Книга Женщина в голубом - Инна Бачинская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он представил себе, что его жена пьет кофе в парке с кем-то, почти тайно, не собираясь рассказать ему…
И что? Черт его знает. Может, ничего.
Ревность – чувство иррациональное, кто бы спорил, но если припечет, то никакие доводы рассудка не помогут.
Он попытался вспомнить, ревновал ли он кого-нибудь, но так и не вспомнил. Нет вроде. Наверное, это зависит от массы.
Он почесал под бородой, выдохнул и втянул живот.
Пробормотал: «А не попробовать ли стать вегетарианцем?» И далеко ходить не надо, на фабрике полно чаев для похудения. Они с Добродеевым за час настрочили с десяток рекламок и аннотаций, где клялись, что клиент через две недели становится стройным, как кипарис.
Вспомнил чью-то фразу: «Я не доверяю толстым вегетарианцам», и хмыкнул.
Вспомнил, как она сказала: «Мне нечего бояться»… С чего бы?
Убийца
Они договорились встретиться у Реброва в девять. Он хотел где-нибудь на стороне, но Ребров сказал: «У меня никто не помешает». И хмыкнул иронически.
Ну что ж, диктует он. Жадная сволочь! Ведь обдерет до копейки. И никуда не денешься.
У него мелькнула мысль, что Ребров блефует с его дурацкими открыточками и «кровавыми» постерами… Или это намек на кровавую баню?
Этому шантажисту платят те, кому есть что терять. Репутация, имя, связи… Он нащупывает больную точку и бьет.
Ходят слухи, что с его девочками засветились очень высокие лица… Сволочь! А еще говорят, на него работает армия осведомителей, и он в курсе всего, что творится в городе.
Все знают, что такое его конкурсы красоты! Уважаемый человек, меценат, столп общества, торгует мордой направо и налево, со всеми на «ты», всюду принят. Гибкий, как сколопендра с ядовитым хвостом. А теперь дошла очередь до него…
Интересно, он всех обхаживает картинками или это ему одному выпало такое счастье?
Он брился, рассматривая себя в зеркало.
«Как на свидание к женщине», – подумал, ухмыльнувшись.
В раскрытую дверцу шкафчика ему были видны флаконы, тюбики, тубы с дезодорантами. Он протянул руку, чтобы закрыть дверцу, но рука замерла в воздухе. Он достал маленький стеклянный пузырек с черной жидкостью, уставился, вспоминая, что это.
Четыре года назад, Тунис, восточный базар… Он словно услышал разноголосый гомон пестрого крикливого человеческого сборища, торговцев, хватающих за руки и предлагающих свой товар, повозок, ослов, рядов с женскими украшениями, пряностями, от которых начинаешь чихать, зелий от всяких хворей и для мужской силы.
Солидный бородатый торговец на смеси языков, помогая себе пальцами, все время повторяя «мужжин» и «мэн» и хлопая себя внизу живота, объяснил и показал, как пользоваться зельем.
Взял пипетку, накапал три капли в сомнительной чистоты стакан и долил воды.
«Три» – он показал три пальца и резанул себя ребром ладони по горлу.
Три капли, не больше, а то каюк.
– Они все тут колдуны, – сказал подошедший соотечественник, – не сомневайся, сработает почище виагры.
Как сработает, он так и не проверил, побоялся, а вдруг какую заразу подцепишь.
Он застыл с пузырьком в руке, потом взболтал и убедился, что зелье живое, не испарилось.
Вытащил пробку, понюхал и ощутил слабый запах плесени. Поднял взгляд и увидел в зеркале свое лицо – напряженное, с нахмуренными бровями; вспомнил энергичный взмах рукой по горлу бородатого торговца и вдруг понял, что он это сделает…
…Ребров открыл, он вошел.
– Ты пунктуален, хвалю! Точность – вежливость королей. Проходи!
Хозяин не потрудился одеться, остался в купальном халате; он все время взмахивал головой, отбрасывая назад мокрые после душа длинные волосы.
Гость прятал глаза, ему казалось, что ненависть полыхнет через край и этот догадается. Он чувствовал себя неуклюжим и неловким, ему казалось, что тело отказывается ему повиноваться, ему было трудно дышать.
Хозяин достал из бара бутылку виски и два стакана. Разлил. Взял один из стаканов и кивнул гостю – тот взял свой.
Они выпили.
– Ты нашел толковую схему, – сказал Ребров, – беспроигрышный вариант. Не бог весть что, но капает нехило. Не буду ходить вокруг да около. У меня есть доказательства, могу предъявить. Думаю, сойдемся на половине. Точка.
Гость молчал, глядя в стол.
Ребров потянулся за бутылкой, снова разлил. Халат распахнулся; он смотрел на гостя, не стесняясь своей наготы, – великолепный самоуверенный длинноногий самец. Это было еще одним унижением.
Вдруг он поднялся:
– Сейчас! Принесу зажевать.
Он вышел из гостиной. Гость достал из кармана пузырек и опрокинул над стаканом хозяина. Движения его были скупы и осторожны, он принял решение и ни о чем не жалел. Сунул пузырек обратно в карман и с силой провел ладонями по лицу, распрямляя гримасу.
– Не заскучал? – спросил Ребров, расставляя на столе вазочку с орешками и блюдце с нарезанным лимоном. – Поехали! За успех!
– Зачем ты прислал мне Марата? – спросил гость.
Ребров рассмеялся.
– Шутка! Надеюсь, ты не обиделся? А неплохо придумано, скажи? Я очень смеялся. Представил, как ты вскрываешь конверт и… – он ввернул неприличное словцо.
– Неплохо, – согласился гость с улыбкой. – Я тоже очень смеялся. До сих пор смеюсь, – добавил он со странной интонацией.
– За успех! – повторил Ребров. – Между прочим, я не против поучаствовать в бизнесе, могу даже помочь с клиентами.
Гость неопределенно улыбался. Они выпили.
– У тебя хорошие картины, – сказал гость, рассматривая картины.
– Иконостас! – хохотнул Ребров. – Почти все местные. Толковые ребята. Не могу удержаться, уже вешать некуда, придется… – Он вдруг замолчал на полуслове, рванул халат. – Жарко!
Гость с любопытством наблюдал…
…Он смотрел на потерявшего сознание Реброва, испытывая…
А что же он испытывал? Торжество и мстительную радость победителя? Радость от унижения врага? Он его переиграл! Хитрого, подлого, сильного врага.
Ребров вдруг шевельнулся и застонал, и он вздрогнул. Ему пришло в голову, что зелье могло не подействовать, что этот проспится и… ничего! Что же делать?
