Книга Штрафбат. Наказание, искупление (Военно-историческая быль) - Александр Пыльцын

Думаю, это только небольшая часть того, за что генерал-полковнику Александру Тимофеевичу Смирнову было присвоено высокое звание Героя Социалистического Труда и он был удостоен Государственной премии СССР.

И только один штрих, говорящий о том, какое чуткое сердце у столь трудоспособного и целеустремленного, казалось бы очень строгого, человека. В его непосредственном подчинении был и возглавлял Научно-технический комитет ЦАВТУ мой однокурсник и большой друг по Ленинградской военной академии, генерал-майор Шалапин Дмитрий Иванович. Как я уже рассказывал выше, он погиб в автомобильной катастрофе. Когда я приехал в Москву на его похороны, то впервые увидел своего начальника, моего строгого наставника Александра Тимофеевича, склонившегося со слезами на глазах над телом погибшего своего подчиненного.

В 1980 году Александр Тимофеевич тяжело заболел (инсульт) и подал рапорт об увольнении. Министр обороны маршал Устинов, основываясь на том, что врачи все-таки разрешили Смирнову работать не более 2–3 часов в сутки, уговорил его еще немного поработать. Как писал в своей книге сам Александр Тимофеевич: «Министр сказал: „А думаешь, все мы очень здоровы? Давай еще поработаем…” Так я проработал еще 2 года, и не по 2–3 часа, а по 10–12 часов в сутки».

Из более полувека нелегкой армейской службы он 20 лет отдал моему родному Дальнему Востоку. Мы часто переписывались и звонили друг другу. Такой же крепкой оказалась и его супруга, моя землячка по Уссурийску, Мария Андреевна, которой тоже было уже 90, и, если Александра Тимофеевича, которому шел 96-й год, недуги сваливали надолго на госпитальную койку, Мария Андреевна была нашим связным. Александру Тимофеевичу до этого рубежа не хватило всего 30 дней, он умер 1 августа 2010 года. С его вдовой мы перезванивались довольно часто, но жаль, что своего Александра Тимофеевича она пережила всего на 11 месяцев и ушла из жизни, тоже значительно преодолев 90-летний рубеж.

Я не думаю, что Дальний Восток каким-то необъяснимым образом формирует характеры, безграничную трудоспособность и неимоверное трудолюбие тех, кто сумел вдоволь надышаться целебным воздухом этого благословенного края, настоянным на безбрежной дальневосточной тайге и замешанным на ее бурных реках. Но примеры закаленных Дальним Востоком Маршала Советского Союза Петрова Василия Ивановича, маршала бронетанковых войск Лосика Олега Александровича и генерал-полковника Смирнова Александра Тимофеевича вдохновляют и меня, коренного дальневосточника, на то, что вдруг провидением и мне, с детства вдыхавшему целебный воздух Дальневосточного края, будет отпущено тоже заметно более 90 лет активной жизни. Перешагнул и я уже 90-летний рубеж, не сдаюсь!

За мою долгую армейскую службу бывали встречи, откладывавшие в памяти, к сожалению, и не только позитивные впечатления. Но если они как-то и отражались на формировании моих личных качеств, то только по принципу «так не поступать никогда». Может быть, это мне и даже и удалось.

Когда-то Владимир Маяковский выдал обществу очень важный постулат: «Делать жизнь с кого». Всегда можно найти, с кого ее делать, а с кого — ни в коем случае. Мои пожелания всем: будьте разборчивы, будьте принципиальны в выборе жизненных примеров, но отнюдь не кумиров для слепого подражания. И вам будет что сказать потомкам.

А теперь о моей дальнейшей службе. Четыре с небольшим года послевоенной службы на моем родном Дальнем Востоке и несостоявшееся выдвижение на генеральскую должность изменили несколько ситуацию. Наше руководство, в частности возглавлявший тогда автотракторную службу Вооруженных Сил генерал Бурдейный А. С. и его заместитель, о котором я только что подробно рассказал, чьи предложения о выдвижении меня на генеральскую должность не встретили поддержки в Дальневосточном округе, сделали все, чтобы вернуть меня в Европейскую часть СССР. А тогда это было сделать совсем непросто, службу на Дальнем Востоке кадровики центра очень неохотно заменяли службой «на континенте», как было принято тогда говорить. Но в августе 1968 года я получил назначение, аналогичное тому, что получил генерал Яксаргин, только в Харьковский автодорожный институт. Этот вуз, считавшийся одним из ведущих в Союзе, приобрел мировую известность еще и тем, что в его составе была лаборатория, где конструировались скоростные автомобили «ХАДИ», установившие не один мировой рекорд скорости, конструктором и испытателем которых был известный тогда мастер спорта международного класса Владимир Константинович Никитин.

Руководить военной кафедрой в гражданском вузе — дело для меня было новое, непривычное, и многие, уже имевшие опыт работы в таких условиях, мне что-то советовали, от чего-то предостерегали, чем-то даже пугали. Кафедру пришлось создавать «с нуля». Ни помещений, ни оборудования, ни кадров. И если нескольких офицеров-преподавателей мне уже назначили из Харьковского Гвардейского танкового училища, то все остальные вопросы успешно решались с ЦАВТУ МО СССР, руководством Киевского военного округа и ректоратом вуза.

Мастер спорта международного класса Владимир Константинович Никитин (сидит на модели скоростного автомобиля ХАДИ-7)

Начав, как я уже говорил, «с нуля» в сентябре 1968 года, уже в середине января 1969 года мы проводили полнокровные плановые занятия со студентами. Все время с руководством ХАДИ у нас было полное взаимопонимание и взаимная поддержка, особенно в деле укрепления дисциплины и военно-патриотического воспитания. Недаром же иногда говорили: «То ли военная кафедра при институте, то ли весь институт при военной кафедре». Авторитет кафедры, ее влияние на многие стороны жизни института действительно, были значительны. Не случайно эта кафедра не один год признавалась лучшей среди всех военных кафедр Украины по военно-патриотическому воспитанию молодежи. Я уже говорил, рассказывая о встречах с маршалом Буденным, что, будучи 13 лет начальником этой кафедры, дважды был награжден Почетным Знаком ДОСААФ, удостоверение к которому оба раза подписывал Семен Михайлович Буденный, что мне, лично знакомому с маршалом, было особенно приятно.

За годы моего руководства военной кафедрой в институте сменилось три ректора. Все они прекрасно понимали значение и роль военной организации в гражданском вузе и постоянно поддерживали кафедру во всех мероприятиях, проводимых нами в институте. Самый трудный период организации и становления кафедры пришелся на ректора Решетникова Бориса Владимировича. Это был небольшого роста, болезненно-худощавый человек с чудесным характером, доктор технических наук, профессор-автомобилист, умевший создать коллектив единомышленников. Казалось бы, очень мягкий, но в то же время решительный и настойчивый, он обеспечил оказание реальной помощи кафедре со стороны ведущих специальных факультетов, кафедр и служб института. Большую помощь оказали тогда декан автомобильного факультета профессор Терлецкий Валентин Георгиевич, руководители кафедр, мировой известности доктора наук, профессора Гредескул Андрей Борисович, Петриченко Алексей Максимович, Говорущенко Николай Яковлевич и другие.