Книга История любви и ненависти - Ольга Крючкова

Румелия поёжилась, неожиданно вспомнив байки про вервольфов.

– Помоги мне, Логос! – взмолилась она. И продолжила свой путь, намереваясь к рассвету достичь границы.

Женщина шла быстро, однако старалась прислушиваться к ночным звукам. Галлий предупредил: по дороге могут встретиться разъезды или тайные схроны.

Разъезды Румелию пугали меньше всего: она заранее услышит топот конских копыт и спрячется в лесу. Но вот схроны… Здесь она бессильна.

Румелия шла, превозмогая усталость, изредка прикладываясь к фляге – воду следовало экономить. Она не знала здешней местности, и понятия не имела, где можно пополнить питьевой запас. Неожиданно она почувствовала чьё-то присутствие… Интуиция подсказала ей: за ней следят чьи-то зоркие глаза. Кто это волк? Вервольф? Или человек?

Румелия крепко обхватила навершие кинжала правой рукой, намереваясь оказать яростное сопротивление, будь то зверь или человек.

– Да благословит тебя Один… – внезапно услышала она вкрадчивый голос за спиной. Румелия резко обернулась, угрожающе выставив перед собой кинжал.

Перед её взором в предрассветной дымке предстал мужчина, облачённый в кожаные штаны, такой же выделки рубаху. Плечи его прикрывала лисья шкура.

– И к тебе пусть Один будет благосклонным… – тотчас отреагировала Румелия, решив умолчать о том, что почитает Логоса.

Мужчина усмехнулся.

– Значит, ты помнишь старых богов? – поинтересовался незнакомец.

– Да…

– Это хорошо… Ибо бургундская зараза уже распространилась по приграничным областям и прочно пустила свои поганые корни.

Румелия пожала плечами. Мужчина усмехнулся и продолжил расспрос:

– И куда ты идёшь, одна, да ещё и ночью?

– Уже рассвет… – поправила Румелия.

– Пожалуй… – согласился незнакомец.

– А тебе, что за дело? – дерзко ответила женщина.

– Хм… А ты, я смотрю, не робкого десятка… Да кинжал убери, я не причиню тебе зла.

– А я в этом не уверена… Иди своей дорогой… А я пойду своей… – недоверчиво ответила женщина.

Неожиданно незнакомец сделал резкий выпад, выбил кинжал из рук Румелии и скрутил ей руки.

– Пусти меня, ублюдок! – ярилась женщина, пытаясь освободится из цепких «лап» сакса.

– И не подумаю! Приличные женщины в такое время сидят дома. А шлюхи спят в своих повозках в обнимку с воинами нашего короля или с данами. А ты рыщешь ночью по дорогам? Шпионишь в пользу бургундов?

У Румелии упало сердце…

– Да не шпионю я! Я сбежала от любовника! Он мучил меня, всячески издевался! Я не выдержала и убежала куда глаза глядят!

Сакс ослабил хватку.

– От любовника говоришь… Ну, ладно, сейчас проверим… Идём со мной!

Он увлёк Румелию в лес.

– Дервель! – крикнул сакс. – Выходи! Смотри, кого я тебе привёл!

Неожиданно прямо перед Румелией с дерева спрыгнул молодой сакс.

– Девка! – обрадовался тот. – И кто она? Почему ночью шла по дороге? – возник у пособника вполне правомерный вопрос.

– Шпионка бургундов! – ответил первый сакс.

– Да, ладно, болтать! Тебе везде шпионы мерещатся! – не поверил Дервель. – Давай трахнем её, и пусть катиться на все четыре стороны!

– А для начала её обыщем! Может, найдём что-нибудь интересное! – предложил первый сакс.

Саксы переглянулись, подмигнув друг другу.

– Не трогайте меня! – взмолилась Румелия. – У меня ничего нет. Все мои скромные пожитки – в холщёвой сумке!

Дервель выхватил у женщины сумку и начал с остервенением рыться в ней.

– Ничего подозрительного нет… – констатировал он, отбросил сумку в сторону и почти вплотную приблизился к Румелии. – А ты хорошо пахнешь… И волосы у тебя ухоженные, хоть и платье бедное… Ты явно от кого-то сбежала… – догадался он.

– Ага! От любовника! – ввернул первый сакс и заржал.

– Что ж не захотела ублажать своего господина, будешь ублажить нас! Чур, я первый! – взревел Дервель и начал стаскивать кожаные штаны. – Уверен, что у твоего любовника не было такого меча! – он потряс своим членом перед Румелией. Та была готова потерять сознание: уж лучше бы она осталась в шатре Хёдреда.

Саксы дружно заржали.

– Встань передо мной на колени! – приказал Дервель. Румелия не подчинилась. Тогда сотоварищ Дервеля, ударил женщину по ногам. Она вскрикнула от боли и упала на колени.

…Румелия очнулась. Она с трудом приподнялась с земли и огляделась вокруг – стояла звенящая тишина, шумел лес. Неожиданно она осознала, что обнажена, её тело покрыто ссадинами, а каждое движение приносит нестерпимую боль. Рядом валялись платье, сумка и самое ценное – кожаный ремешок, в котором было спрятано донесение Галлия. Ремешок был простым, старым и изрядно потёртым, поэтому насильники не сочли нужным завладеть им. Румелия медленно оделась, возблагодарив Логоса, за то, что осталась жива.

Женщина шла по лесной дороге, потеряв счёт времени. Она присела на упавшее полусгнившее дерево на обочине, откупорила флягу, та была пуста. Нестерпимо хотелось пить…

С трудом Румелия поднялась и, покачиваясь от усталости, голода и боли во всём теле, продолжила свой путь. Неожиданно лес расступился, женщина оказалась на открытом пространстве. Впереди виднелись холмы…

Румелия шла, с трудом переставляя ноги. Перед глазами всё расплывалось… Последнее, что она увидела, прежде чем потерять сознание: три всадника мчавшиеся навстречу ей.

…«Три Зигфрида»: Мердок, Константин и, разумеется, сам Зигфрид, отправились на разведку окрестностей. Зоркий глаз Зигфрида в утренней дымке выхватил женщину, вышедшую из леса.

– Странная женщина, идёт с трудом… – констатировал он.

– Крестьянка! – небрежно бросил Мердок. – Ходила в лес за хворостом.

– Это вряд ли… – вмешался Константин. – По приказу Гунтара все местные жители вместе с пожитками и домашней скотиной переправились через реку.

– Смотрите, она падает! Бедняжка, верно, сбежала от саксов! Мы должны помочь ей! – воскликнул Зигфрид и «пришпорил» коня.

– Зигфрид, ты слишком сентиментален! – выкрикнул Мердок в след принцу. – Какое нам до неё дело?!

Константин лишь пожал плечами и также направил лошадь вслед за Зигфридом. Принц спешился первым и приблизился к женщине.

Он присел на корточки и внимательно осмотрел её:

– Ей сильно досталось… Бедняжку истязали… Она вся в ссадинах и синяках… Эти саксы просто звери… Как же ей удалось бежать?!

Константин спешился, приблизился к Зигфриду и также осмотрел женщину. Чем больше он вглядывался в её лицо, так больше оно казалось ему знакомым.