Книга Эра войны. Эра легенд - Майкл Дж. Салливан

– Видел ее? – спросил Малькольм, приметив Рэйта, спускающегося по ступеням.

– Похоже, она принимает ванну.

Малькольм и Сури нежились на солнышке, полулежа у лестницы, точно пара ящериц, греющихся на камне. Запрокинув голову, Малькольм покосился на Рэйта.

– Тебе что, опять дали от ворот поворот? Ты сказал, что ты вождь?

– Можно подумать, никто не знает. – Рэйт уселся на нагретое солнцем пятно напротив Сури.

Как приятно купаться в теплых лучах. Некоторые вещи начинаешь ценить по-настоящему, только когда их лишишься.

– Ты уверен?

Рэйт кивнул, не сводя глаз с тренировочного поля. Ближе всех к нему были земледелец Вэдон и молодой гула-рхун. Гордость не позволяла взрослым северянам учиться воинскому искусству у фрэев; тем не менее они отправили на обучение мальчиков и юношей, а те показывали старшим приемы, заученные на тренировках. На взмокших от пота новобранцах были одни лишь набедренные повязки. Лучших бойцов выделяло количество травы, прилипшей к спинам их соперников.

– Он нарочно это делает, – мрачно произнес дьюриец.

– Кто?

– Нифрон, – ответила за Рэйта Сури.

Она лежала как мертвая, закрыв глаза и скрестив руки на груди.

Малькольм взглянул на девочку, потом на Рэйта.

– Нифрон был там?

– Нет… вряд ли. Я видел только глаза и нос. Но я точно знаю, стражник не пускает меня по его приказу. Он хочет убрать меня с дороги. Боится соперничества.

– Думаешь, он?.. Думаешь, Нифрон неравнодушен к Персефоне?

Рэйт скривился.

– Разве не ты говорил мне, что фрэи не так уж сильно отличаются от людей?

– Я не говорил, что такое невозможно. Мне просто непонятно, с чего ты взял, что он интересуется Персефоной.

– Потому что у Нифрона шерсть встает дыбом при виде Рэйта, – опять вмешалась Сури.

– Шерсть встает дыбом? – хмыкнул Малькольм.

– Как у барсука на охоте. Он принимает защитную стойку и пытается напугать каждого, кто к нему сунется. – Малькольм снова хмыкнул, и Сури добавила: – Я бы не стала смеяться над барсуком. Они вообще шуток не понимают, уж поверьте.

– Каждый раз, когда я вижу Персефону, этот фрэй ошивается поблизости. Я не могу и минуту побыть с ней наедине. Они сидят вместе на каждом пиру и на каждом собрании совета.

– В последнее время он стал заканчивать за нее предложения, ты заметил? – спросила Сури, открыв глаза и заслоняя их ладонью от солнца.

Рэйт такого не припомнил. Он уже давно не видел Персефону. В Кайп допускались очень немногие. Среди избранных были личные помощники Персефоны – Мойя, Падера и Брин. У Сури тоже имелась в Кайпе своя комната, которую она делила с Арион. А Рэйту оставалось видеть Персефону только в Верентеноне, на многолюдных шумных собраниях совета, которые в последнее время проводились все реже и реже.

– Он держит ее взаперти и охраняет, как дракон свое сокровище.

– Она просто занята, – возразил Малькольм. – Не забывай, она ведь киниг Десяти Кланов. Добавь еще инстарья, и получается, что она правит всеми приграничными землями. Я слышал, что Персефона с утра до поздней ночи принимает посетителей.

– Кого, например?

– Много кого: представителей от горожан, которые по-прежнему боятся рхунов; гонцов из рхунских деревень; фрэйских командиров, которые докладывают ей о положении дел на всех заставах, даже в Эрваноне.

– Что такое Эрванон?

– Крепость вроде этой, только далеко на севере. Все заставы нынче подчиняются Персефоне, потому что признали Нифрона главой инстарья и законным правителем Алон-Риста, а он признал Персефону кинигом.

Малькольм указал на наставников-фрэев, расхаживающих между новобранцами и выкрикивающих команды, похвалы и оскорбления.

– И эти ребята тоже. Они докладывают Персефоне, как проходит подготовка воинов. А еще доставщики продовольствия – они рассказывают, сколько полей засеяно и какой ожидается урожай. А кроме них – фрэи, которые занимаются снабжением самого Риста. Я слышал, что колодцы обмелели. И еще, конечно, ей приходится выслушивать жалобы в высоком суде Кэрола.

– У меня есть жалоба, – сказал Рэйт.

Малькольм сорвал травинку, росшую у нижней ступеньки.

– Твоя жалоба не касается общественного дела. Я говорю о жалобах на новые порядки или несправедливое обращение.

– Со мной обращаются несправедливо! Она – мой друг; мне не нужно никакое «общественное дело». Раньше я мог просто подойти и поговорить с ней.

Малькольм пожал плечами и снисходительно развел руками.

– Времена меняются.

– Я ведь уже говорила, что могу провести тебя внутрь, – напомнила Сури Рэйту.

Тот взглянул на нее, и она улыбнулась. Эта улыбка сулила гораздо больше, чем просто проход сквозь ворота. Сури намекала на нечто более значительное.

Девочка рассказала ему о путешествии в страну гномов. Не все, конечно; Рэйт понимал, что есть вещи, о которых ей больно вспоминать. Сам он точно так же предпочитал молчать о своей семье и о жизни в Дьюрии. Они старательно обходили некоторые темы, ограничиваясь намеками, – не потому, что не доверяли друг другу, а чтобы не тревожить старые могилы. Тем не менее, Сури дала ему понять: если ей захочется, она может сровнять Кайп с землей или расплавить бронзовую дверь, превратив ее в жалкую лужицу. Именно это и сулила ее улыбка, а загадочный блеск в глазах добавлял – ей будет только в радость сотворить нечто подобное, если такое пойдет Рэйту на пользу.

Дьюриец покачал головой.

– Если бы я на самом деле захотел войти, я бы вошел. Мороз или Потоп срезали бы петли с проклятой двери, либо я попросил бы Мойю или Брин устроить мне аудиенцию.

– Я знаю способ повеселее. – Сури приподняла бровь.

– Арион это не понравится, – заметил Рэйт. – Она будет недовольна.

– Я все потом починю, – заверила его девочка.

Рэйт понятия не имел, что она собирается чинить, – должно быть, дверь. Судя по ее улыбке, речь могла идти о крепостной стене.

– Так почему ты не попросишь их устроить тебе аудиенцию? – спросил его Малькольм.

– Потому что мне не нужна аудиенция у кинига. Я просто хочу увидеть Сеф, а еще… зачем мне встречаться с ней, если она не хочет меня видеть? – Он вздохнул. – За зиму я раз двадцать приходил к этим воротам. Все знают. Я уверен, и она знает, но даже если и нет, почему сама не попыталась найти меня? И не говорите мне, что она занята. Нельзя быть настолько занятой.

Стук палок стих; новобранцы прекратили тренировки. Всеобщее внимание было приковано к вытоптанному кругу в центре поля, где два бойца готовились к поединку.