Книга Здравствуй, сын! - Амелия Борн

Окей, может, все было не так уж и ясно. Но на будущее я все же возьму с Волкова слово, что он не станет знакомить Матвея со вкусными тетями!

- Она красивая, - все никак не унимался мой ребенок. - Только какая-то противная.

- Нехорошо так говорить о незнакомых людях, - осадила я Матвея. - У нее наверняка есть хорошие качества.

Говорила - и прямо сама себе верила! Могла даже предположить, что именно эта женщина делает качественно.

- А еще у нее имя странное, - поморщился сын. - Летти.

Да уж, всю жизнь мечтала провести вечер в обсуждении любовницы Волкова! Отмечу это в своем списке неудач, которых мне удалось достигнуть.

Порывисто встав из-за стола, я скомандовала сыну:

- Доедай давай, а потом чистить зубы и спать! Мне завтра рано на работу.

- Мама, а вы ведь с папой поженитесь?

Наверно, этот вопрос должен был неминуемо прозвучать рано или поздно. И это как раз тот случай, когда лучше было сразу сказать нещадную правду.

- Нет, - ответила я. - Ты же знаешь, мамы и папы не всегда живут вместе.

- Но почему? - явно расстроился сын.

- Потому что некоторым людям лучше быть по отдельности. А теперь - чистить зубы! - закончила я разговор непререкаемым тоном.

- Диана, ты о чем задумалась?

Голос Васнецова раздался совсем рядом и я вдруг поняла, что, наверно, уже несколько минут тупо смотрю в одну точку.

- О вечном, Роман Андреевич, - попыталась ответить с юмором, но с Васнецовым такие шутки не проходили никогда. Сложив руки на груди, он осуждающе поцокал языком и заявил:

- Очень плохо. Потому что на работе ты должна думать исключительно о продвижении нового парфюма.

Палец босса с ногтями, лишенными какого-либо новомодного маникюра, но, тем не менее по-мужски аккуратными, ткнул в рекламную афишу. Мне не нужно было поворачивать голову, чтобы узнать, что там. С огромной фотографии смотрела красивая рыжеволосая женщина, автор этого самого аромата - Эмма Крамольская.

Вспомнив вчерашний разговор с Матвеем, я улыбнулась:

- Мой сын сказал, что «Мемуары» пахнут очень вкусно.

Даже вкуснее, чем чужая тетя, - подумала я мрачно про себя.

- Да! - неизвестно чему обрадовался вдруг Васнецов. - Мне очень нравится, что это весьма многогранный аромат, который на всех играет по-разному. На тебе, Диана, вкусно, на мне, хоть он и совсем не мужской - отдает горькими травами и солью. Он как будто рассказывает историю о своем обладателе, и у каждого она своя. Свои «Мемуары».

- Тогда горькая трава и соль должны были достаться мне, - пробормотала себе под нос.

- Что? - развернулся ко мне Васнецов, перестав возбужденно жестикулировать.

- Ничего, - помотала я головой.

- Ладно, а теперь к делу, - нахмурился Роман Андреевич. - Ты сегодня какая-то сама не своя. В чем дело?

Я с горечью поджала губы. Если бы только сегодня! Нет, я уже шесть лет была сама не своя. И что с этим делать - не знала.

Может, стоило бы отпустить прошлое и простить - прежде всего, ради себя самой, но я вдруг поняла, что Волков и не просил моего прощения. Он сказал, что ему жаль. Не более того. Возможно, он даже считал себя правым, судя по его словам о том, что он меня не насиловал и что я под ним… текла. Наверно, за это я ненавидела его особенно. И еще за то, что жил как ни в чем не бывало все эти годы, в то время как я… поставила крест на своей личной жизни. Он же в это время спокойно развлекался со своими Летти и прочими йетти. Господи, как же я ненавидела его за это!

- Ни в чем, все в порядке, - ответила начальнику, несмотря на то, что в его глазах светились прежде невиданное участие и неподдельный интерес.

- Ну да, а размышляла ты так напряженно добрых десять минут, наверно, о том, какая помада лучше - красная или алая?

Вскинув глаза на Васнецова, я тоже сложила руки на груди и неожиданно для себя выпалила:

- Ну если уж так хотите знать: Роман Андреевич, я думала о том, почему мужчины воображают что могут получить от женщины все, что хотят? Даже если она сама не согласна?

Внезапно лицо Васнецова после моего вопроса резко переменилось. Он как будто даже побледнел, и так глухо, словно даже не со мной говорил, выдохнул:

- Не могут, Диана. Не могут.

После чего поспешно скрылся, покинув торговый зал и оставив меня в полном недоумении.

Ливень резко хлынул в тот самый момент, когда я этим же вечером вышла с работы. Чертыхнувшись, я посмотрела на залитые водой тротуары, прекрасно сознавая, что станет с моими туфлями, стоит мне только спуститься по лестнице вниз. Но делать было нечего - зонт я сегодня не взяла, и машину, как на грех, утром завезла в сервис. И не оставалось ничего иного, как бежать по лужам к остановке, чтобы добраться до дома.

Туфли уже откровенно хлюпали, когда я спешно направлялась к своему подъезду. Конечно, все равно вымокла практически до нитки, но не хотела подхватить заодно еще какую-нибудь простуду, все-таки был уже далеко не май месяц.

- Диана! - окликнул меня знакомый голос и в следующее мгновение надо мной раскрылся зонт, защищая от упрямых, пробирающих до костей холодных капель.

Волков (а это был именно он), оказался ко мне так близко, что стало совершенно не по себе. Его влажное, тяжелое дыхание касалось моей щеки, напоминая о другом эпизоде жизни, когда наши тела также тесно соприкасались.

Не выдержав этого ощущения, я вышла из-под зонта и сухо спросила:

- Ты за Матвеем? Уже поздно куда-либо его вести.

Широкий зонт снова оказался над моей головой, но теперь Волков держал его на расстоянии вытянутой руки, сам при этом оставшись мокнуть под дождем.

Эта картина почему-то отозвалась болезненным уколом в сердце. Как же мне по жизни не хватало именно этого - человека, который в ненастье раскрыл бы надо мной зонт, защищая от жизненных невзгод. Но Волков был совсем не тем, кого бы я хотела видеть в этой роли.

- Не нужно, - попыталась я снова отклонить от себя зонт, но Волков не сдавался. Когда я сделала шаг в сторону, последовал за мной, продолжая прикрывать от дождя.

- А что нужно? - спросил он, проведя рукой по залитому каплями лицу. - Я не знаю, как к тебе подступиться, Диана! Потому что, если ты еще не поняла - мне нужен не только Матвей.

- Ну да, еще вкуснопахнущие тети, - хмыкнула я, не сдержавшись. - И, кстати, хочу тебя попросить впредь не таскать моего сына по своим бабам!

Он снова, в считанные секунды, оказался рядом, невыносимо близко. Но на сей раз я не отступила, а, задрав подбородок, упрямо посмотрела Волкову прямо в лицо.

- Нет у меня никаких баб, - выдохнул он.