Книга Формула отбора - Ирис Ленская

Я всмотрелась в нахмуренное лицо сиятельного и немного удивилась. Чёрные волнистые волосы не закрывали высокий лоб, и на нём виднелись две морщинки, залёгшие так глубоко, что немедленно захотелось их разгладить. Оттенённые густыми ресницами глаза полыхали ярко-синим огнём, а тонкие губы были сжаты в плотную линию. Он что, злится? Интересно, на кого? Надеюсь, не на меня.

— Господин. Я готова, — осмелилась я заговорить первой.

Лицо мужчины слегка разгладилось, губы разжались. Он окинул меня взглядом, от которого мурашки побежали по телу.

— Вижу, Таира. Ни один закат не затмит твоей красоты.

Он подал руку, и мы вернулись в огромный зал с панорамой на розовеющую в облаках Риззу. Высокие мужчины и женщины — с голубой и бледной кожей, в изысканных ярких нарядах — заполнили почти всё пространство. Тут негде было ступить, не то что танцевать.

Не успела эта мысль прийти в голову, как стены раздвинулись, — огромный зал стал шире. Теперь он казался зыбким бескрайним полем, наполненным людской массой и излучающим радужное сияние.

«И необычный бал грянул во всю мощь…» — вспомнилась слова из песни. Кажется, группа «Ария».

Заиграла торжественная музыка, кавалеры подхватили дам под руки, и вся толпа, похожая на бурную реку, хлынула в стороны, освобождая пространство для его Величества.

Высокий и статный, с горделивой осанкой монарх, одетый в приталенный серебряный мундир, на котором вместо пуговиц сияли в виде креста огромные камни-звёзды, приветственно поднял руки. Рядом с ним стояла невысокая женщина, лицо которой скрывала светящаяся золотистая вуаль.

О том, что начинает бал именно император, догадаться было несложно. Вот только кто его спутница? Дара ведь говорила, что после смерти супруги Сиол так и не женился. Дочерей у него тоже не было…

— Высокочтимые гости! — начал Великий кай звучным голосом. — Я приветствую вас на главном торжестве Элисеи — летнем празднике нашей покровительницы — богини Эрры. С незапамятных времён мы чтим её память, благодарим за милость, за то, что в наших семьях продолжают рождаться одарённые великой силой чародеи — только здесь, в Элисее. А всё потому, что мы несём крупицы веры, поддерживая нашу хранительницу. И однажды она вернётся в мир Тиона!

Он сделал паузу и заговорил вновь:

— Представляю вам преподобную мать Аривеллу, главную жрицу культа великой богини Эрры, и да пребудет с вами её благословление!

е!

Слова главной жрицы потонули в радостном одобрительном гуле.

— Слава Эрре! Слава преподобной матери!

Вернон неожиданно сжал мою руку и потащил за собой. Не успев опомниться, я оказалась за спинами людей, стоящих в первом ряду вперемежку с эльфами. Сиятельный поддерживал меня, и напряжение немного отпустило. Выходит, он тоже не хотел оказаться на виду и привлекать внимание императора с Аривеллой. Или мне это только показалось?

Главная жрица подождала, пока в зале воцарится тишина, а затем хриплым грудным голосом начала:

— Мы ни на минуту не забываем об Эрре, Орден молится и уповает на милость Вседержителя, прося, чтобы произошло великое воссоединение! Благодарим Великого Витора за ясные дни, за процветание Элисеи и долгую нашу жизнь. Но сегодня требуется попросить его о большем! Нависла страшная опасность: иноверцы угрожают Элисее, покушаются на жизнь двуликих магов! Вы все видели, что произошло на арене! И в Эрдане три дня назад. Это происки артарийцев — наших врагов…

Вернон сквозь зубы бросил какое-то смачное ругательство, впрочем, так тихо, что, пожалуй, только я и услышала.

— …Вседержитель приказал нам жить в дружбе, но артарийцы первыми нарушили заповедь божью. Он не оставит преступления без возмездия!

Собравшиеся в зале подняли руки. Я невольно вспомнила свой первый сон в этом мире — молебен у храма Вознесения, и последовала примеру остальных, включая императора и Вернона.

Пауза длилась недолго. Опустив руки, Великий кай снова взял слово:

— Мы сможем защитить себя! Если грядёт война, никто не захватит Элисею. Но вернёмся к нашему празднику. Объявляю бал открытым!

ПРОДОЛЖЕНИЕ

При этих словах на гостей посыпалась серебристая пыль, и зал замерцал тысячью разноцветных огней. Собравшиеся возбуждённо зашевелились, готовясь к торжеству. Прозвучал громкий голос церемониймейстера:

— Первый танец — мерменель!

Заиграла музыка, рядом с нами начал выстраиваться дамский ряд для «менуэта». Я поморщилась. Какое убожество! Балы всегда начинаются с вальса, именно он — король любого торжества!

— Давай немножко подождём, — облизав пересохшие губы, обратилась я к Вернону.

Он выгнул бровь.

— Обычно девушки обожают танцы.

— Да, конечно, но…

— Договаривай, Таира.

— Но не под эту музыку, — не сдержалась я. — Мне нравится другая.

Как же надоело быть пешкой в чужих руках! В общем-то дело не только в музыке, но и в напряжении. После выступления верховной ведьмы, то есть жрицы, кланяться и приседать расхотелось.

Вернон внимательно вглядывался в моё лицо, словно пытаясь прочитать всё невысказанное.

— Тогда отдыхаем до следующего танца, — произнёс он и повёл меня к водопаду, вокруг которого быстро образовался своеобразный оазис отдыха: диванчики, кресла — такая мини-ВИП-зона. Мы остановились у ближнего столика. — Мерменель тебе не нравится. Думаю, ринуэт тоже. Так какую ты любишь музыку? — поинтересовался Вернон непринуждённым тоном.

— Ту, которая льётся из сердца! Которую можно почувствовать внутри.

— Как эту? — Чародей взял мою руку и прижал к своему мундиру — туда, где горела ярко-голубая звезда. И раздался звук — чистый и ровный, как будто кто-то задел струну скрипки, и она запела, удивляя мир чистотой тона.

— Да… — поражённо выдохнула я. — Такую.

Вернон отпустил мою ладонь и провёл рукой над поверхностью стола. Вспыхнули какие-то линии. Я молча следила, ожидая очередного чуда. Сбоку подошли два высоких сайра и подали нам кубки, усыпанные светящимися камнями. Это что получается, сиятельный оформил заказ?

Внутри мерцающего хрусталя пузырилась зелёная жидкость. На вид как-то не очень, а вот аромат приятный. Пахло незнакомыми пряностями тионийского мира.

— Попробуй, Таира. Уверен, ничего вкуснее ты в жизни не пила. Это фьорис — любимое вино моего отца.

Я осторожно сделала глоток, и медово-сладкая плёнка покрыла язык и нёбо.

— Вино ты тоже любишь другое? — протянул Вернон, неспешно делая глоток из кубка.

Злыдень, чувствует же все мои эмоции! А всё равно требует ответа. Я снова глотнула и замерла, пытаясь прочувствовать и понять вкус.

— М-м-м, просто божественное, — вырвалось само собой.