Книга Взрывная Шипучка - Амалия Март
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я вручаю ей пакет, и она тут же ретируется на кухню. Я остаюсь в прихожей, снимать ботинки.
— Май, — кричит девчонка с кухни. — У нас появился свой фей-крестный!
Я ухмыляюсь. С чего это вдруг? Просто небольшой ужин на троих. И апельсины, да.
Агния проходит мимо меня в комнату с какой-то булкой в руках и, жуя, тараторит:
— Май, если ты за него замуж не выйдешь, я заберу его себе, серьезно. Охомутаю, пока ты тут при смерти валяешься и все, будет мне ужины таскать!
Я захожу в комнату как раз, чтобы услышать привычное шипение:
— Гуся, шла бы ты… работать.
Зеленоволосая подружка пожимает плечами и, круто обернувшись, выдает мне ослепительную улыбку. "Не за что" — беззвучно выводит она губами и скрывается в коридоре.
Из кухни доносятся звуки раздираемого пакета и коробок с едой. Я просто стою и смотрю на Шипучку. Выглядит лучше. Хотя все лучше, чем то, какой я застал ее вчера в агонии.
Сейчас она выглядит почти нормально: на голове замысловатый крендель из волос, на теле новая футболка не та смешная и ужасно короткая, что вчера. Ту я запомнил, когда держал Майю в руках, пока ее подружка пыталась заставить ее проглотить таблетки и пальцы ненароком касались раскаленного голого живота. С пирсингом. Взглядом скольжу по одеялу, туда, где скрыта сейчас та серебряная сережка, а ведь той ночью я до неё так и не дошел.
Майя ловит мой взгляд и смущённо натягивает одеяло повыше.
— Как самочувствие? — наконец, выдаю я.
Складываю руки на груди и опираюсь о деревянный комод сбоку.
— Лучше. Спасибо… за все, — тихо произносит она.
Ее взгляд проделывает почти тоже самое, что мой минутой ранее: скользит по моему телу, исследуя, словно что-то представляя. От этого взгляда зажимает затылок, и горячая волна проходится по позвонкам.
— Все, я пошла, дверь закрою, не шалите тут! Или шалите, даю свое благословение! Только я вернусь через два часа, чтоб все тихо было, понятно? — прерывает наши переглядки активная подружка.
— Гу-ся, — снова шипит Майя. — Вали!
— Ушла, ушла, — многозначительно улыбается та.
— Опять свино-стриптиз? — ищу тему для разговора.
— Не, сегодня быко-стриптиз. Просто Пашка, который в этом костюме скачет, тоже свалился, видимо, грипп какой-то. А Гуся…
— Добрая душа?
— Скорее коммерческая. Платят вечерники хорошо.
Выдвигаю себе облезлую табуретку и сажусь ближе к кровати.
— Вечерники?
— Ага, те, кто вечернюю развлекательную программу заказывает.
— И много заказов?
— Ну, если вы взглянете, как мы живем… — она обводит руками пространство. — Станет очевидно, что не особо.
— Суп будешь? — переключаю ее внимание. Сейчас не время читать лекции, что есть и нормальная работа, в тепле и без ростовых кукол.
— Вы привезли мне суп?
— И апельсины, — многозначительно приподнимаю брови.
— Боже, какое благородство, — закатывает она глаза, а на губах расцветает маленькая улыбка.
Мы сидим друг напротив друга и едим на весу. Тарелки поставить некуда, а гнать девчонку на кухню не захотелось. Вдвоем на тех пяти метрах мы точно не развернемся. Майя работает пластиковой ложкой со скоростью света и становится очевидным, что она сегодня не ела. Потом тянется к рису с овощами, которые ждут своей очереди на полу, и поглядывает на меня, словно ища одобрения своим действиям.
Я делаю тоже самое: тянусь ко второму контейнеру и раскрываю его. Майя кидает прищуренный взгляд на картошку со стейком в моих руках и прикусывает губу.
— Поменяемся? — предлагаю я.
И, клянусь, лучезарнее улыбки я ещё не видел.
— Ах! А! А-а-а! — раздается прямо над нами.
Я в ужасе задираю голову, чтобы проверить, не почудилось ли. Словно мне в ответ раздается стук кровати о стенку.
— Что это?
— У нас очень активные пенсионеры сверху, — хихикает Шипучка.
— Пенсионеры? Да не могут они…
— Вам лучше знать, — беззаботно пожимает плечами голубоволосое чудо.
— Ах ты, козявка! — выбрасываю свободную руку и хватаю голую щиколотку, выглядывающую из-под одеяла.
Пальцы сжимают горячую кожу кольцом, вызывая будоражащие фантазии. Отставляю в сторону контейнер с едой и медленно, осторожно стягиваю девчонку с кровати прямо на пол. Она визжит, старается сохранить баланс и не уронить то, что держит. Я забираю из ее рук контейнер и нависаю сверху. Мои руки сжимают тонкую талию, пальцы оглаживают выступающие ребра, а пульс стучит в висках.
— Рано записала меня в пенсионеры, — хрипло выдаю я.
— Я болею, — выгибается в ответ на мои поглаживания.
— Я как раз собираюсь измерить тебе температуру, — наклоняюсь ближе к карим глазам, почти чувствую жар, исходящий от нее.
Конечно, ничего сейчас не будет, но отказать себе в кратком удовольствии и не коснуться ее губ — не могу.
Майя
Смотрю на темные изогнутые ресницы, зрачки, заполнившие серую радужку, и думаю только об одном: боже, у меня ужасно сухие губы!
Сейчас он коснется их, а там — потрескавшаяся земля пустыни Сахара. И все, момент испорчен! Нервно провожу языком по ним и шумно сглатываю. Эти манипуляции не укрываются от Медведя, он опускает взгляд на мой приоткрытый рот, его густые ресницы почти касаются щёк, и голову посещает ещё одна дурацкая мысль: не должно быть у мужчин таких ресниц, это просто противоречит закону природы!
Пальцы на талии собирают ткань длинной футболки, бедра оголяются, и я чувствую под собой жёсткий холодный пол. Но это совсем не помогает охладиться, напротив, меня снова окатывает волна жара. Щеки пылают, губы горят от прожигающего взгляда. Сердце… то и вовсе вышло из чата, оставив лишь тянущее чувство внизу живота и мурашки, разбегающиеся по телу.
Не выдерживаю засухи во рту и вновь облизываю губы. Не как призыв к действию, а просто как жизненная необходимость. Но, тем не менее, этот маневр становится спусковым крючком. С глухим рыком — точно Медведь! — Влад припадает к моему рту. Сначала просто напористо прижимается к губам, затем захватывает нижнюю и мягко сжимает.
