Книга Верит - не верит? - Пенни Джордан

Он полностью доверился ей, безоговорочно поверил каждому ее слову, ему даже не приходила в голову мысль усомниться в ее искренности. Казалось, само ее присутствие лишало его холодного расчета и безупречной логики.

А вот теперь выясняется, что она совсем другая, иначе зачем ей скрывать от него, что она племянница Чарли Плэтта!

Скрывать от него… Подумать только! Гай вздохнул. Господи, даже сейчас он пытается найти ей какое-то оправдание! Да ведь она ни о чем не умалчивала – она намеренно, умышленно скрыла правду, обманув его. Разве мало было моментов, когда она могла бы признаться, кем она в действительности доводится Чарли Плэтту?

Похоже, склонность ко лжи у нее в крови! С самого начала Гая поразила искренность и открытость Крисси, ее готовность сопереживать, и как же горько сознавать теперь, что все это лишь притворство.

Гай пересек площадь и направился к дому, пытаясь убедить себя, что судит о девушке слишком сурово, поддаваясь неприязни, которую он до сих пор испытывал к Чарли Плэтту. Вероятно, у него нет права осуждать Крисси, не давая ей шанса открыться ему. В конце концов, может оказаться, что существует вполне простое и разумное объяснение, почему она не сказала ему правду.

И что же именно за объяснение это может быть? – резко поинтересовался его циничный двойник.

А вдруг она просто забыла? «Да, кстати, я совсем забыла сказать тебе, что Чарли Плэтт – мой дядя».

Гай яростно затряс головой, браня себя за импульсивность, но тут же, на манер своих племянниц и племянников, добавил про себя язвительное: «Как же!»

Когда он добрался до своего дома, первое потрясение от разговора с Дженни начало проходить, и Гай нашел в себе силы остановиться и вежливо ответить Рут, которая принялась расхваливать его за удачный выбор цветов, посаженных перед его домом.

Рут жила по соседству, и Гай знал ее и по сотрудничеству в благотворительных фондах, и по тому, что Рут доводилась родственницей Дженни.

Рут, несмотря на свой так называемый «элегантный» возраст, оставалась привлекательной женщиной, красота которой, похоже, еще сильнее расцвела с тех пор, как жизнь снова свела ее с мужчиной, которого она когда-то, еще совсем юной девушкой, всем сердцем полюбила. Теперь они стали мужем и женой. По договоренности с Грантом она проводила полгода в Америке, а затем на полгода возвращалась домой, в Хэслвич. Несмотря на столь космополитичный образ жизни, Рут была истинной жительницей Чеширского городка, удивляя всех, кто знал ее, своей жизнерадостностью и щедростью души.

– Рут, я тут совершенно ни при чем, – заявил Гай в ответ на похвалы Рут. – В отличие от тебя я не отношусь к активным любителям цветоводства, так что мне пришлось призвать на помощь Бернарда. Если мой садик еще не захирел, это целиком его заслуга.

Бернард Филипс был еще одним представителем разветвленного клана Куков и приходился Гаю троюродным братом. Вместе со своими двумя сыновьями и дочерью Бернард основал довольно крупное цветоводческое хозяйство, небольшая доля акций в котором принадлежала Гаю. По характеру своему Гай был истинным предпринимателем, а потому сразу почувствовал, насколько доходным может стать это дело.

Иногда Гай соглашался, что не зря кое-кто из его семейства дал ему прозвище Делец.

Друзья и коллеги считали Гая проницательным и удачливым бизнесменом, а в прошлое Рождество сестры ласково упрекнули его в том, что им движут лишь рассудочность и логика. Что он склонен взвешивать лишь все «за» и «против», вместо того чтобы потерять голову и влюбиться. До того дня, когда он повстречал Крисси, Гай и сам был склонен думать именно так.

Крисси… Лучше бы они никогда не встречались, в бешенстве подумал Гай, распрощавшись с Рут и войдя в свой дом.

Какая же она на самом деле? Открытая, великодушная и любящая женщина, встречи с которой, как ему казалось, он ждал всю жизнь, или же совсем иная?

Она ли виновата в том, что обманула его, или же он сам обманывал себя, наделив ее добродетелями и достоинствами, которыми она вовсе не обладала?

А вдруг и правда он сам виноват, что слишком идеализировал ее, возводя в ранг божественно-прекрасного чувство, которое было, скорее всего, обыкновенным вожделением?

Полчаса спустя, побросав в угол покупки со всеми вкусностями к намечавшемуся ужину, Гай понял, что может узнать правду одним-единственным способом – если напрямую спросит у Крисси, почему она ничего не сказала ему о своем родстве с Чарли Плэттом.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Крисси, как ей казалось, выскребла дом покойного дяди сверху донизу, но слабый запах запустения и плесени почему-то никак не выветривался.

С тисового столика соскользнула старая простыня, и Крисси подошла поближе, чтобы прикрыть его, и в который уж раз невольно залюбовалась им. Сейчас ей стало особенно понятно, почему мама хотела непременно выкупить этот столик.

В изящной резьбе словно таилось тепло летнего солнца, и, глядя на него, невольно хотелось протянуть руку и погладить его. Крисси улыбнулась и провела пальцем по узору.

Она не считала себя таким уж знатоком антиквариата, но не сомневалась, что столик будет стоить немало. Через два месяца у мамы день рождения, и Крисси вдруг решила, что хорошо бы его выкупить и преподнести ей в подарок.

Она все еще улыбалась при мысли о том, как обрадуется и удивится мама. В дверь постучали. Должно быть, это Гай.

Крисси подбежала к двери, чтобы впустить его, ожидая, что он обнимет ее, и удивилась, увидев его нахмуренное лицо. Вместо того чтобы войти, Гай отстранился, явно намереваясь держаться от нее подальше.

Крисси тут же вспомнила высокомерные и презрительные намеки Натали. К вечеру на улице похолодало. Дом был сырым и нетопленым, и Крисси вдруг заметила, что дрожит от холода. Она повернулась, чтобы снять с вешалки свою куртку. Дверь в маленькую гостиную была по-прежнему распахнута. Накинув куртку, Крисси изумилась, заметив, что Гай буквально окаменел. Его взгляд был прикован к чему-то в комнате.

– Что такое?.. Что-то не так? – с беспокойством спросила она.

– Откуда здесь этот столик? – резко спросил Гай.

Крисси нахмурилась, услышав в его голосе какие-то новые, осуждающие нотки. Сердце ее упало.

– Я выставила его сюда, чтобы пригласить оценщика. Он принадлежал… – она замолчала, закусив губу. Гай, не отрываясь, как-то странно смотрел на нее.

– Продолжай же, – с ласковой насмешливостью предложил он. – Может быть, ты хочешь, чтобы это объяснил я? Пожалуйста. Этот столик принадлежал Чарли Плэтту, которого все в округе знали. В лучшем случае его считали пройдохой и мерзавцем, в худшем – обыкновенным вором. Короче говоря, он не может быть законным владельцем этой вещи!

– Мерзавец?! Вор?!

Крисси смертельно побледнела, расслышав в голосе Гая неподдельную ненависть. Ей уже было известно, что он недолюбливал ее дядю, она догадывалась, что для этого должны быть веские причины. Тем не менее горечь и ярость, которые она слышала сейчас в его голосе, видела в его глазах, настолько не подходили Гаю, настолько шли вразрез с его ровным характером, с его нежностью и любовью, что Крисси растерялась и лишь молча смотрела на Гая, ошеломленная его словами.