Книга Жестокая свадьба - Тала Тоцка

— И ты меня раздевай, Дана, — послышалось прерывистое, и она, зачем-то кивнув, начала расстегивать пуговицы его рубашки.

— Дана, девочка моя, какая же ты красивая…

Платье сползло с плеч, его уже стягивали с бедер, и через миг оно скользнуло вниз, свернувшись у ног шелковой волной. Настойчивые руки беспрепятственно блуждали по телу, при этом губы оставляли такие горячие следы, что Данке казалось, там обязательно должны остаться ожоги.

— Обними меня, — Дан поднял ее на руки и внес в соседнюю комнату, оказавшуюся просторной ванной. Посередине стояла ванна, больше похожа на мини-бассейн, наполненный теплой водой с пеной и плавающими лепестками. Дана сама не заметила за поцелуями, как лишилась остатков одежды, а потом опомнилась и попыталась прикрыть руками обнаженную грудь.

— Даночка, не надо от меня прятаться, — Дан взял ее запястья и опустил вниз. Быстро разделся сам, снова взял ее на руки и ступил в воду.

Они продолжили целоваться, при этом Дана старалась не смотреть на выступавшее из воды пока еще незнакомое тело. А потом Дан уложил ее на себя, продолжая целовать, и она все ощутила сама.

— Дан, — она прошептала, пряча лицо у него на шее, — ты такой большой…

— Это сейчас тебя пугает, любимая, а потом тебе понравится, — он наоборот старался все время смотреть ей в глаза. — Ты где хочешь, здесь или пойдем в спальню?

— Пойдем…

Он легко поднялся, завернул Данку в полотенце и понес в спальню. Ей пришло в голову, что ее за всю жизнь столько на руках не носили, сколько за сегодняшний день. Ну разве что пока маленькая была…

Дан осторожно опустил ее на кровать и сам опустился сверху.

— Я люблю тебя, Дана, поцелуй меня. Сама поцелуй…

И дальше она провалилась в водоворот ласк, твердых и горячих поцелуев, настойчивых прикосновений там, где больше всего в них нуждалась. Тело горело и плавилось, исходило негой, и хоть Данка пыталась увернуться, ускользнуть, но ничего не выходило — ее крепко держали стальные руки, а сверху давило тяжелое мужское тело. И ей ничего не оставалось, кроме как подчиниться, а еще отвечать на поцелуи, обнимать крепкую шею, впиваться пальцами в плечи, гладить спину...

— Любимая, если хоть немного больно будет, скажи…

Даниял был предельно нежен и осторожен в своих движениях — медленных, размеренных и в то же время таких напористых.

Боль была, но не слишком сильная, Дан проделал все очень бережно, несмотря на то, что ему в любой момент могла изменить выдержка. Дана видела, как он кусает губы и отрывисто дышит, крупные капли пота катились по вискам, и она вытирала их ладонями. Зато ради выражения лица мужа в момент его пика Данка готова была вытерпеть и более существенную боль — настолько это было красиво и завораживающе. А еще было очень непривычно ощущать над ним такую власть.

Он вдавил ее в себя так, как будто ему было мало полного слияния, наклонился к самому лицу и сказал, касаясь губами:

— Моя, теперь моя, Дана… любимая…

Потом пришла ее очередь в который раз с удивлением обнаружить в своем теле такие источники наслаждения, о которых она и подумать не могла. Теперь Данке казались смешными и детскими собственные страхи — и она волновалась, чем им заниматься трое суток? С такими темпами ни на еду, ни на сон времени не останется.

* * *

— Данечка, тебе это нужно сфотографировать и отправить родным? — спросила Данка, указывая мужу на небольшие красные разводы на простыни, когда у них, наконец, наступила небольшая передышка.

Даниял проследил за ее рукой и непонимающе уставился на свою молодую жену.

— Моим родным? Что за глупости, Дана, это нужно просто заменить. Я сейчас позвоню на ресепшн, они пришлют горничную. А мы с тобой пойдем лежать в джакузи и пить шампанское с клубникой.

Он позвонил администратору, попросил сменить простыни, а Данку утащил в ванную и включил гидромассаж. Уложил ее к себе на грудь, разлив по бокалам шампанское. Данка, нежась под воздушными пузырьками, набирала полный рот игристого напитка, а потом через поцелуй делилась с Даниялом.

— Ты же говорил, что не любишь шампанское, — дразнила она мужа.

— Шампанское не люблю, а тебя люблю, — невозмутимо отвечал тот, слизывая пролившиеся капли, и подносил к ее губам сочную ягоду.

Он нарочно вымазал Данку соком, отобрал и отставил бокал, и снова их дыхание смешалось, руки переплелись, а тела слились в одно целое. В этот раз все было медленно, изматывающе, изнуряюще, и в то же время так чувственно и упоительно, что они оба совсем потерялись во времени.

Когда вернулись в спальню, у Данки сил хватило только чтобы переползти с рук Данияла на подушку, и уже во сне она услышала, как он целует ей спину, притягивает к себе и укрывает их обоих одеялом. Дальше будто в черную дыру провалилась.

Разбудили ее руки — поглаживающие, ласкающие. Упирающийся сзади мужчина напомнил, что она замужем, и уже можно начинать отдавать супружеский долг. Данка попыталась похныкать, что слишком рано, пусть муж приходит за долгом позже, но Даниял уже будил ее — долго, неторопливо, размеренно. Пока она сама не начала извиваться и просить быстрее, резче и глубже...

Дальше они снова вырубились, даже завтрак проспали. Завтракали поздно на террасе коттеджа, где размещался их номер для молодоженов. И тогда Данка осмелилась спросить:

— Данечка, а почему на свадьбе были только твои друзья? Сати говорила, у вас здесь родня и друзья твоего отца? — Она сидела на диванчике, а Даниял лежал, положив голову на ее колени.

— Мы поругались с отцом, поэтому они не пришли, Дана. Тебе не нужно об этом думать, это мои проблемы.

— Почему только твои? — вскинулась Дана. — Меня это касается напрямую. Я не хочу, чтобы из-за меня ты ссорился со своей семьей.

— Разве из-за тебя? — Дан выглядел удивленным. — Это ведь не ты не хочешь жениться на дочке партнера и друга, а я. Так при чем здесь ты?

Так вот, почему все родственники Данияла проигнорировали их свадьбу! Ну ясно, кто захочет портить отношения с Шамилем Баграевым?

— Но, Дан!..

— Девочка моя, — он поймал ее руки и прижал ладони к губам, — пойми, я Зарему знаю с детства. Она с моими сестрами в песке игралась, она росла на моих глазах, она для меня больше сестра, чем женщина.

— Так почему ты раньше не отказался?

— Когда мать умерла, мне было двенадцать. Отец женился и отправил меня в закрытый пансион, там я закончил школу, а потом поступил в Кембриджский университет. За все это время я приезжал домой буквально несколько раз, чаще отец меня проведывал, и каждый раз я ему говорил, что не собираюсь жениться на Арисхановой. Но у меня до тебя не было серьезных отношений, а теперь, когда я собрался жениться, я отправил отцу приглашение на свадьбу, ему и Аминат, его жене. И я говорил с Арисхановым, Дана, я сам ему позвонил и принес свои извинения.