Книга Сквозь Африку. Заметки и размышления путешественника на деревянном велосипеде - Константин Колотов

Мужчина отодвигает тент и входит в комнату. Слышу разговор между ним и Сашей. Они пытаются говорить на ломаном английском. Мужчина говорит, что он представитель правительства и что нам нельзя здесь ночевать, нужно проехать с ними.

Дальше скрываться не вижу смысла. Выхожу из своего укрытия. «Хэллоу гайз», – аккуратно произношу я, но оба араба аж подпрыгивают от такой неожиданности. Прохожу в комнату. Здороваюсь с третьим мужчиной. Он тоже немного в шоке.

Он просит нас собрать вещи и проехать с ним 30 километров. Там вы сможете переночевать, говорит он. Здесь ночевать опасно. Я пытаюсь объяснить, что ночь и в темноте даже с фонариками по дороге ехать на велосипедах опасно. Он говорит, что это не проблема, они приехали на джипе, все погрузим в кузов.

Теперь уже вполне очевидно, что убивать нас сейчас не собираются. Но что происходит, все равно пока не до конца ясно. Мы одеваемся, и, пока собираемся, я включаю прямой эфир в Instagram. Телефон кладу в карман, чтобы он мог и снимать, и записывать звук, но при этом не вызывал вопросов. Пока собираем вещи, складываем палатку, я вслух описываю мужчину, место, время и что происходит. Да, нас не убивают, но еще неизвестно, чем все закончится. На всякий случай пусть будет аудио- и видеоописание тех, кто за нами приехал.

Пятнадцать минут на сборы, и мы потолкали велосипеды к дороге. У дороги три машины. Одна из них – пикап, снимаю номера машин. Велосипеды и сумки грузим в пикап. Сами садимся в седан, на водительское сиденье садится мужчина, с которым мы все это время вели беседу. Из обрывков фраз, которые мне удается понять, мужчина – представитель государства, кто именно – понять не могу, но точно не полицейский. Ночевать здесь нельзя, так как существует реальная угроза террористической атаки, вокруг горы и они плохо контролируются правительством. Но в горах есть патрули, и именно такой патруль заметил нас вечером с вершины в бинокль и сообщил дальше в населенный пункт. На то, чтобы приехать, потребовалось время, и вот они здесь, с нами.

Я совсем успокоился. На подъезде к городу мужчина остановился у магазина и купил нам шоколадок. Зовут его, кстати, Мансур.

– Вы голодны? – спросил Мансур.

Мы поели перед сном, но напряжение вечера вновь возбудило во мне аппетит.

– Да, – ответил я.

– Хорошо. Пока подкрепитесь шоколадками, а как приедем, я покормлю вас ужином.

Приехали мы быстро. Наши велосипеды были уже выгружены и припаркованы рядом с машинами милиции и скорой помощи. Нас привезли к какому-то большому административному зданию, что именно это было, я понять не мог. Мы вошли в помещение. Входная комната оказалось продолговатым залом, в котором стоял длинный овальный стол, вокруг которого были поставлены двадцать три комфортных кожаных кресла на колесиках. У стены за центральным креслом стоял огромный портрет короля Марокко. Вся комната была оформлена лаконично, скромно, без лишнего, но при этом очень аккуратно.

Из этой переговорной комнаты мы прошли по коридорам через ряд других закрытых комнат и оказались в классической марокканской чайной комнате, где вдоль всех стен тянутся мягкие диваны, а на полу лежит красивый красный ковер. На невысоком столе в комнате уже стояло две кастрюли, от которых шел пар.

Я сел на мягкий диван в чайной комнате мэрии, моя спина коснулась мягкой подложки, плечи расслабились. Нервное напряжение сегодняшнего вечера, да и всего дня начало отпускать меня.

Мне кажется, что этот день был предвестником появления у меня первой седины в бороде. Сидя на диване в мэрии, я еще не знал, что все в моем путешествии только начинается и сегодняшний вечер – это маленькая капелюшечка в море тех приключений, которые ждут меня в Африке.

«Петр Ефимович, откуда вы все знаете?» – думал про себя я. Как просто было послушать умного человека и отдохнуть еще день в Марракеше, погулять по медине, попить местного йогурта.

Теплая молочная каша, чай, шоколад начали поднимать уровень моих эндорфинов.

Наш друг Мансур вернулся к нам. Пока мы принимали второй за сегодня ужин, он уходил по каким-то своим делам. Я начал расспрашивать, кем же все-таки он работает, и оказалось, что он – не то мэр, не то губернатор этой области! Вот те на. Вот я и попал на прием к губернатору. Помню, отец все время шутил про свои парадные туфли, что наденет их, когда пойдет на прием к губернатору, я на первую встречу к губернатору вышел в трусах и с ножом в руке.

На сладкое нам принесли местные лепешки. Оказалось, что, пока мы ехали, губернатор позвонил своему повару, и тот пришел и приготовил нам еду и теперь вот кормит. Я рассказал ему о нашем путешествии, откуда мы приехали и куда едем; когда сказал, что из Марокко мы поедем в Мавританию, он взялся за голову, когда сказал, что после поедем в Мали, он закрыл глаза, дальше Буркина-Фасо, и он произносит: «Неет. Это не Марокко, вас там точно убьют».

Я спросил, через какие страны он бы прокладывал маршрут кругосветного путешествия, он показал на Европу. Я засмеялся:

– А здесь, по Африке, как бы вы поехали?

– На самолете, – был ответ.

Мы посмеялись, Мансур показал нам фотографии, где он с королем Марокко на разных приемах и встречах. А еще фотографии своих детей и жены. Классный он мужик.

В начале первого ночи классный мужик поехал домой. Мы договорились, что завтра мы спим до десяти утра, потом повар кормит нас завтраком, и к половине двенадцатого мы заезжаем в другой его офис на выезде из поселка, чтобы попрощаться.

Губернатор ушел, а сон все не приходил. Саша тоже не спал. Я сел писать отчетный пост. Какую эмоциональную оценку поставить дню?

Вернее, однозначно, сегодняшняя оценка – 10 баллов, я оцениваю именно эмоциональность дня, не придавая значение окраске, была это радость или большой стресс. Сегодня первая десятка за сто двадцать восемь дней путешествия.

Но насколько же адекватно я оценивал предыдущие дни, где эмоциональная средняя оценка дня у меня была 7,5?

Я верю в арабскую мудрость: «То, что случилось один раз, может никогда больше не повториться, но то, что случилось дважды, обязательно произойдет и в третий раз». Уже второй раз местные полицейские вытаскивают нас ночью из палатки и везут под охраной в безопасное место. Я спросил у Саши:

– Какую эмоциональную оценку дню ты поставишь сегодня?

– 8,5, – сказал он.

То есть то же, что ставил тем дням, когда вкусно поел. Это в день, когда мы оба думали, что сейчас придется биться с террористами и, вероятно, погибнуть.

«Вот это нервы у паренька», – подумал я, но, начав разговор, понял, что дело не в нервах, а в нашей обоюдной неадекватности. Саша начал размышлять о доверии к миру, о том, что с хорошими, верно думающими людьми случается хорошее, и, мол, другие путешественники из России и Европы ночуют в Марокко в палатках… и ничего же.

Собственно, я тоже считаю, что наше мышление определяет нашу жизнь и то, что в ней происходит. Но есть нюансики. Неадекватность восприятия мира – это не позитивное мышление, это глупость.