Книга Право на сына - Адалин Черно

В конце концов, это не я таскаюсь с бабами по отелям, имея законную супругу под боком и сына, который ждет его домой.

— Передавай матери привет. И пожелай отцу здоровья, — произносит Стас, обувшись. — Впрочем, я заеду к твоему папе через несколько дней и сам проведаю его, — добавляет он после небольшой паузы.

— Зачем это? — поспешно спрашиваю его, делая несколько шагов к двери. Ближе к нему.

— Я не могу приехать в больницу? — удивленно спрашивает Стас. — Желание у меня такое — узнать о том, как он себя чувствует.

— И деньга заодно заберете, — соглашаюсь. — Я передам маме нужную сумму и…

— Ты умеешь слушать, Стася? — перебивает Стас, вмиг преодолевая разделяющее нас препятствие. — Сколько раз я сказал, что не возьму ни одной потраченной копейки? Или ты считаешь, я шутил?

— Я не…

Он снова меня перебивает, не давая договорить, правда, на этот раз не словами, а движением. Его рука внезапно оказывается на моей талии, а взгляд проходится по ложбинке груди и поднимается выше, фокусируясь на губах.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я же смотрю примерно туда же, куда и он.

На его губы.

Они изогнуты в улыбке и находятся так близко, что я без труда различаю мелкие трещинки и несколько едва заметных светлых пятнышек на коже рядом. Я не видела их, когда он находился так близко два года назад, а может… их вовсе не было?

— Думаю, ты можешь предложить куда больше, чем хочешь показать, — произносит он тихо, но я слышу каждое слово.

Глава 12

— Ма! — кричит сын из спальни, понимая, что в квартире стало слишком тихо.

— Иду, зай, — отвечаю ему громко и подхожу к двери, чтобы закрыть ту на ключ.

Стас ушел несколько минут назад, оставив меня в ступоре после своих слов. Я откровенно не понимала, почему он решил приехать к отцу, чтобы проведать его, почему не хотел брать денег. Поверить в искреннее желание помочь? Как много в мире мужчин, которые способны на такие поступки в отношении совершенно чужого человека? Пусть ему позволяет финансовое состояние, но ведь он не может помогать всем. Так почему я?

Эти вопросы не дают мне покоя. Я хочу знать, но понимаю, что кроме Стаса никто не даст ответ.

Иду к сыну в комнату и зову его ужинать. Наливаю суп с тефтельками и ставлю перед ним тарелку. Даня уже научился кушать самостоятельно, поэтому проблем с кормлением у нас нет.

— Ма, ням-ням.

Я улыбаюсь, прекрасно понимая, что сын просит печенье или фруктовое пюре. Я почти всегда покупаю ему детское питание в качестве дополнения. Йогурты, творожки, пюре из фруктов, соки, которые он обожает. Даня охотно кушает и ждет, что после основного приема я расщедрюсь и дам ему что-то вкусненькое.

— Держи! — протягиваю ему детское овсяное печенье.

Сын с радостью хватает его у меня из рук и неуклюже слезает со стула.

— Куда? — останавливаю его на полпути. — Сначала съесть, потом играть.

Даня смешно надувает губы, но все равно делает то, что я прошу, садится обратно и съедает печенье, только после этого идет играть.

Я не была готова к материнству и после ночи, проведенной со Стасом, расслабилась, зная, что выпила таблетку. За прошедший месяц я успела свыкнуться с мыслью, что мне никогда не стать матерью, не выносить ребенка и не быть мамой сыну, которого рожу сама.

Узнав о беременности, я не представляла, как буду воспитывать сына или дочь. Более того, я не была готова к этому, хотя врач и настаивала. В свои двадцать два я успела не только закончить учебу, но и стать мамой. Учиться воспитанию пришлось в процессе. Помню момент, когда боялась взять Даню на ручки, потому что он родился таким крохотным. Всего два восемьсот я увидела на весах в день его рождения, и я понятия не имела, как держать его, укутанного в пеленки, не говоря уже о том, чтобы переодеть ему памперс.

Все это пришло со временем. Когда няни в роддоме попросту отказались помогать, я стала делать это сама. Со страхом и слезами, застилающими глаза, я аккуратно касалась нежной, почти прозрачной кожи сына и переодевала ему ползунки и распашонки. Когда вернулась домой, стало проще, потому что мама научила меня купать Даню, правильно носить на руках, когда ему исполнилось три месяца, чуть раньше переворачивать на животик.

Сама бы я ни за что не справилась.

Сейчас же мы живем отдельно, снимаем квартиру, и я занимаюсь воспитанием сына одна. В чем-то, возможно, я не права, где-то перегибаю, но я делаю это так, как умею. Знаю, что мама часто балует Даню конфетами, позволяет ему играть на кровати, разбрасывать игрушки и не собирать их. У нас был разговор по этому поводу, но мама упорно продолжает, не понимая, что делает только хуже, ведь сын старается поступать так же и дома.

Вспоминая о маме, решаю позвонить ей и узнать о состоянии отца. Оказывается, оно стабильное, причин переживать нет. Лекарства уже начали капать, отец понемногу отходит от анестезии. Я выдыхаю и иду к сыну, чтобы поиграть с ним. Через час включаю мультики и в десять укладываю Даню спать, а сама иду в ванную, позволяя себе расслабиться.

Несмотря на то, что Стас категорически отказался брать деньги, решаю все же сказать Максу об этом, когда он, наконец, возьмет трубку. Его поведение категорически не свойственно ему. Обычно он перезванивал сразу после того, как видел пропущенные. Сегодня же с момента моего последнего звонка прошло уже более шести часов, но он все еще не отвечает, хотя в мессенджер заходил. Я категорически ничего не понимаю и обещаю себе сходить завтра к нему домой, чтобы разобраться.

Когда я вылезаю из ванной и полностью готовлюсь ко сну, раздается звонок в дверь. Я вздрагиваю и выхожу в коридор, наклоняюсь, смотрю в глазок и вижу там Макса с букетом цветов. Он выглядит расстроенным и виноватым, а еще видно, что что-то бормочет себе под нос, но слышать, что именно он говорит, я не могу. Быстро открыв дверь, пропускаю его внутрь.

— Привет, — Макс виновато смотрит на меня и протягивает букет белых лилий.

— Привет.

Я беру цветы из его рук и тут же вдыхаю их запах. Мне о многом нужно его спросить, но я не знаю, с чего начать. Не ссориться же, в конце концов, нужно дать ему возможность самому сказать, почему он не забрал Даню и не оповестил меня.