Книга Жемчужина гарема - Дорин Оуэнс Малек

Очень нескоро лошадь замедлила свой бег, а потом и остановилась. Когда Сара подняла голову, то увидела перед собой оазис с многочисленными раскидистыми деревьями и светлым ручьем, бегущим в зеленой траве. Халид спрыгнул на землю и взял ее за руку, чтобы помочь ей спуститься. На этот раз, оказавшись перед ним, Сара не смогла не встретиться с ним взглядом.

– Тебе понравилось? – негромко спросил он, но по его тону Сара поняла, что ответ ему известен.

Она полуотвернулась, вытаскивая носовой платок из рукава, и опустилась на колени, чтобы окунуть его в ручей.

– Здесь так жарко! – вымолвила она, вытирая мокрым платком лицо и шею.

Халид, распустив шнуровку на рубашке, стащил ее через голову.

– После нескольких минут в тени ты почувствуешь себя лучше, – пообещал он, отшвыривая рубашку в сторону. Нагнувшись к ручью и зачерпнув воду, он плеснул ею на себя, и Сара завороженно наблюдала, как ручейки побежали по его сильному телу. Капли воды запутались в завитках волос на его груди и заблестели на медовой атласной коже. Обернувшись, он поймал на: себе взгляд девушки.

Сара поспешно отвела взгляд, почувствовав, как краска заливает ей лицо и шею.

Подойдя к ней, Халид уселся рядом на траву, вытирая тело рубашкой.

– Почему ты так упрямишься, Сара? – мягко спросил он. – Уступи своим чувствам. Я знаю, чего ты хочешь – я могу обещать, что дам тебе это. Как сегодня, так и в любой другой день.

Сара смотрела на свои бессильно опущенные руки и ничего не отвечала.

– Мы можем подарить друг другу столько наслаждения, користа, – глуховато проговорил Халид.

– Наслаждение в жизни не самое главное, – ответила Сара, стараясь не поднимать на него взора.

– А что же главное?

– Свобода! – вызывающе бросила она. Он покачал головой:

– Мне кажется, свобода для тебя лишь предлог, который позволяет себя обманывать. Ты меня боишься, так ведь? Боишься переступить границы дозволенного, всегда существовавшие в твоей жизни.

Сара с трудом сглотнула, терзая влажный носовой платок. Боже, как он хорошо знал женщин! Это заставило ее вспомнить его прежнюю возлюбленную – Фатьму. Да и другие женщины до Фатьмы, наверное, многому его научили.

– Я никак не могу забыть того, как попала сюда и что вы со мной сделали, – негромко сказала она.

– Почему? Почему ты не можешь об этом забыть? Неужели это так важно для тебя сейчас, когда мы одни? – нежно спросил он, лаская ей шею. Сара закрыла глаза и выгнулась навстречу его ласке – и в ту же секунду оказалась в его объятиях.

Сара ощущала его обнаженную кожу, и это было потрясающе. Запах тела опьянял и будил страсть. Ее руки невольно обвились вокруг его шеи, и он, уложив ее к себе на колени, приник к ее губам.

Халид никогда так не целовал Сару. Она ответила на его поцелуй, ощутив букет терпкого вина, которое он недавно пил, и приятную гладкость ровных зубов. Прижавшись губами к ее щеке, а потом к изгибу ушка, он высвободил подол блузки из-под пояса, ища ее мягкое тело под одеждами.

– Ты моя! – прошептал он, зарывшись лицом в ее волосы. – Я понял это сразу, как только увидел тебя.

Повернувшись, он бережно положил ее на землю и сам вытянулся рядом, осыпая поцелуями ее лицо. А потом страстно поцеловал в губы.

Почувствовав, что пальцы Халида прикоснулись к пуговицам ее блузки, Сара резко села, оттолкнув его.

– В чем дело? – спросил он, задыхаясь. Его разгоряченное лицо было совсем близко.

– Разве я должна что-то объяснять?

Сара отошла к ручью, заправляя блузку в юбку-брюки.

Сзади послышались шаги Халида – и в следующую же секунду он схватил ее за плечо и повернул лицом к себе. Лицо у него было чернее тучи.

– Наверное, мне надо было бы оставить тебя здесь! Тебя не нашли бы несколько дней! – гневно бросил он.

– Вы этого не сделаете. И знаете почему? Потому что великому паше нужно продемонстрировать, что он способен меня сломить!

– Я могу переломить тебя пополам голыми руками, и это не изменит ни одной ослиной мысли в твоей упрямой голове, – устало проговорил Халид, отпуская ее.

– Правильно. Так почему бы вам просто от меня нe отказаться? Уверена, в вашем гареме найдутся более податливые женщины.

Его лицо застыло в непреклонной маске, и он твердо сказал:

– Запомни вот что, користа. Я никогда от тебя не откажусь. Если ты не захочешь со мной спать, конечно, принуждать тебя я не стану, но, пойми, ты ведь состаришься в гареме, станешь дряхлой, высохшей и никому не нужной, ни один мужчина не пойдет на ту глупость, которую проявил я. А теперь иди к коню, пока я все-таки не захотел оставить тебя здесь.

Сара повиновалась, она устала сражаться с этой прекрасной скалой, с виду походящей на мужчину; устала строить планы побега, которые, как уже поняла, никогда не будут осуществлены, устала гадать, почему никто не приходит к ней на помощь. Неужели это правда, что она осталась одна в такой дали от дома?

Халид посадил ее себе за спину и в ту же секунду пустил лошадь вскачь. Обратная дорога ничем не напоминала поездку к оазису: Халид всю дорогу молчал и не оборачивался. Когда они подъехали к конюшням, он спешился, снял Сару с седла, даже не взглянув на нее. Евнухи дожидались, чтобы провести ее обратно в гарем.

Глава 5

Джеймс и Беатрис Вулкотт сидели за столом, когда их слуга, Листак, вошел в столовую и объявил:

– Гость, мадам. Мне сказать, чтобы зашли потом?

Джеймс встал из-за стола, утирая рот салфеткой.

– Нет-нет, я выйду. Ты продолжай есть, Беатрис, – наверное, это управляющий складом. Я велел ему прийти ко мне с докладом, когда он завершит учет товара. Не ожидал, что он так быстро закончит. Можешь убрать мой прибор, Листак. Кофе принеси в гостиную. И две чашки.

Слуга поклонился и вышел, а Джеймс прошел по коридору к своей гостиной. Небольшая комната, заставленная всяческими безделушками в стиле викторианской моды, была застелена его лучшим афганским ковром. На антикварных столиках были расставлены лампы.

В европейское убранство гостиной фигура Осман-бея совершенно не вписывалась. Когда Джеймс вошел, гость поднялся ему навстречу.

Джеймс моментально обратил внимание на мундир алебардщика, широкие плечи анатолийца и серьезное выражение его лица.

– Что-то случилось с Сарой? – с тревогой спросил Джеймс.

Беатрис Вулкотт доедала десерт, когда муж снова присоединился к ней в столовой. По глубоким складкам, которые пролегли у его рта, она сразу поняла, что-то случилось.

– Джеймс, в чем дело? – вскрикнула она.