и подчиняет. Возвращает в каменный век, к первобытным временам. Оставляет горящее тавро дикости. Выжигает каленым железом. Прожигает насквозь.

Мой зад нанизан на разгоряченный до предела стальной вертел, проткнут мужской похотью, заклеймён вздыбленной плотью. Тяжелые толчки распаляют жажду, ведут прямо по остро заточенным граням, окунают в ядовитый омут.

Комкаю простыню в судорожно сведенных пальцах. Извиваюсь. Выгибаюсь. На части раскалываюсь от раздирающих разум в клочья чувств. Возбуждение нарастает, ледяной пот пробивает тело.

Я не знаю, как долго это длится. Время просто перестает существовать. Громадный член не ведает усталости, бьет внутрь, погружается до упора, пробирается тягучими рывками. Еще и еще. Кричу, умоляю, с ума схожу. Впадаю в неистовство, в безумие. Голос срываю, позабыв о нормах приличия, о том, что нас могут услышать. Под тонкий лед ухожу, прямо в студеную воду проваливаюсь.

Вскрикиваю. Сбивчивый шепот перекрывается утробным рычанием хищника. Крупные ладони накрывают мои дрожащие руки, буквально пригвоздив к кровати.

Закостеневший орган ходит внутри как поршень. И я едва представляю, как великанская плоть помещается в моем податливом теле. Толчки становятся резче, мощнее, сокрушают волю окончательно. Размазывают меня. Рушат всякие грани.

Адам показывает варварскую натуру. Обнажает правду.

Мой муж Дьявол.

И кажется… я этому чертовски рада.

18

Сенатор Сеймур ушам своим не верит, когда Адам заявляет, что не намерен принимать участие в грядущих выборах. Точнее — мой супруг не намерен выдвигать собственную кандидатуру. Я тоже не верю. Его заявление кажется откровенно абсурдным. Особенно, после предыдущих усилий и вложений. Кто другой настолько преуспел бы на схожем поприще за такой короткий срок? Шансы на успех максимальные.

Однако Адам и правда предпочитает оставаться на вторых ролях, решает продолжить деятельность в штабе, но партия должна выдвинуть другого кандидата. Во всяком случае, ближайшее будущее он видит именно так.

Мы женаты целый год. Довольно самонадеянно полагать, будто я прекрасно изучила мужа и готова легко предугадать каждый его шаг. Однако очевидные выводы сделать возможно.

Он методично шел к цели. Шаг за шагом. По ступеням. Набирал команду, вкладывался в работу партии финансово и морально, завоевывал сердца избирателей. Зачем? Чтобы отказаться от замысла? Чтобы подарить собственные завоевания постороннему человеку? Ладно, пусть не совсем постороннему, одному из своих соратников. Только черт побери, разве это имеет значение?

Успеваю перебрать самые дикие варианты: от профессионального выгорания до шантажа. Адам устал. Адаму надоело. Адам решил отправиться на заслуженный отдых. На Адама давят, воздействуют через компромат. Одна версия выглядит безумнее другой. Трудно разобрать, где скрывается истина.

Мой супруг абсолютно здоров и полон сил. Он любого политика уложит на обе лопатки в самых жестких политических дебатах. Никто ему зубы не обломает. Шантажировать его рискнет лишь безумец, чертов псих, да и то, очень вряд ли. От этого мужчины исходит до такой степени бешеная энергетика, что спастись от воздействия нереально.

— Я до сих пор планирую получить пост президента, — сообщает Адам, когда мы остаемся наедине в нашей спальне. — Однажды.

И нет никаких оснований сомневаться в реальности такого расклада. Но к чему тогда отступать сейчас? Зачем совершать шаг назад?

— Улыбнись, Ева, — шепчет на ухо, целует в шею, заставляя меня задрожать. — Я держу свое слово. Всегда.

— Ты столько времени потратил на предвыборную кампанию, а теперь отказываешься, выдвигаешь вместо себя другого кандидата, — зябко веду плечами. — Дело совсем не в статусе президента. Речь о других выборах и вообще…

— Думаешь, я боюсь? — в его голосе звучит явная насмешка. — Трусливо покидаю поле боя?

— Нет, — выпаливаю моментально. — Я совсем не думаю так. Я просто перестаю тебя понимать. Казалось, ты четко нацелен на победу. Я уже предвкушала политические дебаты, закрывала глаза и видела, как ты уничтожаешь Джорджа Танна на глазах у миллиона телезрителей.

— Мои планы ничуть не изменились, — замечает невозмутимо.

— Но как? — искренне поражаюсь. — Как ты собираешься это осуществить?

— Я от него мокрого места не оставлю, — ровно и хладнокровно, без эмоций. — Поверь. Наблюдай и сама поймешь.

— Ты отказался от выборов, — заявляю с недоумением.

— Но не от борьбы, — разворачивает меня лицом к себе, пронизывает взглядом насквозь, впечатление, точно остро заточенным ножом нарезает. — Не от работы в штабе.

— Отлично, — хмыкаю. — Значит, подготовишь этого…

Запинаюсь. Затрудняюсь, как лучше охарактеризовать нового кандидата от партии, в которой состоит Адам. Ничтожество? Немощь? Несчастье? Даже эти определения звучат чересчур ярко для этого человека. Безвольный. Слабохарактерный. Танн пройдется по нему, как асфальтокладочный каток, без труда сметет с дороги, отправить прямиком в ближайший мусорный бак, даже не обратит внимания.

— Роберт Льюис — не самый сильный игрок, — озвучиваю свою мысль наконец. — Ты не можешь этого не осознавать. Какую бы речь для дебатов ты ему не написал, как бы не продумал основные тезисы заранее, он провалиться.

Усмешка. Ледяная. Выразительная. Многозначительная. Усмешка, от которой всякий раз пробирает до костей.

— Черт, Адам, — нервно мотаю головой. — Мне просто обидно. Столько труда и вот в последний момент ты сливаешь все. Что это за игра? В чем смысл рокировки?

Роберт Льюис не вытянет дискуссию. Никакой надежды на выигрыш. Ничтожный потенциал. Парень полный ноль, единственное его достоинство заключается в том, что ему изначально повезло родиться в богатой семье. Больше преимуществ нет.

— Льюис удобный кандидат.

Удобный? Чем? Пешка. Послушная марионетка. Неужели Адам реально верит, будто сумеет выдрессировать его для настолько серьезного публичного поединка?