Книга Полигон - Михаил Атаманов

По поводу альтернативного источника энергии Зариф предложил идею установки ветряков на аэродроме, чтобы экономить мазут дизелей. Бывший гастарбайтер сообщил, что у него имелся опыт установки ветряков в удалённых посёлках, и ничего сложного в этом электрик не видел. Зариф с братом мог бы взяться за подобную работу, если бы в наличии имелись детали, в частности, генераторы переменного тока. Идея с ветряками выглядела красивой, но вот насколько она была реализуема на практике, никто ответить не мог.

Уже к вечеру, когда сильно стемнело и небо затянуло тучами, группа «Рассвет» передала сообщение «Восемь-три». Это означало, что из посёлка Кимры в сторону Полигона вышла группа из трёх человек. Видимо, враги, едва оправившись от тяжёлых вчерашних потерь, опять послали разведчиков к Полигону.

– Фурия для Рассвета. Поняли, продолжайте наблюдение, – раздался голос Лизы Святовой.

Однако у меня имелось другое мнение. Кимры понесли тяжёлые потери, оценили силу нового противника и наверняка собирались в ближайшее время заняться Полигоном всерьёз. Поэтому совершенно незачем было пропускать вражеских разведчиков, которые стали бы изучать наши новые защитные сооружения. Я взял рацию и проговорил:

– Беглец для Рассвета. Сообщить о возможности перехвата.

– Это Рассвет. Перехват невозможен. Могу уничтожить.

У Светы Камышевой имелась снайперская винтовка, которую девушка по праву заслужила, показывая один из самых лучших результатов в стрельбе среди всех обитателей Полигона. Пожалуй, лучше Светы стреляли только капитан Колованов, Маша Гаврилова и Лиза Святова. Поэтому я не сомневался в способности Светки попасть.

– Рассвет, разрешаю атаку, – проговорил я.

– Это Рассвет. Минус два, один ушёл, – сообщила рация через минуту.

– Фурия для Рассвета. Отлично, уходи на семь, – одобрила Лиза успех подруги и рекомендовала ей отходить подальше от вражеского города.

Это было разумной предосторожностью, так как неизвестен был ответ противника на уничтожение своих разведчиков. Но Кимры не ответили вообще никак. Движения в восточной части города не наблюдалось, никаких новых групп противник не посылал. Складывалось впечатление, что противник принял условия ультиматума Полигона и отвёл всех людей на западный берег Волги.

Девушек группы «Рассвет» через час сменила группа Королевы Марго, и ещё через полтора часа Света представила свои трофеи – два автомата, бинокль, планшет с подробной топографической картой восточного берега Волги. По словам девушки, из трёх вражеских лазутчиков ушёл только паренёк лет тринадцати – у Светы просто рука не поднялась стрелять вслед драпающему со всех ног ребёнку. Не исключено, что выжил как раз пойманный накануне Максим – вряд ли у «кимринских» имелось так уж много детей-разведчиков на восточном берегу. Добытая карта не содержала никаких отметок, кроме достаточно схематично и не всегда точно нанесённой линии забора колючей проволоки вокруг Полигона. Похоже, задачей уничтоженной группы как раз и являлось нанесение схемы укреплений и важных объектов на топографическую карту.

Под вечер мне опять пришлось лично разбирать споры в Воргаше между новыми и старыми поселенцами, а также договариваться с мужиками об их участии в строительстве укреплений. В среднесрочных планах требовалось перекрывать дороги в сторону Дубны и Талдома глубокими рвами, протягивать по обочинам колючую проволоку и оборудовать постоянные наблюдательные посты. Это стало бы разумными мерами для защиты новых поселенцев от атаки с юга или востока.

Когда все вопросы с деревенскими удалось разрешить, часы показывали уже девять вечера. Обычно в это время я ужинал в своей комнате вместе с Лизой. Но сегодня, вернувшись на Полигон и спустившись вниз в бункер, обнаружил лишь запертую дверь. Внутри комнаты моей подруги также не оказалось, впрочем, как и подготовленного для меня ужина. Это было странно. Хотя Лиза могла обидеться из-за событий прошлой ночи – с Бестии вполне могло стать рассказать всё без утайки одной из своих подруг. Я уже не раз убеждался ранее, что даже сугубо личные секреты девушки не умели хранить и не считали зазорным делиться своими тайнами с близкими подругами.

Я давно понял, что все интернатские девушки воспринимали остальных интернатских как очень близких подруг. Фактически как родных сестёр, а может даже и более близких. Всё это означало, что если Бестия хоть кому-то рассказала о случившемся в укрытии, то об этом к вечеру следующего дня знали все три десятка девушек, и Лиза Святова в числе самых первых. И хотя Лиза моей подругой сердца не была и даже никогда не претендовала на эту роль, однако приревновать лидер девушек вполне могла. И если всё сложилось именно так, то ужин с доставкой прямо на дом мне больше не светил…

Примерно с такими мыслями я поднимался по лестнице на первый этаж, где располагалась большая общая столовая. Обычно ужин тут проходил гораздо раньше, в шесть – семь часов вечера. Но я сильно надеялся, что у поваров что-нибудь осталось для их голодного начальника. Внутри помещения столовой было совсем темно и пахло цветами. Странно. А где же дежурные, которые должны мыть посуду после ужина? И тут вдруг включился яркий свет, который после темноты казался просто ослепляющим. Я отшатнулся, зажмурился и прикрыл лицо ладонью.

– С днём рождения! – прокричало хором множество голосов.

Глаза постепенно привыкали к свету, я убрал руку от лица. В большом разукрашенном воздушными шариками и цветными лентами помещении столовой собрались практически все обитатели Полигона. Девушки вместо привычной пятнистой формы сейчас все как одна оказались в красивых вечерних платьях, да и остальные сотрудники тоже выглядели нарядными. Даже сидящий сейчас у выключателя одноногий капитан Колованов надел парадную армейскую форму, нацепив свои ордена и медали. Столы оказались накрыты белыми скатертями и обильно уставлены угощениями. На каждом столе имелись осенние цветы – астры, хризантемы, флоксы.

Я несколько растерялся, так как явился в столовую в том виде, в каком вернулся с промозглой улицы – утеплённая куртка, плотные брюки, грязные сапоги. Мелькнула мысль вернуться к себе в комнату и переодеться соответственно обстановке, но одноногий капитан указал мне рукой на свободное центральное место за большим столом, и сам поковылял примерно в том же направлении.

С явным облегчением я заметил, что Лиза Святова по-прежнему сидит на привычном месте справа от меня. Значит, Бестия всё же не стала никому рассказывать о ночном приключении, и сцен ревности не последует. Это успокаивало. Слева сидел Константин Иванович, а следующим за ним уселся Сильвер. Не успел я порадоваться, что одноногий капитан не стал в день рождения руководителя Полигона демонстрировать свой нрав и временно примирился с принятой иерархией, как Колованов тут же налил мне полный до краёв гранёный стакан водки и произнёс на весь зал:

– Тишина в зале! Ну, начальник, давай до дна! Докажи, что двадцать пять лет прошли не зря, и ты стал настоящим крепким мужиком!

Сохраняя невозмутимое выражение лица, я мысленно выругался. Капитан, твою мать, нашёл время подкалывать и выставлять именинника в глупом виде перед подчинёнными! С холодной улицы уставшему человеку на голодный желудок предложить двести миллилитров водки… Однако отступать и отказываться в данной ситуации было нельзя. В зале наступила полная тишина. Я встал, торжественно взял и демонстративно медленно и невозмутимо выпил предложенный стакан. Перевернул ёмкость кверху дном, чтобы даже самые далёкие зрители убедились, что я справился с испытанием. Со всех сторон раздались восторженные аплодисменты. Я молча сел. Лиза также молча подвинула поближе тарелку с соленьями.