Книга Я тебя похищаю - Полина Рей

Глеб расположился рядом. О чём-то задумался, листая журнал, и только его колено, соприкасающееся с моим, не позволяло мне ни на мгновение отрезвиться и представить, что мы просто летим в жаркие страны.

Предыдущую ночь я провела почти без сна. Лежала, глядя в потолок, боялась пошевелиться. Мне каждое мгновение казалось, что Ледов вот-вот зайдёт ко мне и накинется, требуя исполнения супружеского долга. Задремать смогла лишь под утро, и то сон был беспокойным, тревожным.

Глеб не пришёл. Он оставил меня в покое, и это порождало такой сонм мыслей, что у меня не находилось ответов на те вопросы, что я себе задавала.

Когда Ледов решит, что хочет стребовать супружеский долг? Будет ли грубым и требовательным? Или же попытается сделать всё, чтобы я его захотела?

— Ты в порядке? — раздался голос Глеба, и я вынырнула из своих размышлений.

Поняла, что слишком пристально на него пялилась всё это время, и Ледов поймал меня на месте преступления.

— В порядке, — отрезала я и, отвернувшись к иллюминатору, отпила глоток шампанского, надеясь, что он принесёт мне хоть каплю опьянения.

Я и сама не поняла, как задремала. Только почувствовала, как кто-то осторожно, даже нежно, забрал бокал из моих пальцев. А когда проснулась, не сразу поняла, где нахожусь.

— Мистер, что вы будете? — спросила на английском с ужасным акцентом стюардесса, которая катила тележку между рядов.

— Виски и колу, пожалуйста, — с такой улыбкой, перед которой бы и черти ада захотели станцевать румбу, ответил Глеб.

Внутри у меня заворочалось что-то странное, неизведанное. Злость? Возможно. Ведь если он хотел обращаться к другим женщинам с такой улыбкой, какого черта лишил меня свободы?!

И было что-то еще, то, чему я не могла дать ни названия, ни объяснения.

— Виски-и-и, кола-а-а, — нараспев ответила стюардесса, после чего взяла бутылочку Дэниэлса и, помахав ей в воздухе, разулыбалась Ледову ещё больше.

Прекрасно! Они тут что, собирались флиртовать прямо на моих глазах?

— А мне вина. Красного, — вклинилась я в эту занимательную беседу, и улыбка на лице стюардессы померкла, став на несколько тонов тусклее.

Отдав виски и колу Глебу, она протянула мне бокал вина, после чего покатила тележку дальше.

— Я думал, ты спишь, — усмехнулся Ледов.

— Я заметила, — буркнула, глядя в иллюминатор.

За ним проплывали ярко-розовые облака. Близилось время заката, и всё кругом было таким сюрреалистичным, что мне казалось, будто я попала в параллельную реальность.

— Что-то не так? — спросил Глеб, и в голосе его мне послышалась неподдельная тревога.

— Тебе повторить то, что я уже не раз говорила, или же просто промолчать? — приподняла я бровь.

Ледов смотрел на меня несколько бесконечно долгих секунд. Опустился взглядом на губы и задержался на них, после чего помотал головой и, усмехнувшись, сказал:

— Можешь ничего не говорить, все понятно и так.

Что ему там было понятно, я не знала. Но расспрашивать о том, что меня совсем не интересовало, не собиралась. И снова отвернулась к иллюминатору и пригубила вина.

Когда мы заселились в бунгало, я поняла, что жутко проголодалась. В любой другой ситуации, наверное, испытала бы злость, когда увидела, что Ледов позаботился и о нашем позднем ужине, но не в этот раз.

Быстро приняв душ, спустилась в небольшую столовую и, не дождавшись, когда ко мне присоединится Глеб, принялась за карпаччо с айоли. Это было божественно. И если так называемый муж не станет меня трогать и дальше, я, пожалуй, даже получу удовольствие от этой поездки.

Уже успела понять, что здесь — маленький рай. Мы с родителями часто бывали в подобных местах, но такой красоты я ещё не видела ни разу. Берег моря, свежий воздух… аромат бриза. За это можно было продать душу дьяволу.

— Проголодалась? — спросил Ледов, усевшийся напротив в тот момент, когда я принималась за перепелов.

Он тоже сходил в душ и сейчас восседал напротив в белоснежном махровом халате, надетом, судя по всему, на обнажённое тело.

— Уже почти сыта, — соврала я, после небольшого раздумья принимая из рук Глеба бокал шампанского.

— Тебе здесь нравится? — спросил Ледов, когда я отпила глоток и уже раздумывала над тем, чтобы встать и уйти.

Десерт из мангового чизкейка, поначалу показавшийся таким аппетитным, сейчас не вызывал и капли желания его попробовать.

— Я бывала в таких местах, — пожала плечами. — Но мне нравится, да.

На губах Глеба появилась лёгкая полуулыбка.

— Мне тоже здесь нравится. Расслабляет.

Между нами повисло молчание. Ледов лениво ел, я — делала вид, что не обращаю на это внимание.

— Наверное, у тебя есть множество вопросов, — сказал он, явно намекая на то, что предыдущей ночью между нами ничего не случилось.

Отодвинув от себя тарелку, Глеб откинулся на спинку стула и посмотрел на меня. Под его взглядом, наполненным тьмой, мне стало не по себе.

Если дома у Ледова я и чувствовала себя эфемерно защищённой, то здесь была вся в его власти, насколько это возможно.

— У меня нет никаких вопросов, — соврала я, ставя на стол бокал с недопитым Кристалл.

— Ты лжёшь. Но это нормально, — усмехнулся Глеб. — И всё же нам стоит обсудить, что будет происходить дальше.

Ледов сделал паузу, во время которой цедил виски. А я — сидела, вжавшись в стул и ожидала продолжения.

— Что будет происходить дальше? — выдавила из себя секундой позже, когда собралась с силами.

Глеб тоже отставил бокал, подался ко мне. Положил руки на край стола и, облизнув красивой формы губы, проговорил:

— Я не буду тебя брать насильно, Алёна. Ты придёшь в мою постель сама.

Не сдержавшись, я запрокинула голову и расхохоталась. Само предположение, что это может стать правдой, было смехотворным.

— Какие ещё несбыточные фантазии есть в твоей голове? — насмешливо спросила в ответ, когда отсмеялась.

— Больше никаких, — покачал головой Ледов. — Но ты сама пожелаешь лечь под меня. И когда это случится — обещаю — я не буду припоминать тебе этих слов.

Меня вдруг охватило странное чувство. Как будто Глеб говорил об уже решённом деле и мне… это даже нравилось.

К чёрту! Пусть засунет себе свои слова и желания куда поглубже! Он попросту меня гипнотизировал. Я же не хотела ничего подобного.

— Этого не случится, — отрезала я и, отодвинув стул с протяжным скрипом, встала и направилась к себе в комнату.

И каждое мгновение чувствовала на себе прожигающий насквозь взгляд Глеба.

25

— Гле-е-еб! Какая встре-е-еча!