Книга Берсерк забытого клана. Тайна Одинокого Бастиона - Юрий Москаленко

Короче, чтобы мне поболтать и не привлечь кучу охотников почесать языками, то это лишь Чукча выпадает в качестве кандидата такого. Только Рыжий может дать мне такую отдушину непринуждённого общения.

Однако, его обращение меня насторожило своей интонацией. Что-то беспокоит моего Фамильяра, а это случается не так часто. А может это плод моего воображения, так как я ещё не отошёл от встречи со странным и непонятным Демоном Захребетья.

Со Снеговиком, как это исчадие все называют. Но вот беда-то какая! Той же морковки в качестве носика, как и ручек из корявеньких веточек, я в его облике не приметил…

— Ну, чего замолк-то? — я мысленно подбодрил Рыжего. — Начал же говорить, так давай, режь тишину своим писком. Нарушай ход хозяйских дум.

— Вот начальника, аднака! Не пищит моя… Вот ни граммульки! — возразил Чукча чуть изменив интонацию на обидчивую.

— Ты не пререкайся Рыжий, а давай, мысль свою, начатую-то, досказывай! Хе-х! Не пищит он, — отмахнулся я мысленно и поправил свои рунные револьверы под накидкой из медвежьих шкур.

Интересно, я не напрасно так себя веду? Ведь тут, уже как-бы зона боевых или партизанских действий начинается… Или же, она и не прекращалась с самого пункта распределения.

Я глянул влево, туда, где тропинка или дорога, по которой мы спускаемся, снова круто поворачивает.

Наш спуск напоминает мне серпантин, или змеиный путь по склону, как привыкли его называть местные проводники. М-да… Навернуться если, то есть шанс прибыть к бастиону скорёхонько, и не очень целёхоньким.

Хотя, там ещё долина большого размера, которую нужно принять во внимание. Посему, будет у подножия перевала ещё несколько холмиков с останками несмышлёнышей, что рулят транспортом не аккуратно, да и смотрят на дорогу не внимательно.

— Да вота, не пищит моя, а сказать важнецкое хозяине хочет, — продолжил Чукча и стал рассудительным, аж до нельзя. — Аднака, по поводу шкурки некрасивой, которую у тебя, хозяина, все в гарнизоне призывном выспрашивали! Мда… — он возник передо мной, укутанный в какой-то кусок шкуры и деловито расправил усы.

— И что там, такого важного, о этой херовине, ты поведать мне захотел? — я не сдержался и назвал вещь своими словами, более подходящими к шкуре убиенного снеговика.

— Так то, аднака, что отличнейший артефакт это, — самозабвенно выдал Чукча.

— Угу, — согласился я с сарказмом. — Тысяча рубликов золотом за страхолюдину с кучей лиц, мне за неё уже предлагали.

— Это ещё мало, хозяина, аднака, — заявил деспот тоном знатока. — Ежели её, шкуру эту, в правильные ручки колдовские вручить и мало-мало заплатить, то плащаница выйдет знатная, — огорошил он меня, заставив задуматься относительно противной кожи, что в вещах моих лежит.

Я припомнил в красках, как убил это чудовище. Если честно, то героизмом там и не пахло, даже в отдалённом намёке. Просто-напросто, я так пересра… напугался, что вылил на демона всё, что только знал из рунных вязей и построений.

Вышла интересная комбинация. Я ударил своей необузданной силушкой, которой в вотчине Артура разносил кладки и жёг кустарники, только чуть запоздал. Короче, если не вдаваться в детали, то волна энергии оказалась за моим же защитным щитом, который я поставил на исчадие. Нечаянно.

Получилось то, что я никак не ожидал. Энергия заметалась под персональным пологом и раздолбала сердце демона. Ну или то расфигачило, что там у него в грудной клетке находится жизненно важного. Он как-то сдулся и оставил лишь шкуру свою, многоликую шкуру из мёртвой кожи.

Гадость, одним словом, но стоит очень дорого. Вот теперь я и тащу её с собой.

— И что сможет эта плащаница? — я решил до конца прозондировать тему. — А, рыжий?

— Дык, начальника? — узурпатор развёл лапами. — Моя не знает, точно-то, — добавил он виновато.

— Врёшь поди? — парировал я с недоверием к хитрецу.

— Не-а! Не врёт моя хозяине, аднака! — возразил деспот, изображая ангела с усами.

Не очень похоже на ангела, но он явно старается.

— Ладно, допустим, — я пошёл на попятную и не стал прессинг устраивать усатому. — Но ведь слухи есть? А? Не поверю я, что тысячу рубликов золотом отдали-бы за кота в мешке?

— Про котиков… Э-мм! Моя не знает! — задумался Рыжий и поправил свой шарфик. — Не встречал моя таких дорогих котиков, а вот артефакты… Э-эаэ… Начальника, артефакты бывают такими вот, до-ро-га-сто-я-щи-ми!

— Так! Утомил ты меня! — я отмахнулся, поняв что от Чукчи подробностей мне не добиться. — Прибудем на место и там разберёмся, — подвёл я итог по обсуждению дальнейшей судьбы добытой кожи демона. — Ты вот что, Чукча, — я поудобнее сел и глянул на дремлющего Петра Романова. — Ты Братана проведай.

— Всё сделает моя! — отчеканил мелкий и испарился.

Вот же, а? Не дал ещё поручений себе отсыпать, словно всё знает, что у меня в голове припасено для жутика рыжего. Да и ладно. Чёрт с ним до поры, до времени.

Пока я додумывал, с нашими санями поравнялся Ефим, придержавший свою собачью упряжку. Его обеспокоенный настрой не остался незамеченным для меня.

— Ефим, отчего на тебе лица нет? — поинтересовался я проявив и интерес и отразив участие к его состоянию. — Вроде нет причин для озабоченности, или я снова упускаю чего-нибудь очевидное? А, Ефим, не могли, дружище.

Ефим посмотрел на серое небо, туда, где по определению должно быть солнце.

— Непогода грядёт, — проговорил он, приложив ладонь ко лбу, изобразив козырёк. — Ускориться бы, нашему каравану, совсем вот не помешало бы, — добавил он после минутного созерцания небосвода.

Я тоже посмотрел в небо, и, предсказуемо для себя, не заметил никаких предвестников непогоды. Однако спорить со старым и опытным воякой, прошедшим войну в Захребетье я не буду. Ему, во стократ виднее.

— Так поди, попроси проводника ускориться, — предложил я самое очевидное из решений проблемы. — Иль попроси найти местечко, где укрыться можно, — добавил я.

— Нет нужды особой, — опроверг сам себя Ефим. — Почитай, что немного и встанем у ворот бастиона, — добавил денщик, чем несказанно меня обрадовал. — Поеду я немного вперёд, — завершил он и дёрнул за повод или что там в упряжках подгоняет собак.

Я не успел ему ничего сказать, и снова взглянул на Романова. А я чем хуже? Может и мне прикорнуть да и не пялиться на снега.

Улечься труда не составило. Только ноги вытянуть и укрыться с головой понадобилось мне для удобства, что я и исполнил. Закрыл глаза и…

— Ну вот и свиделись снова, — прозвучал до боли знакомый голос. — Феликс, глазки-то открывать будешь? — перешла от приветствий к делу призрачная фурия.

А мне стало очень вдруг интересно, а она на качельках сейчас, или что-то по погоде и обстоятельствам придумала, да и изменения в привычный свой облик внесла?