Книга Без единого свидетеля - Элизабет Джордж

— Он разговаривал с кем-нибудь? Со священником, проповедником, раввином… Не знаю с кем, да с кем угодно?

В трубке было тихо. Барбара подумала, что, возможно, вторглась на запретную территорию. Но Дебора наконец ответила, только голос ее стал еще тише и напряженнее. Она плачет, поняла Барбара.

— Саймон с ним почти все время. Дейз, его мать, тоже там. Сегодня ожидают прилета какого-то специалиста, то ли из Франции, то ли из Италии, я точно не помню.

— Специалиста? В какой области?

— Неонатальная неврология. Что-то в этом роде. Это Дафна захотела его пригласить. Она говорит, что если есть хотя бы малейший шанс, что малыш не пострадал… Она очень тяжело это переживает. Поэтому она подумала, что эксперт по мозгу младенцев…

— Но, Дебора, как даже самый лучший эксперт по младенцам поможет Линли пережить все это? Кто-то должен помочь ему справиться с тем, что ему выпало.

Дебора едва слышно согласилась:

— Я знаю. — Потом она слабо рассмеялась. — Между прочим, Хелен это больше всего ненавидела. Сжать зубы и «идти вперед во что бы то ни стало». И не дай бог захныкать или проявить слабость. Она ненавидела это, Барбара. Она бы предпочла, чтобы он влез на крышу и завыл. По крайней мере, это настоящее, сказала бы она.

Барбара почувствовала, что ее горло сдавило. Больше она не могла говорить. Поэтому закончила разговор:

— Если увидите его, скажите…

Что? Что она думает о нем? Молится за него? Делает все необходимое, чтобы довести до финала то, что для него только начинается? Что она хочет передать ему?

Она напрасно беспокоилась.

— Я скажу ему, — проговорила Дебора.

Шагая к машине, Барбара заметила, что из окна на первом этаже за ней наблюдает Ажар. Она подняла руку, но не остановилась. Не остановилась, даже когда рядом с ним появилось серьезное личико Хадии. Его рука легла на ее худенькие плечи. Эта картина любви между родителем и ребенком сейчас была слишком болезненна для Барбары. Она прибавила шагу.

Когда спустя несколько часов в участок на Шепердесс-уок вошел Муваффак Масуд, Барбара догадалась, что это нужный ей свидетель, в основном по его неуверенному и обеспокоенному виду. Она встретила его в приемной, представилась и поблагодарила за то, что тот согласился проделать столь длинный путь для помощи следствию. Он машинально разгладил бороду (Барбаре еще предстояло узнать, что он часто это делает) и, пройдя вместе с Барбарой в комнату, где за стеклом выстроилась шеренга мужчин, старательно протер очки.

Он смотрел на них долго и напряженно. По его просьбе они поворачивались, то один, то другой. Затем он попросил, чтобы трое из них шагнули вперед, в том числе Робсон, и еще дольше всматривался в их лица. Наконец он помотал головой.

— Джентльмен в центре напоминает его, — сказал он, и сердце Барбары радостно екнуло, поскольку в центре стоял Робсон. Но радость была недолгой, так как Масуд продолжал: — Но я должен сказать, что похожи они только формой головы и строением тела. Оба такие… коренастые. Мужчина, которому я продал фургон, был, как мне кажется, старше. И лысый. И еще на лице у него не было растительности.

— Попробуйте представить этого парня без бородки, — сказала Барбара.

Она не добавила, что Робсон мог и сбрить свои жидкие волосы, перед тем как отправиться в Хейес за фургоном.

Масуд выполнил ее просьбу, но и через дополнительные две минуты вглядывания его вывод остался неизменным: он не может с уверенностью сказать, что смотрит сейчас на того же человека, который летом купил у него автомобиль. Он глубоко сожалеет, констебль. Он всей душой желал бы оказать более действенную помощь.

С этими новостями Барбара вернулась в Скотленд-Ярд. Ее отчет Стюарту был краток. Миншолл признал Робсона, а Масуд нет, сказала она инспектору. Нужно найти этот проклятый фургон.

Стюарт с тяжелым вздохом покачал головой. Он просматривал чей-то отчет — с красным карандашом в руке, как издерганный плохими учениками учитель, — но, отвечая Барбаре, оттолкнул его в сторону.

— Как выяснилось, эта версия не подтвердилась.

— Почему? — спросила Барбара.

— Робсон говорит правду.

Она уставилась на него:

— Как это?

— А так. Это имитация, констебль. И-ми-та-ци-я. Он убил парнишку и подстроил все так, чтобы выглядело как предыдущие убийства.

Барбара рявкнула:

— Какого дьявола? — и схватилась за волосы. — Я четыре часа провела, выгуливая этого типа перед свидетелями. Может, вы объясните, на кой черт вы заставили меня гробить время, если знали…

Она даже не могла закончить из-за переполнявшей ее ярости.

Инспектор сказал с присущей ему деликатностью:

— Да что ж вы сразу на стенку-то лезете, Хейверс? Никто и ничего от вас не скрывает, успокойтесь. Сент-Джеймс буквально час назад позвонил и сообщил детали. Он говорил Томми, что такая возможность существует, не более того. А потом это нападение на Хелен, и Томми так и не успел передать информацию.

— Какую информацию?

— О расхождениях, обнаруженных в ходе посмертных вскрытий.

— Но мы с самого начала знали, что расхождения есть: удушение совершено руками, шокером не пользовались, имело место изнасилование. Сам Робсон объяснял это тем, что эскалация…

— Мальчик не ел как минимум полдня, констебль, и на нем не нашли следов амбры.

— Но все это можно объяснить…

— Все остальные подростки ели за час до смерти. Они все до единого ели одинаковую еду: говядину, немного хлеба. Робсон не знал этого. И еще он не знал про амбру. То, что он сделал с Дейви Бентоном, полностью совпадает с тем, что прочитал в первых отчетах о пяти убийствах, а те отчеты были предварительными. Вот и все.

— Значит, Миншолл не имеет никакого отношения… Робсон не имеет никакого отношения…

— Они ответственны за то, что произошло с Дейви Бентоном. И только.

Барбара плюхнулась на стул. В оперативном центре стояла тишина. Очевидно, все уже знали о тупике, в который они все только что влетели со всего разбега.

— И с чем мы теперь остались? — спросила она.

— Снова проверка алиби, сбор информации, предварительные задержания. Снова Элефант-энд-Касл, другими словами.

— Да мы там уже все перетрясли…

— Значит, перетрясем заново. Плюс проверим всех, чье имя хоть раз всплывало в ходе следствия. Поместим под микроскоп всех и каждого. Принимайтесь за дело, констебль.

Она оглядела комнату.

— А где Уинни? — спросила она.

— В участке в Белгрейвии, — ответил Стюарт. — Его попросили посмотреть запись, сделанную камерами видеонаблюдения на Кадоган-лейн.

Никто не пояснил Барбаре, почему именно Уинстона попросили это сделать, но это было и не нужно. Нката смотрел запись, потому что Нката был чернокожим, а на пленке оказался снятым подросток смешанной расы. Боже, до чего же все шито белыми нитками, думала Барбара. Взгляните-ка на снимки этих стрелков, Уинни. Вы же понимаете. Для нас они все на одно лицо, кроме того, если они окажутся членами какой-то банды… Ну вы же сами все знаете, да?