Книга Для тебя я ведьма - Ляна Вечер

Закрыв глаза, представляла, как на той поляне, где Тор убил Эмму, отряд инквизиторов сжигает не останки безумной ведьмы, а синьорину Даловери. Мечтала, чтобы рыжуха во мне сдохла! Совсем недавно Амэрэнта казалась девушкой с изюминкой, но теперь я ненавидела эту простолюдинку.

— Синьорина, приехали, — возница распахнул дверь кареты. — Лучшая портниха Польнео, — он указал на крыльцо с тканевым навесом и кадками с цветами.

Перед тем, как толкнуть дверь и ступить через порог, я мысленно развеяла прах Амэрэнты над лесом и облегчённо выдохнула. Звон колокольчиков вернул в реальность, передо мной появилась изящная женщина с добродушной улыбкой. Синьора Дебора без конца ворковала о последних новинках моды, подсовывала образцы ткани, великолепное кружево, а я не могла и рта раскрыть. Казалось, что заговорив, оживлю прежнюю Амэ, и всё полетит под хвост фавну.

— Синьорина, давайте снимем мерки, — портниха вытащила из-за пояса ленту с насечками.

— Нет, — в горле пересохло, голос скрипел.

— Неужели я не была убедительна? О, Великий Брат, вы закажете платье в другом месте!— Дебора расстроено отбросила на портняжный стол ленточку и опустилась в кресло.

— Мне нужны готовые наряды, на мерки и выкройки времени нет.

— О, у меня есть кое-что для вас…

— Кое-что меня не устроит, синьора, — решительно посмотрела в глаза женщины и уловила тот самый трепет, который вызывают богатые, знатные клиенты.

Кошелёк Деборы повизгивал на поясе в предвкушении плотного обеда, а я словно ненормальная повторяла раз за разом — не то. Портниха безжалостно срезала с кожаных корсетов все детали, благодаря которым меня могли придушить или заколоть. Укорачивала юбки в пол до колена, убирала рюши с камзолов и блузок, прилаживала к широким поясам небольшие сумочки. Ножницы и иголки мелькали в умелых руках мастерицы с невероятной скоростью. Женщиной словно бездна овладела, она вошла в кураж вместе со мной. Закусив губу, Дебора дышала через раз, закачивая переделку очередного творения. Одежда должна быть удобной, безопасной и тёплой, а ещё запоминающейся. Синьор Сальваторе пожелал, чтобы Ловцы безумия оставляли яркий след в памяти людей. Ну что же, пусть будет так — приказ есть приказ.

— Вот эти плащи то, что нужно… кажется, — синьора Дебора снова засомневалась, пока я рассматривала тяжёлые накидки с капюшонами.

— Подходит. Сколько с меня?

— Кулак золота…— портниха осторожно озвучила цену, словно интересуясь — не слишком ли?

— Приятно иметь с вами дело, — протянула мешочек с деньгами женщине.

После портнихи отправилась к шляпнику, после шляпника — в кофейню, где не постеснялась и попросила убрать вазы со столов — мешают. Затем мы заглянули к сапожнику и, немного поболтав с возницей у главного парка Польнео, двинулись покорять город с новыми силами. Где-то между часовщиком и книжной лавкой в голове зашептал обеспокоенный Торе — «Куколка, у меня бешено бьётся сердце. Ты в порядке?» Короткого «Иди к фавну, Сальваторе» оказалось достаточно, чтобы любимый всё верно истолковал и оставил в покое.

Глава 7

Польнео укрылся сумерками. Возница остановил экипаж около моста, и я с удовольствием любовалась вечерним городом. Фонарщик неспешно обходил улицу, даря жителям мягкий жёлтый свет. Мокрая мостовая переливалась бликами, звучала музыкой под каблуками прохожих и подковами лошадей. Отсюда открывался чудесный вид на широкие каналы с неторопливо скользившими по зеркалу воды лодками и величественное здание оперы. Собор Великого Брата пел колокольным звоном вечернюю хвалу, благословляя каждый дом и его жителей. Залив Чокорони окрасился в угасающие краски заката. На его фоне замок Святейшего жреца и портовый квартал казались случайными тенями. Скоро ночь, разбавленная светом тысячи окон и фонарей, укроет город. Польнео, ты прекрасен! «Амэно, ты где?» — вздрогнула от неожиданного голоса в голове. «Брысь!» — стало жаль испорченного момента.

Кажется, я перестаралась, исполняя приказ командира. В карете лежала целая кипа долговых расписок на имя синьора Сальваторе. Впрочем, сожалений я не испытывала. Утром Торе просто сошёл с ума. Сначала спокойно объяснял, какую одежду необходимо купить в дорогу, а потом в него словно бездна вселилась. Не выбирая выражений, Торе кричал, размахивал руками, нервничал, расхаживая по столовой. Клянусь, ничего бы не поняла, не будь я частью души кудрявого безумца. Его раздражало, что усопшая Амэрэнта Даловери ходит призраком следом за Амэно. Он отчаянно желал, чтобы синьорина Гвидиче вдруг — будто глотнув колдовского зелья – научилась разбираться в модных тряпках и вызубрила наизусть все десять томов энциклопедии земель Ханерды. Тор мог принять меня любой, но не сегодняшним утром, когда Ловцы безумия оказались так близки к реальности. Я балансировала между любимым и съехавшим с катушек командиром. Это была тончайшая грань, один неосторожный взгляд и... «Амэ, езжай домой, нам надо поговорить…» Ещё один разговор — это слишком, но Тор назойлив, что осенняя муха. Представила каменную стену между нами — Сальваторе затих.

Вообразила себя владелицей одного из небольших домиков на улице Белых роз, по которой возница вёл лошадок. В фантазиях я уже грелась у камина, запивая вечер вином: приторно — сладким или сухим, а может, с горчинкой. На языке заиграли хмельные нотки винограда. Сердце беспокойно вздрогнуло — мечты больше не приносили покоя. Они — всего лишь эхо, тихий голос прошлого. Мне не хотелось купить собственный дом, не хотелось сидеть у огня в мягком кресле. Синьорина Гвидиче словно зеркало отражала желания любимого — верила в успех Ловцов безумия, ненавидела Охотников на ведьм и, кажется, начинала ощущать в сердце Великого Брата. Амэно не имела ничего общего с Амэрэнтой. О, Сильван… «Куколка, клянусь, если ты не появишься через четверть часа, то я выверну город наизнанку…» — Тор не закончил, экипаж въехал во двор лекаря. Синьор Сальваторе наблюдал с крыльца, как я покидаю карету.

— Это тебе, — пачка долговых бумаг хлопнулась о грудь Торе. Несколько листов птицами вспорхнули в воздух, остальные он растерянно прижал к себе. — Вещи занеси. Будь любезен, — помахав вознице рукой на прощание, скрылась за входной дверью.

Я — штормовые волны Чокорони и гром перед ночным ливнем.

Я — кровавый рассвет и забытое кем- то сновидение.

Я — Амэно Гвидиче, и я не существую.

Поднимаясь по лестнице, затылком чувствовала настороженные взгляды слуг. Они больше не смотрели надменно, не хихикали вслед. Их шеи вжимались в плечи, а шёпот бился о стены гостиной.

— Синьорина… не желаете искупаться? — осторожный вопрос старикашки в камзоле вызвал улыбку.

— О, об этом стоило спросить ещё в тот день, когда я впервые переступила порог этого дома, — упрёк окончательно смутил слугу.

— Позвольте, я провожу вас, — он опустил глаза.

***

Узкий коридор под домом Ромео закончился дверью в купальню. Над неглубокой, но широкой каменной ванной, вырезанной прямо в полу, клубился пар. Рядом горел очаг, где и подогревалась вода для омовения. Слуга взял пламя щепкой и не спеша принялся зажигать свечи в канделябрах.