Книга Коснуться мира твоего - Оксана Алексеева

У Лао сразу сменился тон голоса:

– Понимаю, конечно! Поздравляю, Хани, береги себя! А если потом захочешь приехать жить к нам – мой дом всегда к твоим услугам. Кирк, и ты прими мои поздравления! Это какой ребенок у тебя уже? Третий?

– Четвертый, – отозвался парень, при этом даже не взглянув в мою сторону. – Но третьего ждем только ближе к зиме.

Хозяин похлопал его по плечу, но добавил с некоторым хвастовством:

– А у меня уже семеро, – он кивнул в сторону женщины, то ли укачивающей младенца, то ли подпрыгивающей на месте от любопытства. – И шестая дочка!

Странно, но никто из присутствующих не выдал, что про меня прозвучала откровенная ложь. Даже про Нала никто не заикнулся! Все принялись тут же поздравлять Лао, а Тара попросила у женщины подержать ребенка на руках. Вопрос о моей продаже больше не поднимался.

Намытая в горячей ванне, разнеженная, я улеглась на кровать, которую хозяин выделил нам с Кирком. К счастью, тот почти мгновенно уснул, а я все же пробралась поближе к Налу, который с остальными разместился на полу. Он мне шепотом и объяснил, что вранье про Кирка было лучшим решением и способом не обидеть хозяина дома, который много раз оказывал им гостеприимство. Естественно, что «отцом моего ребенка» мог быть и Пак, просто Тара сказала то, что первым пришло на ум. Да и логично предположить, что я сама бы выбрала молодого Кирка. Кстати, Пака почти сразу же утащила в свой дом какая-то старая знакомая. У их женщин вообще нет ни стыда, ни совести.

Поняв и приняв все эти аргументы, я окончательно успокоилась и вернулась в кровать. Кирк тут же обнял меня, при этом даже не проснувшись. Словно его рука действовала по какой-то привычке. Я терпела и не шевелилась, боясь разбудить его. Ведь прекрасно знала, как быстро и легко спокойный Кирк превращается в дракона. Так и уснула, смирившись с тем, что он почти всем телом прижимается ко мне.

Мы провели в Городе Травы три дня. И в это время все были заняты делами: Нал встречался с местными читателями, многие уже на следующий день нашли себе женское общество, Чату и Торку выдали задание – выменять шкурки на подарки для всех матерей и женщин, которые ждут их дома. Вечером я с восхищением рассматривала семнадцать платков – каждый своего оттенка. А Кирк купил щенка-девочку. Единственная сука, которая оставалась в Городе Солнца, может умереть от старости до того, как произведет свою преемницу, как объясняли мне. Там они только недавно начали разводить псин, поэтому еще ощущалась жесткая нехватка плодовитых особей – таким образом, этому приобретению все радовались. В особенности Шо с До – правда, те виду не показывали, с подозрением принюхиваясь к новенькой.

Тара же все время нянчилась с ребенком, словно веселее в жизни ничего не делала. Они вместе с Чи – женщиной, что жила в этом доме – мне постоянно пытались всунуть в руки это орущее и сморщенное чудовище.

– Да не бойся ты, Хани! Подержи ее! Смотри, какие глазки – мамины!

Если я чего и боялась, так что эта маленькая обезьяна с «мамиными глазками» обгадит мне штаны! В итоге, когда Нал позвал меня на рынок, я с радостью согласилась. Хоть и понимала, что снова столкнусь с уличным любопытством.

Рынок представлял собой не сборище различных торговцев, а один длиннющий прилавок с несколькими продавцами. У горожан были установлены обменные курсы – например, шкурку червееда можно обменять на мешочек сухой морсянки или на два платка. Если же появлялся новый товар, то цена устанавливалась в ходе переговоров – иногда довольно длительных.

Компанию нам составили Дик и, конечно, Кирк, который принимал на себя хотя бы часть всеобщего любопытства. Теперь не все норовили ткнуть в меня пальцем, многие обращалась напрямую к «счастливчику». Поступила и пара десятков предложений мне на будущее, я улыбалась глупо, как болванка, но ничего не отвечала. Всего на две шкуры червееда и одну кожу птеродактиля мне купили подходящую обувь и новую одежду: штаны, рубаху и легкую куртку. Нал предлагал купить мне и платье – это такой цветной мешок с дырками для головы и рук, который женщины надевали на себя и подвязывали на поясе. Платья были разной длины – от доходящих до пят до едва закрывающих попу. По улице ходили дамы и в тех, и в других. Но я отказалась – мешки эти словно были предназначены для того, чтобы все окружающие мужчины могли рассмотреть величину твоей груди и тонкость твоей талии. Даже длинные были сшиты из таких материалов, что струились по ногам… Ну и чего они хотели от мужчин, выряжаясь в такие одежды? Чтобы те только об «этом» и думали? Когда ко мне подходили уж слишком близко, Кирк за локоть подтягивал меня к себе, этим останавливая всех любопытных. У них не было в порядке вещей бороться за женщину, которая уже выбрала себе мужчину, да к тому же носит его ребенка.

Детей вокруг было множество, и никто не раздражался, когда те что-то вытворяли. Наоборот, буквально каждый норовил или погладить по голове, или дать вкусную ягоду. Потому-то их чада и избалованы донельзя! У нас бы просто прибили на месте ту девчонку, которая ухватила с прилавка какой-то товар и кинула на землю. А тут нет – добродушно пожурили, подняли уроненное и сделали вид, что ничего не произошло.

На утро третьего дня мы собирались в путь. Пойдем по торговой тропе, а значит, впереди у меня еще пара недель до того, как моя жизнь снова кардинально изменится – ведь неизвестно, как отреагируют Матери на мои просьбы. К тому моменту я была уже рада покинуть Город Травы – за такое короткое время меня сильно утомил бесконечный шум. Под землей тоже никогда не бывало совсем тихо, но детских визгов – уж точно поменьше. Да и личное пространство у нас уважали больше – по крайней мере, никто не стал бы трогать тебя без причины – только если это твоя девушка или на танцах, когда приходится держаться за руки.

Лао лично провожал нас и еще раз обратился ко мне, чтобы я обдумала мысль о переезде. По его словам, когда я устану рожать Кирку сыновей, наступит самое время рожать ему – Лао – дочерей. Через пару-тройку лет примчусь да уговаривать еще буду! Все вокруг рассмеялись. Я тоже не сдержала улыбки от абсурдности сказанного.

Едва мы отошли от Города Травы, как «моим мужчиной» сразу снова стал Нал. Все понимающе закивали – вероятно, думая о том, как непросто мне было притворяться столько времени. И хоть я и сейчас притворялась, но облегчение испытала невероятное – все же в обществе Нала я чувствовала себя куда спокойнее. И разве не его имя останавливало Кирка от того, чтобы за две проведенные на одной кровати ночи он ни разу не попытался меня снова… своим языком… фу! Как же мне повезло, что среди обезьян родился настоящий человек!

– Нал, а спой «Матушкины слезы»!

– Для тебя все, что угодно, солнышко!

Спасибо, Отец, что даровал мне этот день. Будь милостив – подари мне следующий.

Глава 8

Кирк

Вначале мне это даже смутно нравилось – такое острое сочетание приятных эмоций, которые совсем немного граничат с раздражением, а оттого и ощущаются ярче. Но уже через несколько дней раздражение стало зашкаливающим, перечеркивающим все приятное. Теперь при взгляде на Хани я испытывал гораздо больше злости, чем трепета. А это уже совсем не похоже на возвышенное волнение подростка. В моей голове родился и расширялся, завоевывая все новые и новые территории, абсолютный негатив, который начал распространяться не только на нее или Нала. Промахнувшемуся на охоте Дику хотелось врезать, а Торка за подгоревшее мясо – прибить. И чем дальше, тем больше. Проанализировав свое внутреннее состояние, я пришел к выводу, что проблема зиждется только в этой болезненной навязчивой идее, что Хани непременно должна была сначала принадлежать мне, а потом уже выбирать кого угодно. Эдакое ни на чем не основанное чувство собственности – матушка дала бы мне оплеуху, озвучь я ей подобные мысли. Но любую навязчивую идею, тем более такую нелепую, можно научиться игнорировать.