Книга Охотничий Дом - Люси Фоли

Я вспомнила, что лесничий здесь. Но вряд ли он станет передавать исландцам то, что тут слышал? Я наблюдала, как он сооружает шалаш из поленьев, подносит спичку, в его уверенных движениях было что-то успокаивающее.

Джайлс и Марк возмутились, когда Миранда предложила позвать его, но все их попытки разжечь огонь потерпели неудачу. Егерь тоже явно не обрадовался, что его вызвали, время уже заполночь. Интересно, сумел бы еще кто-нибудь, кроме Миранды, вытащить его среди ночи?

Сейчас Миранда готовила нам «бульвардье», свой фирменный коктейль, тот же «негрони», только вместо джина – бурбон. Им делали такой на их свадьбе.

– Выпьете? – спросила она лесничего.

– Нет, – ответил он, взгляд уткнут в пол. – Мне нужно возвращаться.

– Как угодно.

Он встал, вытер о куртку испачканные сажей руки и направился к двери.

– Спокойной ночи! – крикнула Миранда в закрывающуюся дверь.

– Наконец-то отвалил, – сказал Марк. – Он вообще улыбаться умеет?

– Не всем же быть обаяшками, как ты, Марки-Марк, – отозвалась Миранда.

Она разнесла коктейли, потом упала на диван и не спеша сбросила туфли. Ногти на ногах у нее выкрашены в идеальный красный цвет. Обожаю его, шикарно смотрится. Надо не забыть спросить, что за оттенок.

– Хочу курить, – заявила она. – Всегда хочу курить, когда пью это.

Она достала пачку сигарет. «Вог», легкие. Знаю, потому что курю такие же, и не курила ничего другого с тех самых пор, как заимела эту привычку в девятнадцать лет.

– Вряд ли здесь можно курить, – заметил Ник.

– Конечно, можно. Пошли они. Мало мы заплатили, что ли? И потом, эта штука, – она указала на камин, в котором вовсю гудело пламя, – воняет так, что запах и не почувствуется.

Отчетливо пахло торфяным дымком. «Но кто-нибудь может заглянуть и увидеть тебя», – подумала я. Хитер или Даг. За окном сплошная чернота, в которой отражались комната, огонь и мы. В глубине смутно угадывались очертания пейзажа: черные силуэты деревьев, едва заметный блеск озера. Но что делается снаружи, нам было не видно, зато мы все как на ладони.

Я помню, в письме это оговаривалось. Четко и ясно: пожалуйста, не курите в доме. Если кто-то ее увидит, нам не вернут залог. Но мне не хотелось ничего говорить, по крайней мере, сейчас. Просто хотелось, чтобы всем было хорошо.

– Мать твою, где моя зажигалка? – осведомилась Миранда. – Я же ее оставляла прямо здесь, на кофейном столике. Она принадлежала моему дедушке. На ней наш герб.

Миранда всегда найдет предлог напомнить о своей родовитости. Но я не думаю, что она делает это нарочно. Просто она такая.

Марк порылся в кармане, достал свою зажигалку. Миранда наклонилась прикурить, постаравшись, чтобы всем нам стало видно малиновое кружево ее лифчика.

– Может, твой тайный поклонник прибрал ее? – насмешливо вопросил Ник, откинулся на спинку дивана и глотнул виски – от коктейля он отказался.

– О господи, – Миранда округлила глаза, – клянусь… каждый раз, когда я что-то теряю, то в первую очередь думаю на него. Очень удобно.

– Что за поклонник? – спросила я.

– О, вечно я забываю, что ты новенькая, Эмма.

Ничего она не забывает. Она постоянно напоминает мне, что я в их компании новичок. Но, кажется, меня это давно уже не задевает.

– У Миранды был личный сталкер, – сказала Самира. – Это началось в Оксфорде, потом несколько лет продолжалось и в Лондоне, да, Мэнди?

– Знаешь, – Миранда выпустила дым, – иногда мне почти кажется, что его никогда и не существовало. Что надо мной просто кто-то подшучивал.

– Странные шуточки, – сказал Джулиен. – И я помню, в то время ты не отзывалась об этом так скептически. Нет, это было по-настоящему мерзко. Ты вспомни свой страх.

Миранда нахмурилась. Подозреваю, что ей не понравилось напоминание о том, что когда-то она боялась какого-то сталкера. Быть жертвой не в ее стиле.

– Короче, – сказала она, – он таскал мои вещи. Странные вещи, какие-нибудь мелочи, но они всегда что-нибудь для меня значили. Честно говоря, я не сразу это заметила. Я такая безалаберная, вечно что-то теряю.

– Но он их возвращал, – заметила Кейти, опустив журнал, который листала.

Она так тихо себя вела последний час, когда от остальных было столько шума, что я почти забыла, что она здесь.

– Точно, возвращал, – подтвердила Миранда.

На мгновение мне почудилось, будто по лицу ее скользнула тень страха или тревоги, но Миранда умеет держать себя в руках.

– В Оксфорде он обычно оставлял похищенные мелочи у меня в шкафчике, в гардеробе, вместе с напечатанной запиской. А в Лондоне присылал почтой – тоже с запиской. Сережку, джемпер, туфлю. Как будто просто одалживал на время.

– Это было ужасно. – Самира покачала головой. – Особенно когда мы на втором курсе жили с тобой в этом мрачном домишке у железной дороги – помнишь? Я всегда думала, как тебе должно быть страшно. Мне было страшно от одной мысли, что он прячется где-то рядом.

– Да мне все это виделось скорее смешным, – ответила Миранда.

– Вряд ли тогда тебе было смешно, – возразила Кейти. – Помню, в колледже ты пришла ко мне среди ночи в одеяле и сказала, что тебе кажется, будто в твоей комнате кто-то был и наблюдал за тобой. Ты вечно спала у меня на полу.

Миранда нахмурилась. Старые друзья плохи тем, что у них хорошая память. Кейти словно нарушила правила – от ее замечания веселья как не бывало.

– Я всегда думал, – сказал Джулиен, – что это был кто-то, кого ты хорошо знаешь. Кто-то, кто всегда рядом, совсем близко.

Я заметила, как Кейти метнула взгляд на Марка и тут же отвела глаза. Для меня не секрет, о чем она думает. Держу пари, она уверена, что сталкер – он. Марк всегда был без ума от Миранды. Да, я это знаю. Но меня это не тревожит, потому что волноваться не о чем. Марк – простая душа. Пусть характер у него так себе, но никакой расчетливости в нем нет.

Иногда я замечаю, что Кейти смотрит на меня с жалостью. Меня это раздражает. Я в ее жалости не нуждаюсь. Сказать бы ей об этом, но так, чтобы не показать своего раздражения.

Миранда

Всем было интересно послушать про моего преследователя. Я умею рассказать о нем так, чтоб мороз по коже. И это ведь так странно, правда? Настоящий сталкер. Все же думают, что они бывают только у знаменитостей – актрис, певиц, которых приглашают в утренние телешоу. Иногда я замечаю, как человек, которому я рассказываю о сталкере, поглядывает на меня как-то странно, словно оценивая. Действительно ли я стою того, чтобы меня преследовать? Неужели я настолько интересная?

Я частенько упоминаю своего маньяка на вечеринках. Временами это звучит как рассказ о каком-нибудь поразительном, экзотическом домашнем питомце или об очень одаренном ребенке. Прекрасный способ завязать разговор. Или же оборвать – заявить, что мне кажется, будто кто-то наблюдает за мной. Обычно после рассказа о сталкере я перехожу к рассуждениям о том, что если вдуматься, в наше время все мы шпионим друг за другом. Каждый из нас так много знает о жизни других. Даже люди, которых мы не видели долгие годы. Друзья детства, одноклассники. Я рассуждаю о том, насколько мы уязвимы. Нам кажется, что все у нас под контролем, делимся только тем, чем считаем нужным, но в действительности выставляем напоказ гораздо больше, чем сами осознаем.