Книга Ребята Джо - Луиза Мэй Олкотт

— Нет, но мы пустили кровь одной из них. Смотрите, как раз в этом месте был надрез, мы выпустили целую чашку крови, разбавили ее водой, положили туда листья дикого шалфея и вскипятили. Было довольно вкусно, и отлично спалось после такого ужина.

— Вряд ли Окту могла бы сказать то же самое, — сказала Джози, сочувственно гладя лошадь по шее.

— Она даже не заметила этой операции. Черный Сокол говорит, что таким образом можно питаться лошадьми и продолжать ездить на них довольно долго, раньше чем это отзовется на их здоровье. Но на следующий день мы нашли буйволов, и я застрелил одного. Его голову я привез сюда. Ее можно повесить на стену, если дети не будут бояться. Ужасный зверь!

— Что это за ремень? — спросил Тедди, который рассматривал индейское седло, уздечку с арканом и кожаный ремень вокруг шеи лошади, который обратил на себя его внимание.

— Мы держимся за этот ремень, когда лежим у лошади на боку, чтобы укрыться от врага, и на кругах палим у нее из-под шеи. Я сейчас покажу. — И, вскочив в седло, Дэн слетел со ступенек и понесся по лужайке. Иногда он мелькал у лошади на спине, иногда висел у нее на боку, держась за ремень и за стремя, а иногда соскакивал на землю и бежал с нею рядом. Дон летел сзади, радуясь своей свободе и обществу любимых товарищей.

— Это лучше цирка! — воскликнула миссис Джо, жалея о том, что она сама не может испробовать огненного скакуна. — Я предвижу, что у Нэн скоро будет много работы, так как Тедди переломает себе все кости, стараясь подражать Дэну.

— Если он несколько раз и упадет с лошади, не велика важность, а эта новая забота и подобные упражнения могут быть ему только полезны. Я боюсь только, что Дэн, полетав на Пегасе, никогда не будет землепашцем, — ответил мистер Баэр.

В это время лошадь взяла барьер через ворота и быстро неслась по дороге. Одного слова хозяина было достаточно, чтобы она, вздрагивая всем телом, как вкопанная остановилась у крыльца. Дэн соскочил с седла и подошел к собравшемуся обществу. Все были в восторге, а Дэн был доволен не столько за себя, сколько за лошадь. Тедди немедленно взобрался на Окту и по дороге в колледж, куда он отправился похвастаться своим новым другом, скоро освоился в странном седле.

Бесс, которая издали видела бешеную скачку, присоединилась теперь к остальным, и все собрались на балконе, где Дэн готовился торжественно открывать свой сундук. Он обыкновенно путешествовал налегке, и весь его багаж состоял из старого поношенного чемодана, но когда у него завелось немного денег, он решил захватить с собой кое-какие охотничьи трофеи, чтобы поделиться ими со своими друзьями.

«Мы теперь окончательно погибнем от моли», — подумала миссис Джо, когда из сундука показалась сначала лохматая голова буйвола, затем шкура волка, предназначенная для ковра в ее комнату, шкура медведя для кабинета профессора и индейские одежды, увешанные лисьими хвостами. Все эти вещи были чрезмерно теплы для июля, но тем не менее вызвали общий дружный восторг. Тедди и Джози сейчас же нарядились в свои костюмы, выучились боевому кличу индейцев и, вооруженные луками, стрелами и томагавками, пустились взапуски по дому и саду.

Девушки восхищались пестрыми крыльями птиц, красивой травой и оригинальными изделиями из бус, коры и перьев. Грубые этюды с натуры, наконечники стрел и минералы заинтересовали профессора, а когда сундук был разобран до дна, Дэн передал мистеру Лори несколько грустных индейских песен, записанных на березовой коре.

— Для полноты картины нам не хватает только шатра. Не знаю, чем и угощать вас сегодня за обедом. Вы вряд ли удовлетворитесь бараниной и зеленым горошком, и мне придется раздобыть жареной ржи и сушеного мяса для моих индейцев, — сказала миссис Джо, глядя на беспорядок в комнате, где живописные группы, украшенные перьями, мокасинами и бусами, расположились на мехах и шкурах.

— Я предпочитаю голову оленя или язык буйвола, окорок медведя или жареные мозги, но перемена бывает иногда приятна, поэтому на сегодня мы удовольствуемся бараниной и горошком, — отвечал Дэн, торжественно восседая на пустом сундуке с Доном у своих ног.

Девушки взялись за уборку комнаты, но дело у них подвигалось плохо: каждая вещь, за которую они брались, имела свою печальную, смешную или страшную историю, и рассказы Дэна могли бы затянуться до бесконечности, если бы не пришел мистер Лори и не увел его к себе.

Так начались летние каникулы. Присутствие Дэна и Эмиля внесло свежую струю в маленькую трудолюбивую общину и несколько оживило ее тихую жизнь. Многие из учеников колледжа не разъезжались на лето, и хозяева Пломфильда и Парнаса прилагали все старания, чтобы устроить им приятные праздники, тем более что большинство было уроженцами дальних штатов и, сильно стесненные в средствах, не имели других источников для своего образования и развлечения. Эмиль был всеобщим любимцем и веселился, как настоящий моряк.

Дэн несколько стеснялся юных леди, на которых он поглядывал молча, как орел на стадо голубей. С молодыми людьми он ладил лучше и сразу приобрел среди них репутацию героя. Их восхищение послужило ему на пользу, так как заставило призадуматься над дефектами своего воспитания и он не раз задавался вопросом, могут ли книги доставить ему хоть долю того наслаждения, которое он почерпнул из великой хартии природы. Несмотря на его молчаливость, девушки распознали хорошие стороны его натуры и в общем относились к «испанцу» благосклонно. Так как его глаза были несравненно красноречивее языка, он зачастую удостаивался всевозможных знаков внимания от прекрасного пола. Для Дэна они не пропадали даром, и он, желая произвести хорошее впечатление, старался сдерживать свой язык, смягчать свои грубые манеры и следить за словами и поступками. Постоянное общение с людьми согревало его душу, культурная среда, в которую он попал, будила его мысли, а перемены, происшедшие со всеми во время его отсутствия, превратили в его глазах старый дом в какой-то новый, неведомый мир. После жизни в Калифорнии он отдыхал среди этих близких и дорогих людей, многое в его тяжелом прошлом забывалось и стушевывалось, а в душе возникали благородные стремления действительно заслужить доверие своих славных товарищей и быть достойным уважения милых неопытных девушек.

Днем катались на лодке, ездили верхом, устраивали пикники. По вечерам занимались музыкой, танцевали, пели, играли, и все в один голос находили, что никогда еще не было таких веселых каникул.

Бесс сдержала слово и, отложив работу в мастерской, принимала участие во всех развлечениях и занималась музыкой с отцом. К великой радости мистера Лори, щеки ее порозовели, а присущее ей мечтательное выражение сменилось веселой улыбкой. Джози меньше ссорилась с Тедди: взгляд Дэна мгновенно усмирял ее и оказывал почти то же магическое действие на ее буйного кузена. На последнего, впрочем, Окту имела, пожалуй, еще большее влияние, он отказался теперь даже от велосипеда, составлявшего издавна его заветную мечту. Днем и ночью он готов был носиться на этом неутомимом животном и стал заметно поправляться, к великой радости его матери, которая уже опасалась, что чрезмерный рост может отозваться на его здоровье.