Книга Валерий Ободзинский. Цунами советской эстрады - Валерия Ободзинская

Дождавшись некоторого ажиотажа в стремлении поскорее опробовать «царский» портвейн, он негромко добавил:

– В то время, как корова стоила три рубля, гости Ялты платили за бутылку этого портвейна восемь!

После этой фразы распробовать портвейн захотели абсолютно все экскурсанты. А Гольдберг ткнул Валеру в бок:

– Ну ты эрудит… Думал, не сможешь удивить еще больше.

Этот восторг со стороны Гольдберга, уважительное восхищение пассажиров теплохода, ощущение того, что он на коне, захлестнули Валеру. Дойдя до царского подвала, обложенного известняком, он слегка растерялся. Здесь не было ярко подписанных этикеток, бутылки покрыла пыль веков. Как выкручиваться? В голову пришла мысль, что раз ему этикеток не видно, то и экскурсантам тоже.

– Попрошу к бутылкам, выставленным здесь, не прикасаться… – на всякий случай предупредил он. – Считайте их музейными экспонатами.

После того, как все понятливо покивали, он стал уверенно тыкать пальцем то в одну бутылку, то в другую, будто точно знал, что в какой.

– Лакрима Кристи. Слезы Христа. Тоже одно из любимых вин царя. Теперь из винограда Алеатико делают вино с таким же названием, но поверьте! Это уже совсем не то!

Гольдберг смотрел, как экскурсанты кивают словно загипнотизированные, и его восхищение росло. Он то и дело пересказывал Валере слова пассажиров Нахимова, говорил о том, как все очарованы экскурсией, чем окончательно взбудоражил приятеля.

Валеру понесло. Он не только стал рассказывать о винах, но и учить дегустировать. Показывал, как правильно держать бокал, как вращать его, оценивая цвет, как понять ароматы, как пробовать. Через какое-то время понял, что не различает уже все эти мускаты, токаи и хересы и несет полную отсебятину. Валера напился. Гольдбергу пришлось самому закруглить экскурсию, чтобы не опоздать на теплоход. Однако о вечернем выступлении Валеры в музыкальном салоне уже и речи не шло. Пока Гольдберг прощался с пассажирами, Валера нетвердой походкой ушел в свою каюту и, закрывшись, уснул.

К утру о вчерашней экскурсии на Нахимове знали все. Пассажиры рассказали другим, что на теплоходе помимо концертов и кино есть экскурсионная программа. Так слухи дошли до капитана. Соболев вызвал Валеру.

– Вас мне рекомендовал Никита Львович, как очень одаренного артиста. И в этом он не соврал. Вы весьма талантливы и предприимчивы.

Валера улыбнулся, но Николай Антонович на улыбку не ответил. Пришлось делать невинное лицо:

– Я вчера плохо себя почувствовал, – начал Валера и прервался: – Или… Это из-за экскурсии? Но ведь, как член экипажа, я могу отлучаться на время стоянок?

Соболев саркастично покачал головой:

– Хотите сказать, вы понимаете, что значит быть членом экипажа?

– Н-не совсем…

– Я так и думал. Устав службы на судах морского флота СССР так и не прочитали. Что ж… Думаю, сейчас учить вас и поздно, и бесполезно.

Он протянул уже оформленные бумаги. Не вчитываясь, Валера продолжил спорить:

– Но я могу отлучаться на время стоянок! Если поставлю в известность вахтенного помощника! Я предупредил!

Соболев поднялся и, опершись руками о столешницу, посмотрел в глаза:

– А находиться на судне в нетрезвом состоянии вы можете?! А срывать вечернее выступление? – Не дождавшись от Валеры ответа, он выбросил указательный палец в сторону двери. – Вон!

Обида от второго несправедливого увольнения прожигала в груди дыру. За что? Никто даже не видел его выпившим! Просто Соболеву не понравилось, что Валера может такое провернуть, а он нет! Чтобы устроить с ходу такую экскурсию, нужны и смелость, и предприимчивость, и удача!

Ничего. Это ничего. Уговаривал себя Валера. Чтобы научиться драться, надо выучиться падать. Упал, отряхнулся и в морду! Главное – верить в себя. И не останавливаться.

Глава VI. Взрослая жизнь

1960–1961

На следующий день, когда сходил с судна, неожиданно увидел Гольдберга с вещами.

– А ты чего? – удивился Валера. – Ты же не пил!

– Так меня же толком не оформили. На майские брали. Сам понимаешь. Так что с «Нахимовым» покончено.

Валера приготовился: вот сейчас Гольдберг упрекнет, скажет, что все из-за него… но парень смотрел прямо и бесхитростно. Будто просто ждал: «Что дальше?» Нестерпимо захотелось оправдать это доверие.

– Как ты к джазу относишься, Гольдберг?

– Ну… как? Как все, – начал тот, но потом уловил настроение Валеры и улыбнулся, – положительно. Очень положительно!

– Тогда… Постой тогда! – крикнул он и бросился назад на «Нахимов». Боялся, что остановят, но экипаж оглядывался на спешащего парня без удивления. Мало ли? Забыл, может, что… Быстро переговорив с аккордеонистом Витей Барсуковым, подхватил вконец заинтригованного Гольдберга и поспешил в портклуб. Там сегодня выступали его знакомые из Томска. Валера отозвал в сторону Леню Дериша, он знал, что тот собирает бригаду, чтоб работать от Томской филармонии, и пригласил зайти на чай.

Вечером все собрались у бабушки Домны. Она скоро похлопотала у стола: поставила плошку икры из синеньких, крупно нарезанные ломти батона, банку с кипятком и заварочный чайник. А потом деликатно оставила молодежь беседовать:

– Надо к соседке зайти, поспрошать кое-что.

Все наскоро раззнакомились, с жадностью разметали баклажанную икру, выпили по две чашки чая и уставились на Валеру. Тот, смакуя интригу, поставил на подоконник карболитовый футляр принесенного с собой проигрывателя и достал любимый миньон. Все в комнате увлеченно собрались вокруг:

– Буржуйский джаз? – азартно потер руки Барсуков.

– Тсс, – шикнули на него хором Леня Дериш и его жена Люба, – дай послушать!

Нэт Кинг Коул произвел впечатление. Глаза ребят заполыхали. Только Леня выразил сомнение:

– Обеспечить фортепьяно к каждому концерту нереально.

– Потому заменим на аккордеон, – Валера кивнул в сторону Вити Барсукова.

– Точно! – загорелся аккордеонист. – Сейчас в моде квартеты: бас, гитара, аккордеон и кларнет!

– Ради бога, – кисло поморщился Валера. – Что за нафталин? Германская тема – вчерашний день.

– Нужно что-то современное, живое. Чтоб настоящая бомба! – согласился Гольдберг, – значит я на гитаре. Витек на аккордеоне.

– А я на контрабасе! – триумфально завершил Валера.

– Ты? – с сомнением посмотрел аккордеонист. – Разве умеешь? Да и… аккордеона нет. Этот напрокат выдали, для «Нахимова».

– Значит, нам срочно нужны аккордеон и контрабас! – ничуть не смутившись, озвучил следующий пункт плана Валера. Леня Дериш, прощаясь с ребятами, подвел итог:

– Даю вам два месяца. Бригада у меня уже укомплектована. А гастроли с начала осени.