Книга В бессердечном лесу - Джоанна Рут Мейер

его глаза.

Кажется,

я могу в них утонуть.

– Я не убью тебя. И никого другого. Больше никогда.

Я слишком остро ощущаю,

как бьется сердце в груди.

И зачем только

мама подарила его мне.

Какой от него прок?

Он встречается со мной взглядом.

Я снова чувствую себя маленьким деревцем,

расколдованным солнцем и дождем.

– Я тебе верю, – говорит он.

И пока что

этого

достаточно.

Глава двадцать первая. Оуэн

Она, такая серебряная и молчаливая, проводит меня к стене на опушке леса. Ветер игриво треплет цветы в ее волосах. Что-то изменилось, что-то, чего я до конца не понимаю. Мой страх никуда не делся, он отчетливо чувствуется в воздухе между нами, но уже не так сильно, как два часа назад. Мы останавливаемся у стены, и сирена поворачивается ко мне.

– Ты придешь завтра?

Ее золото-серебряные волосы развеваются вокруг лица, глаза медового оттенка светятся в темноте. «Даже монстры могут быть красивыми».

– А это безопасно?

– Я защищу тебя.

Это не одно и то же.

– Почему ты хочешь, чтобы я пришел?

С секунду она просто смотрит на меня. Затем опускает голову и отводит глаза.

– Мне одиноко. А еще потому, что ты… добрый. Я хочу узнать больше о твоем мире. О тебе. Хочу понять, почему ты вызываешь во мне желание быть кем-то больше, чем просто монстром, которым создала меня мать.

Я делаю глубокий вдох, пытаясь очистить разум от пьянящего аромата листьев и фиалок.

– Ладно, я приду.

Она быстро возвращает ко мне взгляд, и меня награждают мимолетной улыбкой. Затем уходит в лес, а я перелезаю через стену. Голова идет кругом от попыток сопоставить затаенный ужас от монстра, который убил всех пассажиров поезда, с серебристо-белым созданием, с которым я только что попрощался. С… Сереной.

Прокравшись в дом, я ложусь в кровать и начинаю дрожать от постепенного осознания, что я сделал. Я добровольно пошел в лес с древесной сиреной. И пообещал ей вернуться. Она сказала, что не убивала с того дня, как сорвала поезд с рельсов, сказала, что не убьет меня. И я верю ей. Как можно быть таким дураком?

«Но она спасла Авелу, – возражает упрямый голос в моей голове. – Спасла тебя, и не раз».

Каким-то образом мои беспокойные мысли перетекают в сон. Мне снятся листья и звезды, спутавшиеся в волосах древесной сирены. Снится море из фиалок.

* * *

– Оуэн.

В голосе отца различимы непривычные мне строгие нотки. Я чувствую его взгляд, но сам на него не смотрю. Вместо этого я отмечаю на карте последнюю звезду в созвездии Морвин, а затем, прищурившись, всматриваюсь в окуляр телескопа, чтобы обозначить относительное положение звезд вокруг него.

– Оуэн, взгляни на меня.

Я откидываюсь на спинку стула и повинуюсь.

– Я знаю, что ты ходил в лес прошлой ночью.

Мой желудок ухает в пятки.

– Я не…

– Я видел, как ты перелезал через стену, когда возвращался домой. – Отец пристально смотрит на меня, будто ждет возражений.

– Я… – Я пытаюсь придумать себе оправдание, но тщетно.

Он качает головой, правда, вид у него не рассерженный, а скорее… мрачный. Смиренный.

– Лес и в тебя вонзил свои когти. Но я их достану.

– Он… он не вонзал в меня когти.

– Тогда объясни, зачем ты перелез через стену прошлой ночью! Скажи мне, что раньше никогда так не делал! Скажи, что не планируешь сделать это снова!

Я несколько раз открываю и закрываю рот. Не хочу врать отцу. Но и рассказать ему правду о Серене я не могу. Тогда он сам перелезет через стену и пойдет охотиться на нее с топором. А затем убьет и будет прав.

В горле встает ком. Я даже не пытаюсь объясниться. Отец кивает.

– Пора вернуться к нашему разговору о твоем будущем. Я не наседал на тебя после крушения поезда и случая с Авелой. Но с тех пор… ты изменился, Оуэн. Я планировал дать тебе время, но, очевидно, это было ошибкой.

– Отец…

Он поднимает руку, и я прикусываю язык.

– Вчера я ходил в деревню, – продолжает папа. – Король Элинион набирает солдат в свою армию, хочет взрастить новое поколение гвардейцев… в постоялом дворе висело объявление.

Я перевожу взгляд на звездную карту, игнорируя нарастающую тревогу. В Тариане об армии короля Элиниона ходят легенды. Солдаты живут и тренируются неподалеку от Брейндаля, и быть одним из них – огромная честь. Личная гвардия короля тоже отбирается из армии, благодаря этому многие построили себе карьеру. У нас уже много лет не было войны, но армия готова, на случай если Гвайд – страна по другую сторону Каррегских гор – решит вспомнить былые обиды. Или если захватчики придут с моря.

– Ты хочешь отослать меня, – тихо произношу я.

Он сжимает челюсти.

– Я хочу защитить тебя. Не обязательно становиться солдатом. Местному мяснику нужен помощник. Или можешь попросить о работе на телеграфной станции. Или в постоялом дворе. Или у пекаря. В любом месте, которое предоставляет проживание и питание.

– Но Авела…

– Через год Авела будет достаточно взрослой для школы-пансиона. До тех пор Эфа согласилась присматривать за ней днем, начиная со следующей недели. К тому времени ты должен найти себе работу.

Я вздрагиваю при мысли о работе на мясника: по локти в крови, под потолком вместо неба.

– Я никуда не уеду.

– У тебя нет выбора. Я же вижу, как лес привлекает тебя. С чего бы еще тебе перелезать через стену? Сколько это будет продолжаться, прежде чем он заманит тебя и больше никогда не отпустит?

Я хочу разозлиться, крикнуть ему в лицо что-то мерзкое, но голову занимают только мысли о том, как мы с Сереной сидели на холме под звездами и я обещал ей вернуться. Меня тянет к ней, а я даже не сопротивляюсь. Отец прав. Он не может мне доверять. Даже я не могу себе доверять. Я опускаю голову, избегая его взгляда.

– Ступай завтра в деревню, – говорит он. – Найди работу. Мы по-прежнему будем часто видеться, а когда я смогу убедить короля нанять нового астронома, мы переедем в Брейндаль. И навсегда покинем лес.

Меня охватывает паника. Я цепенею от одной мысли, что придется уйти от отца с Авелой, расстаться с медовыми глазами и серебристой кожей.