Книга Мой сладкий негодяй - Роксана Чёрная

— Вы правы. Синицына не только хороша собой, она еще великолепно себя держит. — смотрела прямо на неё преподаватель Милана Олеговна, когда-то подающая надежды балерина. — Мария в центр. Аллегро и Кабриоль

Она, чувствуя на себе взгляды присутствующих: заинтересованные оценивающие и завистливые, продемонстрировала несколько изученных движений и сделала это по её собственному мнению так, как было нужно.

— Ну что ж, камень еще точить и точить, — проговорил, кивая чему-то своему седовласый танцор Михаил Валерьевич, а потом увел преподавателя в сторону для более приватного диалога.

Девочка, полная счастья и радости — её оценили, дали шанс на будущее, — повернулась к своей группе и не увидела поддержки ни у кого. Только ненависть и ревность.

Это не было похвалой в прямом понимании, но её выделили из двадцати девочек в группе и это стало концом нормальных отношений с ними.

Люди с блестящими талантами так называемые гении, часто одиноки. Ими восхищаются, их ненавидят, перед ними раболепствуют, но никогда не примут в обычное общество. Общение с выдающимися личностями, если не принижает достоинство простого человека, то собственную значимость низводят.

Эту истину Маша поняла лет в пятнадцать.

В то же время, привыкшая к простому общению девочка и не заметила, как парни в школе, в которой она появлялась не столь часто, стали приглашать ее на свидания, делать комплименты и дарить подарки. Девочки из ее класса, с которыми она и так общалась постольку, поскольку из-за нехватки времени, стали демонстрировать ей острое неприятие.

— Это стадо, — лишь пожимал плечами Андрей — её друг, когда она приходила к нему рыдать о несправедливости жизни.

— Но я же ничего им не сделала. Я вообще, прихожу только сдавать контрольные.

— Сам факт твоего существования бесит их. Стань выше этого, научись защищаться и перестань плакать, тебе это не идет.

Её пришлось научиться.

Девочки в школе, озлобленные на постоянное к ней внимание, часто подкарауливали возле дома. Выбор был только один: лечь и позволить себя избивать или вспомнить уроки отца по самозащите. Она постояла за себя, находя для ударов такие места, о которых девочки и не подозревали.

Кто же знал, что она начнет давить на пальцы и лупить по ушам.

К мальчикам из класса, которые с азартом наблюдали за женской дракой, а кое-кто даже снимал, Маша стала относиться, как к грязи. Хотите дарить подарки, пожалуйста, но не трогайте и не надейтесь на свидание.

Лишь спустя два года она ощутила в себе странные непривычные желания. Худые девочки физически развиваются медленнее, но однажды выступая на сцене, двигаясь в такт надрывной музыке, создавая руками и ногами красоту танца, она ощутила томление внизу живота.

Её возбуждал балет, её будоражила сцена, само движение. Со временем тело стало отвечать на ласку рук и ей захотелось понять, то, о чем другие девочки и мальчики говорили лишь шепотом.

После репетиций и выступлений она позволяла себе спрятаться в ванной комнате и довести возбуждение до логичной кульминации. Сбрасывая напряжение, она не оформляла его в какой-то определенный образ, она просто парила по волнам экстаза, но не сегодня. Пальцами Маша ласкала себя между ног, четко понимая, кого она хотела увидеть рядом.

Пальчиком она впервые проникла внутрь, вспоминая умелые, такие приводящие в восторг ласки Стаса В голове появилась порочная фантазия соития прямо на сцене под яркими софитами, в которых два тела будут, словно наполненными светом. Из горла вырвался хрип: Стас, а в глазах поплыли пятна.

Почему же раньше её не интересовали парни. Пару свиданий так ничем и не закончились. Ей было просто неприятно наблюдать за откровенным враньем своих поклонников, которые рассказывали о победах на любовном фронте, каких-то деньгах, или влиятельных родственниках. На даже эти красивые, высокие парни не вызывали и тени влечения танцем. Но даже его перекрыли мысли о хирурге.

Выйдя из ванной, она увидела, что соседки ждут её, чтобы отвести на полдник, но она отказалась, клятвенно пообещав съесть весь ужин.

— Тогда я возьму за тебя? — скромно спросила Надежда. — Там сегодня творожная запеканка.

— Конечно, — улыбнулась Маша, а я пойду пока почитаю.

Этим она и занялась до самого ужина, погружаясь в мир опасных героев Сандры Браун. Ей нравились эти тяжелые эмоционально и легкие в прочтении романы, про сильных женщин и страстных мужчин.

Как и обещала, Маша съела весь рис с рыбной котлетой, удивительно вкусной в отличие от университетской столовой и даже согласилась похрустеть хлебцем. Надежда уговорила её взять угощение взамен отданной запеканки.

Соседки были удивительно милыми и не старались, как ровесницы, задеть Машу за живое, за что получали ответные улыбки и вежливое вполне откровенные ответы на вопросы. Но Маша видела, что они часто переглядываются, словно боятся что-то спросить.

Она раздраженно отложила роман, остановившись на трогательном моменте воссоединения возлюбленных, и посмотрела на взволнованных женщин. Их лица были наполнены тревогой, словно им предстояло сообщить о том, что аппендикс удалить не удалось и Маше нужна дополнительная операция. Она даже хихикнула:

— Так, ну в чем дело? Я что-то не то сказала и как-то повела себя некрасиво?

— Нет, нет, Мань что ты. Просто мы…

— Волнуемся, — помогла Катя Надежде.

Маша мягко заулыбалась. Она, похоже, успела прикипеть к этим таким милым и простым женщинам.

— Что случилось?

Тут Надежда словно, оттягивая нужный момент, стала копаться у себя в косметичке, размером напоминающую дорожную сумку. Наконец, с победным возгласом, она достала тоненькую расческу и похлопала по месту на заправленной одеялом кровати рядом с собой. Катя в это время выглянула за двери, осматриваясь, словно им предстояло выкурить тут пару косячков и прикрыла их.

Маша со смехом наблюдала за нелепыми действиями соседок, уже готовясь к самому страшному: от признания в любви, до попытки убийства.

— Давай, я твои шикарные волосы заплету? Ты не против? — вдруг услышала она предложение Надежды.

— Нет, — с энтузиазмом пересела Маша, облегчённо вздохнув. — Я сама очень люблю плести. Обычно приходится самой.

— Разве у тебя нет подружек? — удивлённо спросила Катя.

Маша с невыразимым скептицизмом воззрилась на нее и покачала головой.

— Как-то не сложилось. Ну, давайте. Колите вашими шпагами любопытства. О чём вы, там так заволновались?

Надежда уже расчесала длинное полотно волос, и начала перебирать прямые пряди для косы, в которых, казалось, запутались солнечные лучи. День был еще в самом разгаре, и палата была залита светом из окна.

— Ты вчера поздно вернулась, — осторожно начала разговор Надежда, прощупывала почву, но Маша сразу погрузилась в трясину собственного стыда и воспоминаний о влечении. Не то чтобы девушка должна была что-то объяснять, но стало некомфортно и она покраснела.