Книга Кровь мага - Дэвид Хаир

Щелкнув, арбалет послал в темный проход болт, но тот растворился в воздухе. Еще один Хадишах метнулся к двери с другой стороны, занеся клинок, и Казим, при виде возникшего в ней Мейроса, вновь потащил Рамиту прочь. Убийца у двери рухнул на колени и, развернув кинжал лезвием к себе, вонзил его в собственное сердце и упал на бок подобно мешку с мукой. Второй арбалетчик тоже выстрелил, но болт исчез во вспышке голубых искр над головой у мага, и стрелок взвыл, судорожно задергавшись. Сердце в его груди взорвалось. Издав боевой клич, Джамиль сделал выпад мечом, однако клинок ударился о силовой щит, и Хадишах, полетев спиной вперед, с силой врезался в колонны в другом конце двора.

Мейрос обернулся к Казиму, и в черепе у юноши что-то сжалось подобно клещам. Воззвав к Ахму, Казим рухнул на колени, выпустив Рамиту из рук. В его разум хлынула тьма, лишившая юношу зрения. Завопив, он рухнул.

Рашид сделал жест рукой, и Рамита, пролетев по воздуху, оказалась у него в руках. Атака, направленная против Казима, немедленно прекратилась: Мейрос развернулся к человеку, державшему его жену. Эмир стащил с себя маску.

– Остановись, или я убью ее! – крикнул он, приставив кинжал к горлу Рамиты.

Теперь Казим ясно видел Мейроса, не дряхлого, а высокого и грозного, одетого лишь в ночной халат. Его лицо пылало от ярости. На какую-то ужасную секунду юноше показалось, что старику все равно и его гнев станет для Рамиты приговором. Уголком глаза он видел, что Джамиль пытался встать, однако нога Хадишаха была выгнута под неестественным углом. Клинок в его собственной руке развернулся, нацелившись в его левую грудь; без всякой надежды Казим молча боролся, зная, что лишь то, чему его научил Рашид, не позволяет стали пронзить его сердце.

– Нет, муж! Нет, – взмолилась Рамита, глядя на кинжал у груди Казима.

Теперь она стояла на коленях. Склонившись над ней, Рашид прижимал кинжал к ее затылку.

– Я воткну эту штуку прямо ей в мозг, Мейрос! – прорычал он. – Тебе не добраться до меня так, как ты это сделал с остальными! Я смогу убить ее до того, как ты до меня доберешься. И она, и твои дети умрут…

Мейрос резко освободил разум Казима. Кинжал ударился о мрамор, и юноша с облегчением всхлипнул. Во дворе собирались слуги, беспомощно глядя на разыгравшуюся перед ними драму. В тени он увидел замершую в ужасе Гурию. «Беги, сестра», – подумал он, отчаянно надеясь, что девушка его услышит.

– Рашид Мубарак, – проскрежетал старик, – отпусти мою жену, и я позволю тебе дожить до суда.

Рашид гордо поднял голову:

– Нет, Мейрос, сегодня ночью один из вас умрет – либо ты, либо она.

Эмир приставил кончик лезвия к шее Рамиты и повернул его, готовый выполнить свою угрозу. Казим едва не закричал при виде того, как у девушки выкатились глаза. Она напряглась и схватилась за свой живот. По ее лицу в беззвучном плаче текли слезы.

– Выбирай, Мейрос, – продолжил Рашид. – Еще несколько лет жалкого существования, пока кто-нибудь из нас до тебя не доберется, или дети, которые будут носить твое имя и в чьих жилах будет течь твоя кровь.

Взгляд Казима метался между двумя этими ужасными людьми. Его сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди.

Колени стоявшей рядом с Рашидом Мубараком Рамиты были разодраны, и кровь из них сочилась на мрамор. Она была совершенно беспомощной. Приставленный к ее шее кинжал обещал верную смерть, но при этом она ощущала и ледяную сталь разумов двух магов. Чувство было таким, словно она оказалась зажатой между двумя огромными валунами. Однако на фоне мощи, сокрытой в ее муже, сила эмира была просто ничтожной, и они оба это знали. Мейрос мог сломать его за несколько мгновений – однако эти мгновения стоили бы жизни Рамите и ее нерожденным детям.

Рамита, – прошептал сухой, мягкий голос Мейроса в ее разуме.

Его голос заставил девушку содрогнуться от шока. Мысль-ответ инстинктивно сформировалась в ее голове:

Что мне делать, муж?

Он услышал ее, и она ощутила контакт. В душе девушки вспыхнула надежда.

Ты нашла свой гнозис, моя чудесная жена. Я так тобой горжусь! Но, моя дорогая, пока что ты должна его спрятать. Сокрой его глубоко.

– Как ты можешь гарантировать, что не убьешь ее и нерожденных в тот самый момент, когда меня не станет? – спросил он вслух.

Я не знаю, как его использовать! – кричала она мысленно. – Если бы только он пришел ко мне раньше…

– С чего бы мне это делать? – ответил Рашид ровно, однако затем его голос щелкнул подобно хлысту: – Прекрати это, старик! Не смей касаться моего разума!

Его клинок неглубоко порезал кожу Рамиты, и по ее шее заструилась кровь.

Казим с шумом вдохнул. Мейрос примирительно поднял руку.

– Я прекратил. Не причиняй ей вреда.

Прости, моя дорогая девочка, – мысленно произнес он. – Я должен был попытаться.

Лицо Рашида, казалось, было сделано из камня. Его слова звучали как отрепетированная победная речь:

– У меня нет причин вредить ни матери, ни детям. Она – невинна. Ты притащил ее сюда против ее воли, движимый презренным расчетом и извращенной похотью. Я возьму ее под свою защиту. Дети будут знать об их происхождении и о том, почему ты умер. Они будут носить твою фамилию, хотя и возненавидят тебя и все, что ты сделал. Они будут служить Ахму согласно своим талантам и желаниям. В этом я тоже клянусь.

Мейрос взглянул на Рамиту. Выражение его лица невозможно было прочесть, однако девушка чувствовала его боль.

Прости, дитя мое. Выхода нет.

Нет, прошу. Позволь им убить меня. Ты сможешь продолжать жить и…

Нет, дитя. Я получил то, чего хотел: я стал отцом детей, появление которых предвидел. Остальное зависит от тебя.

Но…

Дитя, женившись на тебе, я разрушил твою жизнь. Я сделал это, чтобы спасти свое творение. Возможно, я любил его слишком сильно, однако я видел то великое добро, которое оно принесло до начала священных походов. Я сделал то, что сделал, чтобы вернуть эти времена. Прошу, прости меня.

Прошу, сделай что-нибудь. Убей его…

Я не могу рисковать. Рашид слишком быстр и слишком силен – ты умерла бы прежде, чем я успел бы вмешаться. Должно произойти так, как он сказал: ты или я. – Его мысленный голос звучал обреченно, подобно похоронной речи. – В своих предсказаниях я увидел тебя и мир, который станет безопасным. В них не было обещания, что я сам проживу достаточно долго, чтобы увидеть его.

Рамита почувствовала, что из ее глаз вновь хлынули слезы.

Прошу, прости меня за то, что я была такой плохой женой.

Ты была чудесной, моя дорогая: величайшим даром моей старости. Ты смогла полюбить старика, который у большинства вызвал бы ужас и отвращение. Я люблю тебя сильнее, чем что бы то ни было еще, даже мост Левиафана. И, возможно, поступая так, я смогу спасти вас обоих.