Книга Просто о любви - Татьяна Алюшина

Степан тряхнул головой, стараясь избавиться от навязчиво звучавшего обвинения в свой адрес.

Все он правильно решил!

Неправильно было поддаться помутившему разум желанию познать нечто не испытанное в его мужской жизни, не страсти огненные — да нет! Хватало в его жизни страстей! Нет, другое… что-то такое глубокое, истинное… не объяснить — настоящее, что ли!

Вот что не правильно!

Не следовало, ох, не следовало, возвращаться — ведь ушел же, переступил порог — и кидаться, так отчаянно, с головой кидаться в Стаську!

И так однозначно, бесповоротно от нее уйти!

— Нет! Уйти как раз правильно! — зло возразил себе Больших, закидывая подальше пласт снега с лопаты.

Он уже один раз женился, и, как ему казалось, по любви — будет с него и этого раза! Хорошо, удалось уйти без глобальных потерь и непримиримой ненависти ко всему женскому полу!

Битому-перебитому, изрядно потрепанному, удалось убраться Степану Больших с мест масштабных боевых семейных баталий.

С Надей, его бывшей женой, они познакомились традиционно: в институте, и поженились, когда оба проходили интернатуру, он хирургическую, она терапевтическую.

В стране уже ворочалось что-то новое, именуемое кооперацией, гласностью, перестройкой и прочими ругательными названиями, менялось, но накатанные пути карьерного роста медика производили впечатление незыблемых и постоянных.

Молодую семью двух работников медицины ждали четко просматриваемые, не ими придуманные и установленные перспективы развития, становления и закрепления на хороших местах. Оба собирались работать в больницах, получать приличную зарплату и уважение общества. Он — защищаться, она к науке без энтузиазма, жить, как все живут, родить детей, вырастить, машину купить.

По указующему персту дедушки Ленина, дорога впереди ждала светлая, проторенная, обеспеченная и просматриваемая до самой старости на каждом этапе пути.

Надюха не выдержала после полугодовой невыплаты зарплаты.

Вернулась вечером домой поздно, злая, осунувшаяся, расточая амбре дешевого коньяка, не раздеваясь, прошла в кухню, тяжело опустилась на табурет. Он понял ее состояние и молча поставил чайник на плиту, достал с полки чашки, заварку, сахарницу…

— Все, Степан, я ушла, — уставшим, бессильным голосом сказала она.

Он медленно повернулся к ней:

— Ты же не хотела уходить, Надь. Тебя же не сегодня завтра заведующей отделением собирались назначить.

— Да потому что работать больше некому! Все разбежались! — громко ответила она, словно продолжая прерванный с кем-то спор. — Это когда у нас молодых врачей заведовать отделениями назначали? И толку от этой должности?! Зарплаты как не давали, так и не дадут, а той, что дадут, только в туалете подтереться, жить на это нельзя!

Чайник кипел гордо и требовательно, выпуская струю пара из носика. Степан выключил газ, налил чаю, поставил чашку перед женой на стол и сел напротив.

— Ну, ушла и ушла! — попробовал успокоить ее. — Я заработаю.

— Да что ты заработаешь?! — закричала она и хлопнула ладонью по столу. — Что?!

Чашка подпрыгнула на месте, чай перелился через край и быстро растекся лужицей. Никто из них не обратил внимания и не стал устранять беспорядок.

— Ты на двух работах сутками, домой спать приползаешь, черный весь от усталости!! И где миллионы?! — кричала Надя, мгновенно перейдя от пассивности к агрессии.

— Что ты кричишь, Надь? Все это временные трудности.

Ему совсем не хотелось с ней спорить и обсуждать очевидное. Для себя он такого легкого выхода, как уйти с работы, не видел.

— Да не временно, Степан! Теперь это навсегда! Ничего у нас врачи получать не будут, кроме плевков в морду! Ни врачи, ни учителя, никто из бюджетников!

— Надь, мы не на политическом митинге, — остудил праведный гнев супруги спокойным голосом Больших. — Не кричи, что-нибудь придумаем.

— Я уже придумала, — так же мгновенно перешла от агрессии к усталости Надежда. — Вчера я встретилась с Леной Городовой. Помнишь ее, моя бывшая сокурсница? Она держит несколько торговых мест на вещевом в Лужниках, предложила мне идти к ней реализатором. Проще говоря, продавцом. Я согласилась. Зарплату и проценты от реализации она назвала такие, что не согласиться я не могла.

— Значит, решила стать работником торговли.

— У тебя есть предложение лучше? — вскинулась по новой готовая к борьбе супруга.

— Оно тебе не понравится. Я считаю, что врач должен лечить, а не тряпками торговать.

— Вот ты и лечи, раз ты у нас идейный! А я не буду! Я пойду бабки зарабатывать!

— Ну да! Встанешь за прилавок, и они с неба посыплются! Это каторжный, грязный, тяжелейший труд! Мне в отделение неделю назад молодую женщину привезли, тоже на рынке торгует, так у нее отморожение ног тяжелейшее, а она и не заметила — «ну, болят и болят, так у всех болят, мы ж на ногах весь день и в жару и в мороз! И тяжести таскаем. Ну, распухли, а чего им не пухнуть!». Пришлось пальцы на ноге удалять, и еще неизвестно, остановится ли на этом! А она молодая тетка, с высшим образованием!

— Да, именно такую работу я выбираю, — зло и убежденно сказала Надя, выслушав мужа. — Но там платят деньги!

Надюха обладала решительным характером, попавшим к тому же на благодатную почву — в коллектив предприимчивых и столь же решительных женщин. И быстро из реализатора превратилась в самостоятельного «челнока».

Где-то перезаняла денег, досконально изучила и разузнала, у той же Лены и у остальных, где, что, почем и как лучше покупать, продумала все тщательно и поехала. Первый раз в Польшу.

Закупила товар на продажу, завалив квартиру всевозможными электроприборами, посудой, какими-то бутылками — Степан не вникал. Помог оттащить баулы на вокзал к поезду, взяв для этой цели отгул, запихал неподъемные полиэтиленовые клетчатые сумищи в вагон и помахал рукой.

Отправил.

Через неделю встретил с такими же неподъемными сумками, поменявшими содержимое. Надюха выскочила из вагона довольная, разрумянившаяся, воодушевленная, расцеловала мужа, с ходу сообщив:

— Степка! У нас теперь новая жизнь начнется! Вот увидишь, мы станем богатыми!

Новая жизнь началась…

Параллельная. Они почти не виделись, квартира превратилась в склад и штаб для нее и ночлежку для него. Надя предприняла несколько пробных поездок в Турцию и Китай, Степан старался проводить, а особенно встретить, таскал на горбу баулы. Она выработала стратегию, выбрала одну страну для закупок, определилась с товаром, наняла продавца, стоять на рынке — развивалась, стремительно превращаясь в акулу мелкого капитала.

Он приходил либо поздно вечером, либо рано утром, высыпаться между дежурствами в двух больницах. И часто заставал по вечерам у Надежды компанию подруг-коммерсанток, к его приходу всегда подвыпивших, шумных, засиживающихся до утра, а порой остающихся ночевать. Но чаще ее не было дома — в очередной поездке или в гостях на таких же посиделках.