Книга Любовь всегда права - Дженни Лукас

– Подруга? – повторила экономка, нахмурившись.

Повернувшись к Ставросу, она резко сказала что-то по-гречески. Скривив губы, он ответил ей на том же языке, и пожилая женщина успокоилась.

Пока слуги выгружали багаж и ставили машину в гараж, экономка с радушной улыбкой повернулась к Холли.

– Вы, должно быть, устали с дороги, мисс Холли, вы и ребенок. Все уже готово. Проходите, пожалуйста.

– Да, спасибо, – ответила Холли, бросив смущенный взгляд на Ставроса.

Когда они вошли в холл, Ставрос огляделся.

– Это место меньше, чем я помню.

Морщинистое лицо экономки расплылось в улыбке.

– Оно не меньше, это ты вырос.

Меньше? Глаза Холли чуть не выскочили из орбит, когда она огляделась вокруг. Это было похоже на дворец! Из холла они прошли в огромную комнату с захватывающим дух видом на солнечный закат, раскрасивший море оранжевыми и красными полосами. На потолке висела элегантная люстра, освещавшая антикварную мебель и мраморный пол.

Фредди издал голодный всхлип, и Элени промурлыкала:

– Бедный малыш, ты устал. Я покажу вам вашу комнату.

Их комнату? То есть Холли и Ставрос будут жить в одной комнате? Нет. Конечно же нет.

– Спасибо, Элени, – сказал Ставрос и приподнял темную бровь. – Когда я смогу убедить тебя переехать в Нью-Йорк?

– А что я там буду делать? Ты живешь в отеле!

– Что угодно. Или вообще ничего. – Он серьезно посмотрел на нее. – Ты заслужила отдых, ведь ты столько обо мне заботилась. Ты была единственным другом моей матери, когда она жила здесь. По крайней мере, ты согласишься принять пенсию?

– О, нет, – покраснев, пожилая женщина опустила голову. – Я не возьму милостыню.

– Это не милостыня. Это благодарность.

– Нет. Но спасибо тебе, Стави. Если когда-нибудь тебе понадобится экономка, дай мне знать. Ты хороший мальчик. Ваша комната вон там, проходите, пожалуйста.

Когда они следовали за экономкой по длинному коридору, Холли прошептала Ставросу:

– Что ты ей сказал?

– Когда? – нахмурился он.

Ее щеки вспыхнули.

– Когда я сказала, что просто подруга, она выглядела такой расстроенной. Пока ты не сказал ей что-то по-гречески.

– А, это… – Его черные глаза задорно блеснули. – Я сказала Элени, чтобы она не волновалась. Я скоро женюсь на тебе.

Его слова ударили ее под дых, и она чуть не упала. Затем она закатила глаза.

– Смешно.

Ставрос поднял бровь.

– Ты думаешь, я шучу?

– Я никогда не выйду за тебя замуж, Ставрос. Ни за что, ни при каких обстоятельствах.

Он наклонил голову, криво усмехнувшись.

– Это мы еще посмотрим.

Худшие опасения Холли подтвердились, когда экономка привела их в великолепную спальню с балконом, выходящим на море. В центре комнаты стояла огромная кровать с балдахином, а в углу – детская кроватка. Рядом стоял пеленальный столик со всем необходимым для ребенка. У окна расположилось кресло-качалка.

– Идеально, да? – сказала Элени, улыбаясь.

– Это прекрасно, но… – Холли прикусила губу и огляделась вокруг. – А где я буду спать?

Экономка рассмеялась, и в ее глазах заплясали веселые огоньки.

– Я не настолько старомодна, чтобы полагать, что вы спите в разных комнатах, – заявила она, потом подошла к огромному встроенному шкафу и обратилась к Ставросу: – Для твоей жены и ребенка.

Элени назвала ее женой Ставроса. Ее пронзила дрожь. Она никогда не станет его женой. Холли выпятила подбородок.

– Вовсе нет…

– Спасибо, Элени, – прервал ее Ставрос, заглянув в шкаф. Сунув руку в карман, он вытащил из бумажника пачку банкнот. – Это покроет расходы на одежду?

Элени неловко поежилась.

– В этом нет необходимости. Твой отец все еще должен тебе и твоей матери за то, что он никогда…

Ставрос осторожно вложил деньги ей в руки.

– Ты же знаешь, что я никогда не возьму у него денег.

– Я знаю, – согласилась женщина. – Но это уже слишком.

– Оставь себе эти деньги, – произнес он с улыбкой, но глаза его оставались серьезными. – Ты сделала мою жизнь здесь сносной. И мамину тоже.

Услышав напряженные нотки в его голосе, Холли уставилась на него. На его лице застыла боль. Что же случилось с ним в детстве? Почему он не разговаривал с отцом двадцать лет?

Даже самые болтливые секретарши в нью-йоркском офисе, знавшие обо всех романах Ставроса, никогда не говорили о его детстве. Его мать была американкой и умерла, когда он был подростком. Это было все, что они знали.

Холли чувствовала, что у него есть какой-то большой секрет. Какая-то трагедия. Она наблюдала, как маленькая пожилая женщина крепко обняла его со слезами на глазах, говоря что-то по-гречески.

Ставрос напрягся, затем пожал плечами и ответил по-английски:

– Я в порядке.

– Очень мило с твоей стороны, что ты привез ребенка для знакомства, – ответила экономка.

– А он здесь?

– Пока нет, – смутилась Элени. – Я действительно рассказала ему о ребенке. Он знал, что ты придешь. Он сказал, что может вернуться к обеду, но может и не вернуться…

– Я помню, как он обращался с мамой.

Экономка сжала его руку и тихо сказала:

– Твоя мама была хорошей, Стави. Мне было так жаль, когда я узнала, что она умерла. Жаль, что она не дожила до того, чтобы увидеть твой успех.

– Спасибо, – ответил Ставрос с непроницаемым выражением лица. – Нет никакого смысла его ждать. Может быть, мы поужинаем на террасе?

– Ну конечно же, – просияла Элени. – Когда захочешь.

Ставрос посмотрел на Холли.

– Ты проголодалась?

Как по команде, ее живот громко заурчал. Она покраснела, а остальные засмеялись.

– Мы поужинаем через час, – сказал Ставрос экономке, которая кивнула и ушла, все еще улыбаясь.

Холли повернулась к нему.

– Ставрос, ты же не думаешь, что мы можем делить одну спальню!

Ставрос склонил голову набок, и на его губах появилась легкая улыбка.

– Почему нет? – Он взглянул на ребенка, который уже начал беспокоиться. – Фредди, что случилось? Позволь мне…

Холли инстинктивно отодвинула ребенка подальше от Ставроса.

– Он очень устал.

– Я знаю, что у меня нет опыта, – тихо сказал Ставрос. – Но разве ты не позволишь мне попытаться подержать моего сына?