Книга Кровь за кровь - Сергей Майдуков

Выражение лица Воронова сделалось враждебным. Он встал и, застегивая свой отлично скроенный пиджак, сказал:

— Если хочешь, забирай свой товар и поищи другой цех. Похоже, мы не сработаемся. Извини, мне пора.

— Никуда ты не пойдешь!

С этими словами Переверзин схватил Воронова за отвороты пиджака. Тот крикнул. В ту же секунду в распахнувшуюся дверь вломились двое неизвестных, которые, мешая друг другу, разняли мужчин и, не ограничившись этим, отвесили нарушителю спокойствия парочку болезненных затрещин. Растрепанный, возмущенный до глубины души, Переверзин выскочил в коридор. Он не знал, что делать и как быть. Уже давно, а может, и никогда, он не подвергался подобному унижению.

В коридор вышел Воронов в сопровождении своих дуболомов. Внешне они напоминали преподавателей физкультуры или военного дела. Смерив их ненавидящим взглядом, Переверзин подумал, как было бы здорово иметь собственных телохранителей, которые быстро бы разобрались с обидчиками.

— Приведи себя в порядок, Антон, и отдышись, — сказал ему Воронов. — Я не хочу, чтобы сотрудники института увидели тебя в таком виде.

— Пусть видят, — парировал Переверзин, собираясь уйти.

Дядьки поймали его за руки и развернули на сто восемьдесят градусов.

— Я тебя не отпускал, — произнес Воронов.

— Я не собираюсь спрашивать у тебя разрешения! — выкрикнул Переверзин с надрывом.

— В таком случае ноги твоей больше здесь не будет.

— Что?

— Я отменю твой пропуск, Антон, — растолковал Воронов. — Пусть Станислав Леонидович пришлет кого-нибудь другого.

— Нет! — выдохнул Переверзин.

— Да, Антон, да. Ты не оправдал моего доверия.

— Я… был не прав.

Произнеся эти слова, Переверзин опустил глаза, чтобы не видеть ухмыляющиеся физиономии институтских дебилов.

— Этого мало, Антон, — сказал Воронов. — Извинись.

— Но…

— Давай. У меня мало времени.

— Извини меня. — Переверзин сглотнул слюну. — Пожалуйста.

— И пообещай, что это больше не повторится.

Вороновские охранники уже не просто ухмылялись, а пересмеивались. Больше всего на свете Переверзину хотелось провалиться сквозь землю или хотя бы сквозь этот пол, устланный дырявым линолеумом, однако вместо этого он выдавил из себя:

— Это больше не повторится.

— Обещаешь? — не унимался Воронов, упиваясь властью над раздавленным противником.

— Да, — прошептал несчастный Переверзин.

— Не слышу.

— Да!

— Хорошо. Будем считать инцидент исчерпанным. — Ворон спровадил охрану, взял Переверзина под руку и повел по коридору. — Учти, — говорил он негромко, но внушительно. — Ничего этого не было. Вздумаешь жаловаться Бачевскому, я тебя уничтожу. Только подумай, кто ему важнее, ты или я? Так что лучше помалкивай.

— Но сроки! — воскликнул Переверзин. — Он же меня первым делом про золото спросит!

— Про золото скажи, — милостиво разрешил Воронов. — Электропроводка, будь она неладна. Цена вопроса пятьсот тысяч долларов. — Он хлопнул спутника по плечу. — Ну, до встречи. У нас совещание. Важные производственные вопросы.

Воронов шмыгнул в боковую дверь на лестничную площадку, а Переверзин еще некоторое время шел по коридору, пока не уткнулся в тупик, заставленный штабелями стульев и письменных столов. Под ними громоздились кипы картонных папок с надписями фломастерами и цифрами на корешках. Там и сям валялись страницы с бледным машинописным текстом, пестрые журнальчики, с обложек которых улыбались то Пугачева, то Киркоров, то сразу оба. Коричнево-желтый кафельный пол был усыпан окурками, скрепками, огрызками карандашей и смятыми конфетными фантиками. Переверзин смотрел на этот хлам и думал о том, что если не обратит ситуацию в свою пользу, то превратится в такой же мусор под ногами сильных мира сего.

Ему неожиданно пришло в голову, что это была проверка на вшивость. А что, если Бачевскому захотелось посмотреть, как поведет себя новый помощник в трудной ситуации? Поразмыслив, Переверзин отбросил эту мысль. Никто не стал бы тянуть с переработкой золота ради того, чтобы преподнести ему, Переверзину, урок. Нет, Воронов вел настоящую игру. Козыри были у него на руках, и он сделал сильный ход. Завтра, когда ситуация переменится, Бачевский поквитается и вернет себе то, что проиграет сейчас. А Переверзин так и останется у этих двоих мальчиком на побегушках.

Неужели?

Да, если не сумеет себя правильно поставить. Нужно заставить их считаться с собой. И Переверзин заставит. Иначе в конце увидит он не причитающуюся ему долю, а кукиш.

Преисполнившись мрачной решимости, он достал телефон.

— Станислав Леонидович? Плохие новости. — Вкратце обрисовав ситуацию, он закончил доклад так: — Мне кажется, этот Воронов мутит. Даже не кажется, я в этом уверен. Но как его заставить начать процесс, я не знаю.

— Ладно, пообещай ему эти пятьсот штук, — сказал Бачевский. — Не сцы. Мы ему это припомним при расчете.

Местоимение «мы» согрело душу Переверзина. Хозяин ему доверял. Они были заодно, а Воронов — сам по себе.

— Он сегодня на меня еще двух своих болванов натравил, — пожаловался Переверзин.

— Ты ябедничаешь или что-нибудь предлагаешь? — резко спросил Бачевский.

— Предлагаю.

— Вываливай.

Переверзин мысленно похвалил себя за то, что не сразу позвонил хозяину, а сперва все хорошенько обдумал. Да, у него имелись предложения. Весьма конкретные.

— Первое, — сказал он. — Мне нужен сопровождающий. Воронову скажу, что это мой помощник. Но в случае чего этот помощник им всем там рога обломает.

— Ищи, — одобрил Бачевский. — Но за него головой ответишь, если что.

«Вот что значит инициатива наказуема, — подумал Переверзин. — Где мне взять надежного охранника? Нет у меня таких знакомых. Не объявление же давать».

— Может, приставите ко мне кого-нибудь из банка? — предположил он вслух.

— Ни в коем случае, — отрезал Бачевский. — Мне охрана сейчас самому нужна. — Не в детские игры играем. Что там у тебя еще?

— Хочу Воронову нашу проказницу подсунуть, — сказал Переверзин. — Чтобы знать, что он затевает, следить за звонками и так далее.

— Алену?

— Да, Алену Осокоркову. Я ей сегодня предложение сделаю, чтобы покрепче к себе привязать. Она и так моя подчиненная, а теперь еще о замужестве будет мечтать…

— Согласен, — сказал Бачевский, обдумав услышанное. — Потом подумаем, что с ней делать. Может, действительно за тебя отдадим, а может… — Последовала многозначительная пауза. — Поглядим, как себя проявит, а там решим. Только найди ей замену, сам знаешь для чего.