Книга Повседневная жизнь российских жандармов - Борис Григорьев

В первом вагоне царского поезда находились конвой и прислуга. При каждой остановке часовые конвоя выбегали на платформу и занимали место у вагонов с царской семьей. Во втором вагоне размещалась передвижная кухня с двумя метрдотелями. Третий вагон представлял собой отделанную под красное дерево столовую на 16 кувертов, четвертый — спальню для царя и царицы (с кабинетом, ванной и гостиной); пятый вагон предназначался детям и фрейлинам, шестой, разделенный на девять купе, — свите. Седьмой вагон был багажным, в восьмом ехали инспектор высочайших поездов, комендант поезда, прислуга свиты, доктор и аптека. Был задействован в этих поездках и второй поезд — так называемый свитский, в котором ехали многочисленные чиновники различных министерств и учреждений, командированные на время отдыха царя в Ливадию. Кроме того, были поезда, перевозившие конвой, сводный полк, Дворцовую полицию и охранную агентуру с собаками. Одним словом, демаскирующих передвижение царя по стране признаков было столько, что опытному глазу их трудно было не заметить.

В Ливадии начинались будни — отдых для царя и его семейства и постоянные хлопоты для дворцового коменданта и его команды. Вокруг дворца были расставлены посты Дворцовой полиции, и при каждом проходе мимо них охраняемых особ они должны были немедленно докладывать об этом коменданту, указывая, кто из их величеств прошел и с кем, когда и в каком направлении. Особое беспокойство охранникам доставляли конные прогулки Николая II, любившего выезжать верхом за пределы Ливадии и прогуливаться по крутым горным склонам и тропам. Обычно его сопровождали лица из свиты и ближайшего окружения, а также, естественно, дворцовый комендант и дежурный флигель-адъютант. Естественно, дворцовый комендант не мог не разместить на маршруте скрытые посты Дворцовой полиции, что, разумеется, мало нравилось Николаю II.

Царю доставляло особое удовольствие менять по ходу движения маршрут и ставить охрану — «ботаников» и «любителей природы», как он их называл, — в неловкое положение, охранники, столкнувшись с кавалькадой, делали вид, что высочайшая особа их нисколько не интересует, и обращали свой взор на окружавшую их природу. Б. А. Герарди тщательно инструктировал своих людей по возможности не попадаться на глаза императору, но отлично понимал, что обеспечивать безопасность царя и быть при этом невидимым практически невозможно.

По воспоминаниям А. А. Мосолова, царь был крепкого телосложения и необычайно выносливым ходоком. Во время обсуждения в военном министерстве вопроса о введении нового боевого снаряжения для пехоты он решил сам проверить его пригодность на марше в 40 верст, поставив об этом в известность только Фредерикса и Дедюлина. Надев поутру на себя комплект обмундирования, прихватив хлеб и воду, взвалив на спину ранец с полной выкладкой, с ружьем на плече, он совершенно один прошел 20 верст, вернулся к заходу солнца другой дорогой и… был за — держан бдительным «гуляльщиком» на подступах ко дворцу. Недоразумение не сразу, но разрешилось, и царя пропустили обратно во дворец. Снаряжение было признано пригодным, и царь впоследствии утвердил его.

«Ох, рано встает охрана!»

Служба в царской охране во все времена была нелегким делом, особенно для нижних чинов, и была значительно тяжелее, беспокойнее и опаснее обычной жандармской службы. Например, дежурства описанной выше охранной стражи осуществлялись круглосуточно при любых климатических условиях, без престольных праздников и выходных. Неудивительно, что спустя пять лет после ее создания несколько стражников были уволены из нее по состоянию здоровья. Самыми типичными недугами, которые они «зарабатывали» на охране «драгоценнейшей жизни Его Императорского Величества и членов августейшей фамилии», были простудные заболевания, ревматизм, туберкулез и нервные расстройства.

«Состоящие на службе в охранной страже с самого ее основания губернский секретарь Григорий Дорофеев, 39 лет и коллежский регистратор Иван Мохов, 41 года совершенно расстроили свое здоровье на службе: первый получил чахотку, а второй уже 3 года подвергался нервным ударам…» — говорится в одном из архивных документов службы. Стражник Тимофеев был уволен из команды «по невозможности работать из-за слабости груди» без пенсии, с единовременным пособием. Через месяц он скончался. Вскоре от чахотки в царскосельском госпитале скончался унтер-офицер Н. Шахов.

За десять лет существования команды сменилось 80 процентов личного состава, большинство стражников было уволено по болезни без пенсии. Лишь один из их числа «за былые заслуги» удостоился выплаты. В октябре 1878 года начальник стражи статский советник Ф. Ф. Гаазе писал по этому поводу: «Из всех чинов охранной стражи, уволенных от службы, получает пенсию один унтер-офицер Слюсарчук по 5 руб. в месяц, и то по Высочайшему повелению за поимку Каракозова на набережной у Летнего сада 4 апреля 1866 г.».

Да и жалованье размером в 30 рублей в месяц вряд ли воспринималось нижними чинами как адекватное их изнурительному и опасному труду. Правда, они могли рассчитывать, в зависимости от проявленного усердия, на «праздничные» (от 15 до 75 рублей на Пасху и до 100 рублей под Рождество), а также суточные, командировочные и проездные при выездах царя в длительные поездки и на «наградные» (деньгами или подарками). Подарки из Кабинета государя были самые разные: серебряные или золотые часы с изображением государственного герба, серебряные портсигары с золотым орлом.

Потом, в 1900-х годах, жалованье охранникам, в зависимости от выслуги лет, повысили до 45–75 рублей. В 1908 году в Охранной агентуре служили сотрудники, начавшие в ней работать еще в 1883 году. Их плохое состояние здоровья и послужило основанием для назначения им пенсии, с чем полковник Спиридович обратился к дворцовому коменданту Дедюлину. 8 марта 1908 года министр внутренних дел П. А. Столыпин сообщал Дедюлину, что «на основании Высочайше утвержденного в 20-й день февраля… положения Совета Министров назначена семи агентам… Охранной агентуры, вне правил, пенсия из Государственного Казначейства по 360 рублей в год каждому…». Вне правил или нет, но прецедент был создан, после него пенсию стали назначать всем увольняемым. Размер ее тоже колебался в зависимости от выслуги.

По этому знаменательному случаю дворцовый комендант 18 марта 1908 года издал приказ по управлению, из преамбулы которого, между прочим, выяснилось удивительное обстоятельство: «Не имея прав государственной службы, названные агенты не имели права и на получение пенсии». Вот так: охрана государя в течение четверти века государевой службой не считалась! Загадочный пассаж «вне правил» получил свое объяснение. (Чудным[213] государством была и остается Россия!)

Согласно положению об Охранной агентуре, награждение ее сотрудников медалями за выслугу лет производилось в следующем порядке: за 5 лет выслуги — нагрудной серебряной на Станиславской ленте;

за 10 лет выслуги — нагрудной золотой на Аннинской ленте;

за 15 лет выслуги — шейной серебряной на Владимирской ленте;

за 25 лет выслуги — шейной золотой на Александровской ленте;