Книга Дело на пол-Европы - Александр Шувалов

– А я слышал, что для вас не существует трудностей.

– И тем не менее, – Георге сделал паузу. – Три тысячи евро.

– Двести пятьдесят, – отозвался я.

– Это неприемлемо, – он сделал вид, что прямо сейчас встанет и гордо удалится. И даже начал подниматься со стула. Очень, очень медленно. Ожидая, очевидно, что я одумаюсь и тут же пойду на попятную. Не дождался. – Две тысячи пятьсот из уважения к нашему общему другу.

– Триста по той же причине.

– Вы не понимаете, – господин Петраке перестал изображать оскорбленную невинность. Уселся поудобнее, подозвал официанта (тот подскочил прыжками) и заказал еще кофе. С коньяком, естественно. Нам обоим. – Все очень непросто. У нас идет серьезная борьба с коррупцией.

Как, и у них тоже?

– Триста пятьдесят с поправкой на борьбу за чистоту рядов.

– Две тысячи двести пятьдесят и дальнейший торг неуместен.

Сошлись на четырехстах пятидесяти евро с оплатой по результату.

– Завтра в это же время, – сообщил повеселевший Георге. – Сильно подозреваю, что и такой суммы он не ожидал.

– Здесь же?

– Не стоит встречаться в одном и том же месте дважды, – мягко возразил он. – Тут неподалеку есть еще одно заведение…

Где кухня, сильно подозреваю, еще изысканнее, а цены выше. Хотя, куда уже.

Нет ничего лучше легкой прогулки после сытного обеда. Я и прошелся слегка. Час, не больше. Зашел, наконец, в уже другой парк и присел на лавочку в тени.

– Ну?

– Порядок, – Чернов устроился рядом. – Хвоста не наблюдалось.

– Отлично.

– Сторговались?

– Угу.

– А, может, стоило сразу согласиться?

– Э, нет, – я покачал головой. – С такими иначе нельзя.

Глава двадцать вторая

Я иду искать

Ну, и в каком, интересно, направлении ты дал деру, друг сердечный: Кравец, Карбаинов, а теперь уже и гражданин Евросоюза Василе Кришан? Скрылся, понимаешь, из столицы России, как в омут нырнул. И следов не оставил. Хотя, насчет следов ты это, Василе, в смысле, Вася-Василек, сильно погорячился. Следы остаются всегда. И главный из них – это ты со своим характером и милыми привычками.

Итак, начнем, помолясь. С чего? Да с того, что наш беглец – изрядный кобель. Где-то когда-то вычитал, что кобеляж – последняя отдушина неудачника. Категорически с этим не согласен. Потому как в этом случае к жалким лузерам можно смело отнести добрую половину отечественного «Форбса», а также всю или почти всю творческую и прочую, извините за выражение, элиту.

А если это не пошлый кобеляж, а такое чистое и светлое чувство, как любовь? Тогда все в порядке, тогда совсем другое дело.

То есть все эти мужчинки не… не то, что мы было подумали, а просто любят. Особей противоположного пола, юных, скроенных по одним и тем же лекалам моделей из несуществующих глянцевых журналов. Украшающих собой абсолютно никому не известные издания журналисток. Затрудняющихся вспомнить адреса, где проходят обучение, студенток-отличниц. И просто гламурных шлюх, красиво именуемых светскими львицами.

Мускулистых подкаченных красавчиков. И совсем не мускулистых ни разу не красавцев. В некоторых социумах однополая любовь, чтоб вы знали, давно уже превратилась в обязаловку.

Наиболее продвинутые и раскованные персонажи охотно вступают в связи с хомячками, курочками или осликами. Да, что там с осликами, даже с деревьями и садовыми скамейками. При полном, заметьте, одобрении прогрессивного сообщества, считающего всю эту пакость просто маленькими и простительными слабостями.

Тот, кого мы разыскиваем, всегда был, как говорится, по тем делам, хотя отличался при этом изрядным консерватизмом. То есть был стабильным и упертым гетеросексуалом. Но все равно не без некоторых слабостей.

А питал он эту слабость к близнецам. То-то я не мог взять в толк десять лет назад, почему одна и та же дама каждый раз посещала нашего затворника не только с разными прическами, но и была при этом то на пять кило тяжелее на вид, то на столько же легче. Позже выяснилось, что бухгалтером и менеджером по продажам в его фирме трудились сестрички-близнецы Драчук Н.И. и Хабибулина В.И., в девичестве Криницыны. Сладострастник Кравец встречался с ними по очереди, причем ни одна из сестричек, похоже, не подозревала о наличии соперницы.

С годами наш герой заматерел, вышел на новый уровень и принялся окучивать близняшек оптом. Помоложе, желательно и посимпатичнее. Исключительно из числа не обремененных излишне высокими моральными принципами нимф.

– Привет, Марина.

– Здорово, Макс, – она появилась на экране ноутбука. Помахала ладошкой.

– Как дела?

– Достала уже эта жара, – пожаловалась она. – А кондиционера на базе нет. Страдаю. Как там Витя?

– Лучше всех, – сообщил бесшумно подкравшийся Чернов.

– Что по делу?

– Прошерстила всех близнецов-эскортниц от Москвы до самых до окраин, – доложила Марина. – Всего пять пар интересующего нас возраста от восемнадцати до двадцати пяти. Не так уж их и много оказалось.

– Дальше.

– Отслеживать их, кстати, сплошное удовольствие. Куча информации в Инстаграме: вот мы пришли в кафе, вот присели за столик, вот сделали заказ. Всего сто фото.

– Не отвлекайся.

– Одна парочка сейчас в Англии.

– Мимо.

Наш бывший Кравец, конечно, не светоч разума, но и не законченный дебил. Поэтому вряд ли рискнет присоединиться к тамошним жертвам режима из числа нефтяников, шахтеров или банкиров. Да и время уже не то. Разоблачат этого румына на раз-два и тут же возьмут в оборот. На Родину, может, не вернут, но точно ошкурят.

– И я так подумала, – согласилась она. – Еще одни укатили работать по специальности: одна на Бали, вторая в Доминикану.

– Снова мимо.

– Следующая парочка сейчас в Каннах на фестивале.

– Не думаю.

Как ни стараюсь, не могу представить себе нашего бизнесмена на доверии в смокинге, на красной дорожке, да под объективами телекамер.

– Две девицы убыли в Эмираты. Каждая со своим папиком.

– И?

– И, наконец, Инна и Инга Терехины девяносто шестого года рождения. Восемь дней назад улетели в Словению. Отчет об отдыхе прилагается.

– Наш клиент?

– К сожалению, не мелькает.

– А скажи-ка мне, – я прибавил громкость. – Нет ли там фото какого-нибудь плавсредства, катера или яхты?

– Яхта. Достаточно приличных размеров корыто.

– Как у Абрамовича?

– Как четверть яхты Абрамовича, – ответила Марина. – Но все равно здоровое.