Книга Соверен - К. Дж. Сэнсом

— Ясно, — кивнул я.

Отсутствие Тамазин и Барака расстроило мои планы. По дороге домой я подготовил несколько фраз, но не мог уже их использовать.

— Мастер Ренн спустился в гостиную, — сообщила Джоан. — Он попросил поесть, и я отнесла ему овощной похлебки.

Я переминался с ноги на ногу, не зная, как поступить. Разумнее всего было бы подняться к себе и переодеться. По моему телу пробежала дрожь. Это не ускользнуло от внимания Джоан.

— Вы нездоровы, сэр? — с беспокойством спросила она.

— Нет, я всего лишь устал. День выдался тяжелый, — повторил я.

— Я разожгла огонь в гостиной.

— Вот и хорошо, — с натугой кивнул я. — Мне необходимо согреться и обсохнуть. И я бы не отказался поужинать.

Джоан, недоверчиво взглянув на меня, поспешила в кухню. Я запер входную дверь. У Барака был свой ключ, так что он мог войти в любое время. Прежде чем войти в гостиную, я помедлил, собираясь с силами, которых у меня почти не осталось. Наконец, набрав в грудь побольше воздуха, я распахнул дверь.

Джайлс, сидя за столом, с аппетитом ел похлебку. От большой дымящейся чашки исходил соблазнительный запах. В переменчивом свете свечей изборожденные глубокими морщинами щеки старика казались особенно впалыми. Он устремил на меня встревоженный взгляд.

— Мэтью! Друг мой, вы едва держитесь на ногах! Боюсь, вы подхватите лихорадку.

— Дождь лил почти весь день, и я изрядно промок.

— Да, дождь, похоже, никогда не прекратится.

Джайлс махнул в сторону испещренного дождевыми каплями окна.

— Однако Барак и Тамазин до сих пор где-то пропадают. Видно, непогода им нипочем.

Я повернулся спиной к огню, ощущая приятное тепло.

— Вы говорили с властями Линкольнс-Инна? — спросил Джайлс. — Добились от них обещания вырыть дренажную канаву?

— Да. Правда, поначалу они и слышать об этом не хотели. Но я сумел их убедить.

— От вашей одежды валит пар. Вам надо немедленно переодеться. Вы непременно захвораете, если не будете себя беречь.

— Прежде всего я должен поесть.

— Так садитесь быстрее за стол и отдайте должное этой превосходной похлебке.

Я взял из буфета тарелку, наполнил ее похлебкой и сел напротив Джайлса. Целый день у меня маковой росинки во рту не было, однако я не мог проглотить ни ложки.

— Как вы себя чувствуете? — осведомился я.

— Неплохо, — ответил Джайлс. — Боль то отпускает меня, то набрасывается с новой силой, — добавил он с грустной улыбкой. — В точности так же происходило с моим отцом. Но сегодня я ощущаю необыкновенный прилив бодрости. Вот только никак не могу забыть о…

Джайлс похлопал себя по боку, по тому самому месту, где находилась опухоль, и на лицо его набежала тень.

— Есть какие-нибудь новости относительно участи королевы? — спросил он.

— Она арестована.

Джайлс сокрушенно покачал своей львиной головой. Жестокие слова, которые я неминуемо должен был произнести, застревали у меня в горле. Мне было бы легче, окажись рядом Тамазин и Барак, в особенности Барак. Внезапно я почувствовал, что более не в состоянии откладывать тягостное объяснение.

— Сегодня я был в Грейс-Инне, Джайлс.

Старик замер, не донеся до рта ложку.

— Вам не следовало этого делать, — проронил он. — По крайней мере, без моего ведома.

— Я хотел вам помочь.

— И вам удалось узнать что-нибудь… о Мартине?

— Удалось. Я узнал, что он умер два года назад.

Ложка со стуком упала на стол.

— Умер? — изменившись в лице, выдохнул Джайлс. — Мартин умер?

— Я полагаю, вы прекрасно это знали, — произнес я едва слышно. — Знали прежде, чем я приехал в Йорк. Помните, как-то вы сказали, что порой законнику приходится быть лицедеем? Должен признать, вы обладаете недюжинными актерскими способностями. И у вас была возможность их применить.

— Как вы можете такое говорить? — с укором произнес Джайлс. — Я думал, мы друзья, Мэтью. Откуда взялись эти дикие подозрения?

— Сейчас я расскажу откуда. Так вот, сегодня я был в Грейс-Инне, и там мне сообщили, что Мартин Дейкин умер позапрошлой зимой. Ни жены, ни детей у него не было. Мне посоветовали обратиться к казначею, который распорядился его имуществом. От него я узнал, что Дейкин назначил вас своим единственным наследником. Деньги были отправлены вам в Йорк, от вас получена расписка в получении. Это было в марте тысяча пятьсот сорокового года, полтора года назад.

— Уверяю вас, это ошибка. Какой-нибудь мошенник…

— Нет. Я видел подпись собственными глазами. Вне сомнения, она сделана вашей рукой. За время работы над прошениями я не раз видел, как вы расписываетесь. Не пытайтесь меня обмануть, Джайлс. Я занимаюсь ремеслом стряпчего уже более двадцати лет. Неужели вы думаете, я не отличу поддельную расписку от настоящей?

Никогда прежде я не думал, что взгляд Джайлса может быть исполнен столь жгучей обиды. Он и в самом деле мог заткнуть за пояс любого актера.

— Мэтью, — произнес он дрожащим голосом, — я ценю вашу дружбу, но вы нанесли мне глубокое оскорбление. Думаю, потрясение, которое вы перенесли в Тауэре, оказалось слишком сильным. Все это не что иное, как ловкое мошенничество. Какой-то пройдоха перехватил письмо, направленное мне из Грейс-Инна, и получил наследство, назвавшись моим именем. В то время у меня служил нечистый на руку клерк, которого мне пришлось уволить. Полагаю, без него тут не обошлось. Выдать себя за другого человека не так трудно, особенно на расстоянии двухсот миль.

— Вам виднее, — проронил я. — Вы превосходно сумели выдать себя за другого человека. Я находился от вас совсем близко, но ваше истинное лицо было от меня скрыто.

Старик не счел нужным ответить. Он лишь буравил меня глазами и беспрестанно вертел на пальце кольцо с изумрудом. Струйка воды с насквозь промокших волос стекла мне за шиворот, заставив вздрогнуть. Джайлс был прав: я рисковал схватить лихорадку. В комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь стуком дождевых струй и потрескиванием поленьев в очаге. Мирные эти звуки казались неестественно громкими. Мне послышалось, что кто-то отпер входную дверь, но потом я понял: это всего лишь скрипнули половицы. Где только пропадали Барак и Тамазин?

— Расставшись с казначеем, я отправился в библиотеку Линкольнс-Инна, — продолжал я. — Там я провел несколько часов. И свел все концы воедино.

Джайлс по-прежнему не проронил ни слова.

— Итак, вы измыслили трогательную историю о племяннике, с которым хотите помириться перед смертью, дабы заручиться моей помощью и поддержкой. Была ли эта пресловутая ссора на самом деле? Думаю, да, ведь ваша старая служанка помнит о ней. А вот о том, что Мартин умер и оставил вам все свои деньги, Меджи не имеет понятия.