Книга Плоть и кровь [= Улыбка смерти ] - Нора Робертс

— Как я вовремя! Великолепно. Слушай, я в студии у Джесса. Мы сегодня заканчиваем запись и по этому случаю собираемся немного повеселиться. Леонардо уже здесь. Намечается вечеринка, так что давай, мотай сюда.

— Мэвис, послушай, я весь день работала как каторжная. И только собралась…

— Да ну тебя! — перебила ее Мэвис. — Мы заказали еду, а напитки у Джесса такие, что ты за двадцать секунд разучишься соображать. Он считает, что если мы сегодня сделаем что-то стоящее, то с этим можно будет выходить на публику. Я очень-очень хочу, чтобы ты приехала. Ну, моральная поддержка, и все такое. Хоть на полчасика заезжай, а?

— Хорошо, постараюсь. — Отказать Мэвис было невозможно, к тому же Ева хотела посмотреть на этого Джесса. — Только предупрежу Рорка, что задерживаюсь. Но учти, совсем ненадолго.

— Рорку я уже позвонила.

— Что?!

— Несколько минут назад. Знаешь, Даллас, я даже представить себе не могла, что у него такой офис. Ну, просто Организация Объединенных Наций! Я поговорила, по крайней мере, с тремя секретаршами. В конце концов сказала, что я твоя подружка, и меня соединили с ним прямо посреди какого-то совещания. Так что, — хихикнула Мэвис, заглушив своим смехом тяжкий вздох Евы, — я рассказала ему о том, что у нас намечается, и он обещал приехать после своей конференции — или саммита, кто их разберет.

— Похоже, ты все устроила. — Ева поняла, что с мечтой о горячей ванне и бокале вина с бифштексом придется расстаться.

— На высшем уровне! Если Пибоди с тобой, пусть тоже приходит. Погуляем. До скорого.

— Мэвис! — крикнула Ева, поняв, что та собирается положить трубку. — Ты бы хоть сообщила, где находишься.

— А я что, не сказала? Студия на Восьмой авеню, В, вход с улицы. Просто постучитесь, вам кто-нибудь откроет. Ну, я побежала, — крикнула она, и Ева услышала, как там грянуло что-то, отдаленно напоминающее музыку. — Они уже настраивают инструменты. Жду-у!

Ева облегченно вздохнула, откинула со лба волосы и обернулась к Пибоди.

— Пибоди, вы жаждете отправиться со мной на запись, оглохнуть там от дурной музыки, поесть отвратительной жратвы и напиться мерзкого вина?

— Знаете, лейтенант, с преогромным удовольствием, — ответила она не задумываясь.

Они довольно долго колотили в серую стальную дверь, такую покореженную, что казалось, будто она пережила несколько авиа — и автокатастроф. После утреннего дождя по улице текли потоки воды, вонявшие отработанным бензином, мусоросборники здесь наверняка не вывозили несколько дней.

Ева с отвращением, но без особого служебного рвения наблюдала за парой наркоманов, которые при тусклом свете уличного фонаря совершали какую-то явно противозаконную сделку. На форму Пибоди они не среагировали никак. Терпение у Евы лопнуло, когда она увидела, что один из них стал нюхать какую-то гадость в трех метрах от них.

— А это уже просто наглость! Ну-ка, задержите его, Пибоди.

Пибоди мрачно направилась к наркоману. Он посмотрел на нее, что-то наконец сообразил и, сунув в карман пакетик с порошком, бросился наутек, но, поскользнувшись на мокром тротуаре, въехал головой прямо в фонарный столб. Когда Пибоди подошла, он лежал на спине, и из носа у него хлестала кровь.

— Отключился, — сообщила она Еве.

— Идиот. Вызывайте патруль, пусть его забирают. Наручники нужны?

Пибоди оценивающе посмотрела на валяющееся тело.

— Ни к чему. И так справятся. — Она достала рацию, вызвала наряд и вернулась к Еве. — А торговец вон там, на другой стороне улицы, прячется за машиной. Думаю, догнать его я смогу.

— Энтузиазма в голосе не слышу. — Ева, прищурившись, взглянула на торговца наркотиками. — Эй ты, кретин! — крикнула она. — Ты что, полицейского не видишь? — Она ткнула пальцем в сторону Пибоди. — Обделывай свои делишки подальше отсюда, иначе я велю ей открыть огонь, вот тогда ты в штаны наложишь.

— Сука! — прорычал он в ответ и что есть силы помчался прочь.

— У вас прирожденный дар общаться с простым людом, Даллас.

— Что есть, то есть.

Ева развернулась к двери, собираясь снова постучать, и вдруг увидела перед собой огромную бабишу чуть ли не шести с половиной футов росту с широченными плечами, выпиравшими из кожаной безрукавки. Ее мускулистые руки были испещрены татуировками, в носу красовалось медное колечко, коротко стриженные волосы лежали плотными черными кольцами.

— Ох уж эти гребаные наркоторговцы! — сказала она громовым голосом. — Вонь от них по всему кварталу. Это вы та самая легавая, подружка Мэвис?

— Так точно. И со мной еще одна.

Женщина окинула Пибоди пристальным взглядом.

— Понято. А я — Большая Мэри.

— Это заметно, — вежливо ответила Ева. Прошло секунд десять, и лицо Мэри расплылось в кривой улыбке.

— Ну, входите. Джесс как раз начал разогреваться. — Самым доброжелательным образом она подхватила Еву под локоть и почти внесла в узкую прихожую.

Тесный лифт явно не предназначался для троих, особенно когда третья — Большая Мэри. Ева чувствовала себя не слишком уютно. Трудно сохранять собственное достоинство, когда твой нос упирается в подмышку собеседника.

— Деньги у вас есть? — неожиданно поинтересовалась Мэри.

— А что? — удивилась Ева.

— Мы заказали еду. Каждый оплачивает свою долю.

— Хорошо. Рорк уже здесь?

— Никакого Рорка не видала. Мэвис говорила, что он крутой парень, так что его бы я не пропустила.

Двери лифта открылись, и Ева с наслаждением вздохнула полной грудью. Но у нее тут же заложило уши — от визгливо-пронзительного голоса Мэвис, заглушавшего даже сопровождавший ее ансамбль.

— Классно у нее получается, — одобрительно заметила Большая Мэри.

— О, да, — поспешила согласиться Ева, мечтая о какой-нибудь звукоизолированной комнатушке.

— Сейчас принесу вам выпить. Джесс раздобыл нечто умопомрачительное.

Мэри удалилась, оставив Еву и Пибоди в небольшом застекленном помещении рядом со студией, где на разрыв сердца и легких пела Мэвис. Ева подошла вплотную к стеклянной стене, чтобы разглядеть подругу получше.

Мэвис забрала свои пурпурные волосы в хвост, перетянув пестрой лентой. На ней было некое подобие комбинезона, черные кожаные лямки которого едва прикрывали обнаженную грудь. Босоножки на десятисантиметровых шпильках полностью открывали стопу, и, отчаянно на них балансируя, Мэвис отплясывала какой-то лихой танец.

Ева сразу поняла, что этот костюм создал для Мэвис ее возлюбленный Леонардо. Его она тоже разглядела: он стоял в уголке и с восторгом наблюдал за своей подружкой. На нем был какой-то пушистый джемпер, в котором он походил на элегантного медведя-гризли.