Книга Ленин - Роберт Пейн

Нет Владимира Ильича. Партия осиротела. Осиротел рабочий класс. Такое чувство мы испытываем, узнав о смерти нашего учителя и вождя.

Как нам идти вперед, как нам найти дорогу, не сбиться с нашего пути? Потому что, товарищи, нет больше Ленина.

Ленина нет, но ленинизм живет. Бессмертны в Ленине — его доктрина, его работа, его метод, его пример, — это все живет в нас, в партии, которую он создал, в первом государстве рабочих, чьей главой он был и которым он управлял.

Теперь наши сердца так переполнены скорбью, потому что мы были современниками Ленина, потому что мы работали с ним и учились у него, и все это было нам дано милостью истории. Наша партия — ленинизм в действии, наша партия сама — коллективный вождь трудящихся классов. В каждом из нас живет частичка Ленина, и она лучшее, что в нас есть.

Как нам идти вперед? Со светом Ленина в наших руках. Найдем ли мы путь? С помощью коллективного ума, коллективной воли партии мы его найдем.

Завтра и послезавтра, и еще целые недели и месяцы, что у нас впереди, мы будем ловить себя на том, что до сих пор задаем себе вопрос: неужели Ленин и в самом деле умер? Еще долго его смерть будет нам казаться невероятной и невозможной, ужасным деспотизмом природы.

И пусть наши сердца всякий раз пронзает острая боль, словно укол иглы, если мы посмеем забыть, что такое для каждого из нас Ленин: указующий перст, предупреждение, призыв.

Ваша ответственность сейчас возросла. Будьте достойны дела, которому вас учил ваш вождь. В горе, печали и беде мы еще теснее сплотим свои ряды и наши сердца, объединившись для предстоящих битв.

Товарищи, братья, Ленина больше нет с нами.

Прощай, Ильич! Прощай, наш вождь!

Тифлис, вокзал, 22 января 1924 г.».

В автобиографии Троцкий не приводит текста этой статьи. Возможно, ему было за нее неудобно; понимал, что так всхлипывать и причитать простительно ребенку, потерявшему родного отца. И только однажды, в том месте, где Троцкий говорит об «уколе иглы», он, казалось бы, сквозь всю свою скорбь прозревает и с помощью этого образа дает нам что-то понять. Что? А нет ли тут мысленной связи со смертоносной иглой, вспрыснувшей яд в кровь Ленина?

Закончив статью, Троцкий дал команду, и поезд двинулся дальше. В Москве бушевали страсти, вовсю шла борьба за власть. А Троцкий в это время пребывал в Сухуми и грелся на солнышке.

В Москве солнце не показывалось. Над столицей нависли свинцовые тучи, без конца валил снег, и по улицам гулял пронзительный, ледяной ветер. Такой суровой зимы не помнили давно. И вот в один из тех дней в Москву в пурпурно-красном гробу было доставлено тело Ленина. В крышке гроба были сделаны три окошка, одно наверху и два по бокам, чтобы было видно его лицо. Несколько километров от Горок до ближайшей железнодорожной станции люди несли гроб на своих плечах. Было это утром, 23 января. И потом, уже в Москве, в самую пургу, его гроб снова несли на плечах от Павелецкого вокзала к Дому союзов, бывшему дворянскому Благородному собранию.

По распоряжению Дзержинского на всех домах были вывешены красные флаги с черной траурной каймой, и по всему пути следования траурной процессии были выстроены плечом к плечу две шеренги солдат. Поначалу солдаты кремлевского гарнизона вызвались, посчитав, что заслужили такое право, доставить гроб Ленина на лафете пушки с впряженной в нее шестеркой белых лошадей. Но им было отказано. Весь этот путь гроб несли на плечах по заметенным снегом улицам видные партийные деятели. Временами они останавливались, чтобы сменить друг друга. И процессия возобновляла свой неспешный путь. Не палили пушки в честь покойного. Это будет позже, когда гроб с его телом поместят в небольшую усыпальницу, построенную на Красной площади.

Из всех окон тысячи москвичей молча наблюдали печальное шествие. Бешеные порывы ветра трепали траурные флаги. Снежные вихри иногда застилали окна, и траурный кортеж на время скрывался из вида. Чтобы защитить гроб от снега, его покрыли тяжелой портьерой с вышивкой и кистями.

Наконец гроб с телом Ленина был установлен в Колонном зале Дома союзов на постаменте, специально сооруженном для такого случая. Плакат над гробом гласил: «Ленин умер, но его дело живет». Знаменательно, что годы спустя в этом зале по воле Сталина большинство из соратников Ленина предстанут перед судом, и им будет зачитан здесь смертельный приговор.

По углам гроба возвышались колонки, из-за чего все сооружение, на котором лежало его тело, напоминало старомодную кровать с пологом. Ленин был укрыт кумачовым покрывалом. Люди, видевшие его в тот день, вспоминали потом, что лицо его было желтовато-белого цвета, как воск, и без единой морщинки. Глаза были закрыты. И все равно создавалось впечатление, что он просто спит: такая поразительная сила исходила от него, даже мертвого. По всем четырем углам гроба в почетном карауле стояли члены Центрального Комитета и Совета Народных Комиссаров. Каждые десять минут они сменялись. Здесь, в Колонном зале, телу вождя предстояло находиться на обозрении в течение четырех дней.

Со всех концов России несметными тысячами в Москву стекался народ. Людские потоки устремились к Колонному залу. Утопая по колено в снегу, в двадцатиградусный мороз паломники выстраивались в длинные очереди. На улицах горели огромные костры, так люди пытались хоть немного согреться. Но это не спасало. В те дни над Москвой бушевали снежные бури. Очень многие не выдерживали холода и толчеи в этом бесконечном человеческом море и теряли сознание. На ноги были подняты все врачи, по городу сновали кареты «скорой помощи». Иногда в измученной, но покорной судьбе толпе кто-нибудь затягивал революционную песню, и народ ее подхватывал.

Поначалу было решено, что каждую ночь двери, через которые в Дом союзов текла очередь, будут закрываться. Но они оставались открытыми днем и ночью вплоть до вечера 26 января. Люди, попадавшие в Колонный зал, двигались, как автоматы, словно они оказывались под воздействием гипноза. С каменными лицами, не отрывая глаз от мертвого тела, они молча шли мимо гроба и, даже находясь почти у выхода, повернув головы назад, продолжали смотреть, как завороженные, на восковой лик, покоящийся на подушке. С мороза их дыхание поднималось вверх облачками теплого пара, и иногда эти пары так сгущались, что сквозь них было трудно разглядеть тело Ленина. Чтобы народ следовал цепочкой, не сбиваясь, пол застелили красной ковровой дорожкой. И тем не менее, как потом рассказывали очевидцы, находилось немало людей, которые, позабыв про красную дорожку, двигались вперед и натыкались на стену, как загипнотизированные.

Большинство из тех, кто пришел взглянуть на почившего вождя, никогда до этого его не видели. Они в безмолвии входили и так же в безмолвии выходили. Поэт Маяковский, вспоминая траурную процессию, тянувшуюся к Колонному залу, отмечал, что люди вели себя неестественно тихо, были вежливы друг с другом и преисполнены благоговения. Они не делали лишних движений, хотя бы для того, чтобы согреться. В поэме «Владимир Ильич Ленин» Маяковский описал чувства, которые он сам испытал, проходя через Колонный зал: