Книга Охотники за удачей - Дмитрий Леонтьев

— Все. Не успел к Наташке. Ох, и получу я завтра по ушам. Тут уж рестораном не отделаешься. Но ничего, ревностью помучается, крепче любить будет… Володя, не сиди нахохлившимся воробьем, гляди веселее. Или, может быть, ты на меня обиделся за то, что там, на кухне, я на тебя накричал малость? Так я же не со зла…

— Я никогда не обижаюсь, — сказал Врублевский. — Обида, в моем понимании, это когда пистолета под рукой нет. Или когда тебя из танка «козлом» назвали, а ты гранаты дома забыл. Вот тогда обидно. А во всех остальных случаях я делаю выводы.

— Ну, и каковы же эти выводы? Не жалеешь, что пистолета под рукой нет? — усмехнулся Иванченко.

— Нет. Просто мне нужно время, чтобы переварить все это и начать воспринимать, как должное. С первого раза тяжеловато.

— Вот это верно, — подтвердил Иванченко. — Но ничего, привыкнешь. Человек ко всему привыкает: и страдать, и мучить. Главное, не забывать, что это всего лишь работа, и не увлекаться особенно. А то есть некоторые деятели, которые от этого процесса кайф ловят. К примеру, те же «шерстневцы»…

«Суть-то одна, — подумал Врублевский. — Оправдания разные, а суть одна. Интересно, почему, когда смотришь на подлость объективно, аж тошно становится, а если субъективно, то коль не прощаешь, то по крайней мере понимаешь причины? А от понимания не так далеко до оправдания. Ведь «шерстневцы» тоже наверняка находят какие-то оправдания. И если их послушать, то все выглядит не так уж и страшно. И они тоже выглядят как обычные люди, тоже говорят женщинам ласковые слова, беспокоятся, опаздывая на свидание с ними, готовят обеды и читают книги. Наверное, потому-то это и не так страшно, что не укладывается в стереотип. Бандит — это же человек с обликом Франкенштейна… Да, поднагадил старик Ламброзо со своей теорией. Или просто выразил общее мнение? Дело не во внешности, а в душе. В готовности к совершению преступления».

— Поехали ко второму, — повернулся он к Иванченко. — К тому парню, что квартирами занимается. Если уж сегодня выдался удачный день, то его нужно выжать до конца. До последней капельки удачи.

Иванченко пристально посмотрел на него и расплылся в понимающей улыбке:

— Вот это уже другой разговор. Так мы с тобой кашу сварим. Сейчас заедем на квартиру, забросим вещички, и поедем в гости к «застенчивому» коммерсанту. Попытаемся уговорить его не стеснятся своего увлечения квартирками, а делиться смело и решительно… Володя, ты не стесняйся, выбирай себе куртку по размеру и по вкусу, а то ты в своей джинсовой куртенке смотришься как… скажем так: плохо смотришься. Кроссовки себе там присмотри, пару спортивных костюмов. Бери, это подарок от нашей бригады. Не считая того, что с первого захода на твою долю «накапало» чистоганом триста баксов. Неплохо, да? Полчаса — и месячный оклад офицера в кармане.

— Если бы месячный, — вздохнул Врублевский.

— В этом-то и есть наше преимущество, — сказал Иванченко. — Мы за риск платим, не скупясь. И «задержек зарплаты» у нас не бывает. А сейчас мы поедем зарабатывать тебе на радиотелефон… Или на золотую цепь… Что тебе сейчас больше хочется?

Этот вечер действительно был для них счастливым. Визит ко второй жертве занял куда меньше времени, и «уговоры» прошли куда более успешнее. На вопрос: «Кто там?», Прохоров уверенно ответил: «Милиция», двери доверчиво распахнулись, и перепуганного торговца недвижимостью буквально на кулаках внесли в квартиру. Худощавый двадцатилетний парень был так напуган одним только видом бравых «внуков Остапа Бендера», что физического воздействия к нему применять не пришлось. Заикаясь от страха, он показал тайник с шестью тысячами долларов, написал расписку еще на пять тысяч и попытался даже впихнуть Иванченко свой бумажник с какой-то звенящей мелочевкой внутри, за что и получил единственную за весь «визит» оплеуху.

— Засунь их себе в самое потайное отверстие, «барыга» мелочная, — посоветовал Иванченко. — Совсем оскудоумел со страху! Мы последнее не берем. Только то, что нам принадлежит по праву. А право сильного, оно открывает безграничный кредит… Какой отсюда вывод?

— К-какой? — затравленно глядя на него, спросил парень.

— Делиться теперь будешь. Регулярно и, главное — добровольно, — пояснил Иванченко. — Желательно, с радостью на лице… Но это не обязательно. Короче, на нас будешь работать. Усек? Считай, что тебе несказанно повезло: не только попытка затихариться с рук сошла, но еще и «крышу» нашел. Будут с этого дня какие проблемы — говори, что на нас работаешь. А наезжать начнут — забьешь «стрелку», и нам позвонишь.

— А к-куда?

— Вот тебе номер моего радиотелефона, — Иванченко небрежно бросил на стол визитную карточку. — А вздумаешь к ментам жаловаться бежать — лично глаза повылавливаю. Это тоже усек?

— Усек… — с трудом сглотнул слюну перепуганный предприниматель.

— И обманывать не вздумай! — предупредил Иванченко на прощание. — Узнаю, что надуваешь — на ремни порежу…

Выйдя из квартиры, он устало вздохнул и зачем-то пояснил Врублевскому:

— Это тоже один из необходимых компонентов «прессинга». Чем жестче и грубее с ними обращаешься, тем лучше понимают. Попробуй с «барыгой» или алкашом по-человечески поговорить — сразу юлить начнут, бегать от тебя, а то и вовсе в ментовку намылятся. Нет, их нужно «на коротком поводке» держать. Чтобы силу чувствовали… Но как они утомляют! Пять минут разговора с этим чмошником, а ощущение такое, словно вагон картошки разгрузил… Ну что, хлопцы, — обернулся он к остальным членам команды. — Сегодня мы славно поработали. Два часа, и по пятьсот баксов на брата. Ни пасти никого не понадобилось, ни мараться особо. Век бы так работать. В сладкое время ты к нам пришел, Володя. Такая лафа не долго длиться будет, это все понимают. Если верить Березкину — лет шесть. А Березкин редко ошибается — голова. Поэтому сейчас нужно грести, насколько рук хватит. Народ «поднимается», «темы» прямо под ногами валяются… А вот завтра нам не столь приятный день предстоит. Нужно будет заезжих сопляков «отоварить». Пришли, ни у кого разрешения не спросив, нагадили, наших «барыг» «потрясли»… Наказать требуется. Так что завтра всем в форме быть. Никаких пьянок, никаких баров и саун. Не исключено, что придется малость «ветками» помахать. Часиков в десять к ним поедем. А пока — по домам. Володя, садись ко мне в машину, я тебя до дома доброшу… Ничего, если так дела и дальше пойдут, через месяц-другой на свою «тачку» сядешь. Ехать куда?

Врублевский назвал адрес. Развернув машину, Иванченко погнал ее по ночным дорогам спящего города к дому Ключинского. Возле указанного подъезда остановился и одобряюще заметил:

— Хороший домишко ты себе присмотрел. Будешь нас держаться — скоро здесь и свою собственную квартиру приобретешь… И не тушуйся, поначалу всем нелегко. Несмотря на решимость, все же мучаешься вопросами, иногда даже боишься… Это пройдет. Нельзя быть лучше целой страны — запомни это и вспоминай каждый раз, когда возникнут сомнения. В этом мире либо ты, либо тебя. Тебе никто ничего не даст просто так. Ты должен полагаться только на себя и свою силу. А за грехи все равно один раз платить, что милиции, что Богу. Больше их на десяток или меньше, но платить один раз…